Феромон

Чер Алекс

– Вроде да, сейчас, - приглашает он за собой.
– Я принесу вам визитку.

Я иду к дому соседа и вижу, как внимательно за мной наблюдает из-за шторы хозяин дома.

– Вот, - протягивает он скромный белый прямоугольник.

– Благотворительный фонд Этель и Оливера Ривер?
– на всякий случай уточняю я вслух и достаю телефон, чтобы сделать снимок.
– Вы позволите?

– Можете забрать, - отмахивается он.
– Поддержка людей с психическими отклонениями и финансирование проектов по изучению редких психических заболеваний.

Это мне вряд ли когда-нибудь пригодится.

Я забираю визитку с благодарностью и ищу указанный электронный адрес прямо в такси.

– Куда дальше, мисс?
– оборачивается терпеливый водитель.

– Одну секундочку, - листаю я главную страницу, и фотография основателей фонда не оставляет сомнений.
– Один звонок.

Водитель согласно кивает, а я набираю Моргана.

– Йорн, ты ездил сегодня к кому-нибудь по иску?

– Да, я всё в подробностях рассказал Эйверу. Он разве не с тобой?

– Мы об этом не говорили. Скажи, ты не заметил ничего странного?

– Например?
– удивляется Йорн.

– Просто я была здесь всего по двум адресам, и в одном случае женщина мечтает построить собачье кладбище, во втором - мужчина ни с кем не общается без своего психоаналитика.

– Вам что там с Хантом нечем заняться?
– гнусно хмыкает он.
– Но, как ни странно, у меня тоже кое-что есть. Я бы и не заметил, но вот Клара в одном доме увидела, что в огромных книжных шкафах все книги стоят корешками вовнутрь. В другом - был наглухо заложен камин. А в третьем - хозяин ни разу на нас не посмотрел. Как сказала его жена, у него боязнь зрительного контакта.

– Чёрт, Йорн, пробей их пожалуйста, по базе вот этого фонда, - отправляю я ему ссылку.
– Кажется, я всё же нашла, что связывает всех этих людей из группового иска. Ривер выбирал их не просто так.

– Но если это психические отклонения, эти люди не имеют право... Бельгийские вафли! Это что, родители Томаса Ривера?

– Да, Йорн. И, честно говоря, я и сама в шоке. Звони, как будут новости.

И он перезванивает, когда мы уже подъезжаем к гостинице.

– А ты вообще в курсе, что это международный фонд?
– довольный голос Йорна не оставляет сомнений, что он что-то накопал.

– Не тяни.

– В общем, Ан. Эти люди признаны вменяемыми, - это я тебе своими словами.
– То есть дееспособны и имеют право выступать в суде.

– В этом я даже не сомневалась. А что по фонду?

– В том то и дело, что фонд отказал им в помощи. Я проверил наобум несколько десятков фамилий. И в трети случаев они обращались, но получили отказ.

– И Ривер выбрал их из нескольких миллионов пациентов, сравнив базы данных и решив восстановить эту несправедливость таким образом?

– Видимо, да, - даже вижу, как Йорн пожимает плечами и почёсывает свою белёсую щетину.
– Думаю, кроме Ривера тебе никто не ответит на этот вопрос. Что там отец Ханта?

– Пару часов назад всё было хорошо. Если к утру его состояние

не ухудшится, мы прилетим.

– Ну и славно, а то я Ханту дозвониться не смог. Но подозреваю, он готовится к суду, да?

– Йорн, - сокрушённо качаю головой.
– Он не звал меня с собой. Я напросилась, потому что лично знакома с его отцом. И полетела бы всё равно с ним или без него. Его отец относился ко мне как к дочери, которой у него никогда не было. И мне было важно увидеть его и поддержать.

– Неужели поссорились?
– делает он свои выводы из моей речи, не особенно церемонясь.
– Опять из-за Ив? Или ты нашла новый способ свернуть ему кровь? Он зол как чёрт.

– Это так ты не смог дозвониться?

– Ладно, ладно, поймала, - смеётся он.
– Горячей вам ночки. До завтра!
– и отключается.

«Горячей ночки! Как же!
– еду я в лифте на свой поднебесный этаж.
– Скорее, горячего душа. А постель меня сегодня ждёт явно холодная».

– Простите, мисс, - останавливает меня на выходе служащий отеля. Уточняет, в каком я живу номере, и, подведя к диванчику в холле, просит ответить на какие-то дурацкие вопросы.

80. Анна

– Нет, я не пользовалась бассейном. Да, мне нравится, что при спортзале есть бесплатный хамам. СПА-услуги тоже оставили меня пока равнодушной, но, если бы у меня было побольше времени и я приехала не по печальному поводу, возможно, я бы посетила ваш СПА-салон.

Он начинает что-то спрашивать про тренажёрный зал, но его прерывает на полуслове другой служащий. И, может, у меня разыгралось воображение, но мне показалось, что тот подал ему условный знак, что меня можно отпускать, так резко на полуслове оборвал первый свой незаданный вопрос, извинился и тут же слинял.

Ну, если это опять Ривер, прибью его на том самом месте, где обнаружу. Оглянувшись по сторонам, я с опаской прислушиваюсь у двери. И, чёрт побери, из моего номера звучит музыка.

Делаю глубокий вздох и распахиваю дверь.

Свечи, свечи, свечи... первое, что бросается в глаза. Горящие свечи и лепестки роз. Но по центру комнаты у рояля стоит не Ривер.

– Эйв?

Дверь мягко захлопывается у меня за спиной. А Хант, вытянувшись по струнке в костюме с иголочки, делает ко мне шаг, не давая опомниться.

– Это, наверно, глупо, но наши чувства... мы не можем их контролировать, - не сводит он с меня глаз, держа руки за спиной.

Этого не может быть! Просто не может быть, что он помнит. Это же моя речь. Мои слова, что я сказала ему в том проклятом спортзале.

– Но они откуда-то приходят и ... мы чувствуем, что мы чувствуем...

Меня пробирает до костей от его голоса и внимательного серьёзного взгляда. Я так долго повторяла эти слова, прежде чем сказать, и так часто после, что продолжаю невольно, делая к нему шаг: