Фея придёт под новый год
Шрифт:
Джоджо покачала головой, но ничего не больше не говорила. А я почти бегом вернулась к лавке, куда скрылся бывший учитель, и осторожно толкнула тяжёлые двери.
Мастер Берт сидел на перевёрнутой бочке, понурившись, и держал на коленях рыжую кошку, рассеянно поглаживая её. Кошка громко мурлыкала и щурила от удовольствия глаза.
— Спасибо, что спасли Буссоль, — сказала я, подходя к учителю, и он с надеждой вскинул голову, соскакивая на пол.
— Сударыня Белл! — выдохнул он.
— Верните кошку, — строго произнесла я, — и у вас есть две
— Если ничего не собираетесь покупать, — заворчал торговец, — то идите болтать на улицу.
— Уже уходим, — ответила я, не взглянув на него, и забрала кошку из рук мастера Берта.
Оказавшись на улице, мы некоторое время шли вдоль сырных рядов, где справа и слева от нас мальчишки-зазывали приглашали зайти и купить самый лучший товар на этом побережье. Острый запах сыра смешивался с дымком от костра, где предприимчивые торговцы разогревали в жаровнях зачерствевшие булочки, накрытые ломтями сыра.
— Хотите сырную булочку? — предложил мастер Берт.
— Нет, — коротко ответила я.
Он опять понурился, тяжело вздохнул и сказал:
— Могу я спросить, как чувствует себя старшая барышня Десинд? И могу попросить вас… передать ей небольшое письмецо?
— По-моему, вы растеряли остатки совести, мастер Берт, — ответила я холодно. — Вы повели себя недостойно, чуть не скомпрометировали Ванессу, а теперь пытаетесь подкупить служанку, чтобы продолжить свои амурные дела? Вынуждена вам отказать. И сразу предупреждаю, что я расскажу господину Десинду, что вы не оставляете попыток соблазнить его дочь. По-моему, после этого вам придётся убраться из Монтроза.
— Вот какого вы мнения обо мне, — он ещё ниже повесил нос, и даже русые пряди, высовывающиеся из-под шапки, казалось, уныло обвисли.
— Будете утверждать, что я не права?
— Правы, — покорно кивнул он. — Но не совсем. Я не хотел никому причинять вреда, поверьте, сударыня. Через месяц Ванессе исполняется восемнадцать, и мы хотели пожениться.
— Пожениться? — я остановилась и резко развернулась к нему. — А её отца вы спросили, что он об этом думает?
— Зачем спрашивать? — мастер Берт поднял голову и взглянул на меня в упор. Глаза у него были светлыми, прозрачными, и зимнее солнце добавляло им искристости и глубины. — Будто вы не знаете, что он ответит. У меня в копилке всего десять золотых, и работа судебным секретарем с окладом в две серебряные монеты в месяц. А у него одних только акций в корабельной компании на сто тысяч!
— Какая трагедия, — я даже глазом не моргнула, выслушав это. — И как вы рассчитываете содержать семью, бедный милый юноша? Ваших доходов не хватит Ванессе даже на ленты.
— Разве в деньгах счастье? — выпалил он. — Мы любим друг друга! А весной мне обещают повышение, у меня хороший почерк, я знаю право, и господин Хэмстлер пообещал дать рекомендацию в королевский суд.
— Вот когда попадете в королевский суд, тогда и начинайте строить планы насчет женитьбы.
Несколько секунд он смотрел на меня, не отрываясь, а потом опять вздохнул:
— Как вы жестоки, сударыня. Но вы правы, конечно же. Могу я спросить, что с Ванессой? Не слишком ли сурово обошелся с ней господин Десинд?
— Вы сделали всё, чтобы усложнить ей жизнь, — я не торопилась проявлять сочувствия к печальному влюбленному. — Господин Десинд очень недоволен. Так что держитесь от нашего дома подальше.
— Письмо?.. — без особой надежды напомнил он.
— И никаких писем в обход отца.
— Тогда… скажите ей, — мастер Берт выглядел таким несчастным, словно собирался умирать от сердечной тоски прямо здесь и сейчас, — скажите ей, что я думаю о ней всегда… И что найду способ, чтобы мы были вместе…
— Нет, ничего подобного я передавать не собираюсь, — отрезала я. — И на вашем месте, если уж у вас такая любовь, я бы попробовала поговорить с господином Десиндом. Объясниться и принести свои извинения. Это лучше, чем… получать пинки.
Мастер Берт кивнул так уныло, что было понятно — никуда он не пойдёт и ни с кем разговаривать не станет. Он невнятно попрощался и поплёлся прочь. Я смотрела ему в спину, и гладила кошку, которая очень удобно расположилась в моей корзине, рядом с кувшином сливок.
Да, я согласилась выслушать мастера Берта только потому, что он так бесстрашно бросился спасать кошку. Он казался искренним, когда говорил о своих чувствах к Ванессе. Но не было ли это притворством?
— Мастер Берт! — окликнула я его, и он оглянулся — быстро, с жадностью уставившись на меня. — Подойдите, — поманила я его.
Он почти подбежал, с готовностью заглядывая мне в глаза. Мимо шли люди, галдели торговцы и покупатели, кто-то ругался, торгуясь за каждый грошен, мальчишки весело боролись, толкая прохожих, и хохотали в ответ на приказы убраться подальше. Вокруг кипела и шумела жизнь, но мы с мастером Бертом словно оказались один на один в лодке, посреди бушующего моря.
— Да, сударыня Белл? — спросил он внезапно осипшим голосом.
— Вы ведь узнали меня на маскараде в доме мэра, — сказала я негромко, сделав шаг вперёд и встав почти вплотную к юноше.
— Узнал, — подтвердил он, и радость и надежда во взгляде сменились настороженностью.
— Вам понравилось, как я выглядела? — продолжала я расспросы.
— Д-да, — запинаясь произнёс мастер Берт, глядя на меня уже с удивлением.
— Я ведь красивая?
— Да…
— Очень?
— Да…
— И вы мне тоже понравились, — заявила я без тени смущения. — Зачем вам Ванесса? Вы видели моё платье. Там хватит бриллиантов, чтобы построить дом в столице. Поженимся, и вы можете ждать назначения в королевский суд сколько угодно.
— Поженимся?! — казалось, мастера Берта сейчас хватит удар. — Вы с ума сошли, сударыня…
— Отчего же? — возразила я. — Вместо капризной, неблагородной дочери моряка вы получите воспитанную, образованную девицу. Смею вас заверить, мои родители были дворянских кровей. И кое-какие сбережения у меня имеются. Гораздо больше десяти золотых.