Фестиваль
Шрифт:
– Я думаю, что есть о чем.
– Василий сделал шаг вперед.
Мужчина постоял еще с минуту, что-то обдумывая, и пропустил его в дом. Внутри было тепло. Пахло прогорклой кашей и салом. Вещи в беспорядке валялись по всему коридору... То же самое, наверное, было во всем доме.
– Кто вы такой?
– спросил он, присаживаясь на пуфик, накрытый сверху ковриком с бахромой.
– Это долго объяснять. Некоторым образом я связан с вашей пропавшей женой.
Его глаза сверкнули и тут же потухли.
– Нет, - поспешил его заверить Василий, - конкретно я не видел ее и даже не знаю что с ней. Мне хотелось выяснить некоторые детали.
– В из милиции?
– Был из милиции. Те люди, которые знают, где ваша жена, подставили меня. Теперь чтобы выкрутиться, мне надо найти ее.
– Вы знаете, что с ней?
– мужчина старался быть спокойным.
– Не. Пока нет. Но насколько мне известно, она не единственная в этом списке.
– Василий посмотрел на его реакцию.
Он недоуменно потоптался и зачерпнул пятерней свои роскошные черные волосы. На его пальце сверкнул золотой перстень с бриллиантом.
– В каком списке?
– В списке исчезнувших.
Он выглядел искренне озадаченным.
– Вы хотите сказать... маньяк?
– Не знаю. Вы давно женаты?
– Восемь лет.
– Вы в курсе, чем занималась ваша жена?
– Да.
– Он удивился.
– Мы же работали вместе. Я- директор, а она - мой заместитель.
– И чем вы занимались?
– Сельхозпродукты. Выращивали, торговали.
– Скажите, а вы не застрахованы?
– Василий следил за его лицом. Оно сохраняло известную невозмутимость.
– Нет. А зачем деньги переводить. Я считаю это глупостью.
– А ваша жена?
– Она, естественно, тоже. Мы как-то говорили об этом, но дальше разговоров дело не пошло. Мы этого не хотели.
Василий обвел взглядом прихожую. Во всем чувствовался достаток, хотя беспорядок нарушал общую картину. Слева стояла специальная стенка для одежды, старая и тяжелая, как сам дом. Ее дубовые панели были инкрустированы деревом различных тонов. Мягкая пушистая дорожка скрывалась за темными, свободно висящими портьерами. Потолок пересекали деревянные балки, покрытые лаком. В них были вставлены матовые плафончики, из которых лился мягкий ненавязчивый свет. Справа, на стене висело огромное овальное, во весь рост, зеркало в раме из какого-то очень темного дерева. По его по бокам располагались изящные полочки, на которых когда-то стояла женская косметика, а теперь валялись отвертки и гвозди. Женщиной здесь и не пахло.
– А у вас есть ее фотография? Желательно посвежее? Мужчина подумал и скрылся за портьерами.. Через пару
минут он вернулся, держа в руках цветной снимок.
– Это за неделю, как она пропала. На работе. Женщина на снимке была красива. Она сидела за столом с букетом роз. Ее лицо улыбалось. По ней не скажешь, что она готовила что-то серьезное.
– Я оставлю это у себя, хорошо?
– Да, да. Ради Бога, скажите только, надежда есть? Василий взглянул в его осунувшееся лицо и кивнул.
– До меня к вам кто-нибудь приходил?
– Нет. Вряд ли. Я же в основном на работе. Только милиция, но это было давно.
– А вы не помните фамилии человека из милиции?
– Нет... нет, не помню. Да он и не особенно представлялся. Приехал, показания записал и уехал.
– Он спрашивал вас про страховку?
– Нет. Он вообще мало вопросов задавал. Василий описал внешность Архипова.
– Он?
– Похож. Но я не уверен. Слишком давно это было. Мужчина сложил руки на груди. Разговор начал ему надоедать. Василий подошел к двери и открыл ее.
– Спасибо вам. Если что-нибудь выясню, сразу же поставлю в известность. До свидания.
Мужчина кивнул не меняя позы. Уже на крыльце Василий повернулся и спросил:
– А вала жена курила?
– Иногда.
– Какую марку сигарет?
– Женские. Кажется ВОГ.
– Спасибо.
Василий вышел на тропинку и поглядывая на конуру закрыл за собой калитку.
Если муженек что-то и знает, то скрывает это очень умело. Убитый горем муж. Ничего не скажешь, хорошая позиция. Впрочем, зачем он поделился фотографией? Может ему уже нечего терять?
Глава 24.
Примерно час потребовался на то, чтобы узнать где находится местное отделение "Госстрахнадзора ". Василий вошел в трехэтажное здание брежневской постройки, начинающее потихоньку разваливаться на куски. Снаружи оно было выкрашено в розовый цвет, непонятно из каких соображений, то ли здесь жила мечта каждого гражданина, то ли просто другой краски не нашлось.
Потрескавшийся коричневый линолеум на ступеньках по краям свернулся в тонкие трубочки. Расшатанные перила при каждом прикосновении противно пищали.
Кабинет начальника находимся на последнем третьем этаже и возле него в рядок выстроилась дюжина умирающих стульев. В коридоре царила пустота, нарушаемая стрекотом пишущей машинки. Над стульями, приколотые к стене, большими блестящими кнопками нормативные акты и распоряжения. Почти на каждом из них стояла длинная неразборчивая подпись с причудливыми завитушками.
Дверь кабинета чернела добротно кожей. Василий толкнул ее и вошел внутрь, стрекот машинки моментально утих и на него устремилась пара карих недоброжелательных глаз секретарши, - женщины средних лет в строгом, почти траурном, костюме украшенном с левой стороны янтарной брошью.
Внутри все оказалось выложено деревом светлого тона. С окна свисали многострадальные жалюзи.
– Что вам угодно?
– спросила секретарша. У ней был очень большой рот и казалось, что слова чувствуют себя в нем не уютно.
– Начальник есть?
– вопросом на вопрос ответил Василий. Это ей не понравилось. Она собралась было что-то сказать, но Василий не дожидаясь, прошмыгнул в дверь направо.
Секретарша дернулась, привстала, но потом махнула рукой и принялась снова печатать.