Фея придёт под новый год
Шрифт:
— А я вижу здесь мою служанку, — почти зарычал господин Тодеу. — Её зовут Элизабет Белл, и она воспитанница монастыря. И я никому её не отдам, если она сама не пожелает уйти.
— Она пожелает, — ядовито заверил его Эдвард и позвал меня: — Миэль? Ты слышишь, что говорит этот варвар? Надеюсь, ты проявишь благоразумие и пойдёшь со мной.
Он не мог меня видеть, потому что я стояла, прижавшись к стене. Но господин Тодеу меня видел. И я отрицательно покачала головой, глядя ему в глаза.
— Вы с ума сошли
— Не вмешивайтесь, — раздраженно заявил Эдвард. — Я хочу услышать Миэль!
— Здесь нет такой, сударь, — ответила я, стараясь говорить твёрдо. — Вы ошиблись. Моё имя — Элизабет Белл. И я никуда не пойду с вами. Даже по приказу короля.
— Вы слышали? — господин Тодеу перевёл взгляд на моего мужа и многозначительно хрустнул пальцами, сжав руку в кулак.
— Думаете, всё решается силой? — усмехнулся Эдвард, но я слышала, как он торопливо спустился по ступеням. — Имейте в виду, господин моряк, сила на моей стороне. И закон тоже на моей. И король…
— Вы ещё здесь? — нарочито лениво спросил мой хозяин и сделал шаг вперёд.
Раздались торопливые шаги, и я, осмелившись выглянуть из-за дверного косяка, увидела, как Эдвард быстрым шагом удаляется в сторону города, натягивая поглубже треуголку. Вскоре он исчез в сумерках, и я перевела дух, снова привалившись к стенке.
— Хлюст какой-то, — проворчал господин Тодеу и закрыл двери.
— Я не могу ждать до следующей недели, — сказала я безжизненно. — Мне надо бежать прямо сейчас.
— И куда вы побежите? — хозяин опёрся о стену ладонью, встав рядом со мной. — Не паникуйте. Этот хлюст, наверняка, приехал один. Королевских гвардейцев в Монтрозе нет. Сюда им добираться два дня, если выедут из Абердина прямо сейчас. Но их ещё вызвать нужно, если что.
— Есть полиция, — напомнила я.
— Забудьте про эту полицию, — хмыкнул господин Тодеу. — Там парочка остолопов, которые только и могут, что отнимать конфеты у детей. Решим так. Мне надо идти, маяк должен гореть ночью, во что бы то ни стало. А вы заприте двери и никого не впускайте. Никого, понятно? И сами не делайте глупостей. Не геройствуйте и не отчаивайтесь. Дождитесь меня, и утром мы всё решим.
— Что решим? — я уже была на грани отчаяния, и хозяин это понял.
— Я не позволю никому вас обидеть, Миэль.
Он впервые назвал меня моим настоящим именем, и это получилось у него так легко, будто он всегда знал, что я… что я…
— А-а… вы… — залепетала я, и он улыбнулся углом рта. — Вы знали!
— Знал, — просто подтвердил он.
— Давно?
— С самого начала.
Тут можно было сделать вторую попытку падения в обморок, но и во второй раз у меня ничего не получилось.
— Откуда знали? — только и спросила я, осознавая, какой лгуньей я выглядела в его глазах.
— Видел вас во время праздника, когда вы изображали огненную птицу в золотой клетке.
— О боже, — я закрыла лицо руками.
— Заприте дверь, — сказал господин Тодеу, — и дождитесь меня. Я не говорил вам, но когда Фонс получил донос на вас, я сразу заказал паспорт и прочие бумажки, которые могут вам понадобиться. Всё-таки, вы поступили очень неразумно, госпожа графиня, бросившись путешествовать без документов. Бродяжек, знаете, никто не жалует.
— Не называйте меня графиней, прошу вас, — попросила я, опуская руки, и мужская рука сразу же сжала мою ладонь — крепко, нежно.
— Но имя Миэль нравится мне больше, чем Элизабет, — он наклонился ко мне так близко, что если бы я чуть повернула голову, то наши губы соприкоснулись бы.
И это было так волнующе и мучительно одновременно.
— Оказывается, я не вдова, — прошептала я, понимая, что теперь никогда не буду свободна. Потому что Эдвард никогда не согласится на развод. — Я замужняя женщина. Ещё и сбежавшая от мужа.
— Зато вы никого не убивали, — напомнил мой хозяин. — Завтра мы вас спрячем, а через неделю вы с новым паспортом поплывёте домой…
— Нет, теперь мне нельзя в Оливейру, — только сейчас до меня дошёл ужас всего происходящего. — Эдвард найдет меня… Теперь, когда он жив…
— Но ведь все может и перемениться, — возразил господин Тодеу.
— Вы с ума сошли! — закричала я шепотом. — Вы и так совершили из-за меня столько преступлений, что на три пожизненных хватит!
— Или на пару повешений, — пошутил он.
— Не смешно, — сказала я, едва не плача. — Не совершайте ошибку, которую совершила я. Это ужасно — знать, что ты убийца…
— Успокойтесь, пока вам ничего не грозит, так что не надо лить слёзы, — господин Тодеу провел большим пальцем по моей щеке, и я поняла, что всё-таки заплакала. — Я вернусь, и мы всё решим. А вы не бойтесь. Этот дом я строил, как крепость. Надежнее укрытия на эту ночь нет. Спокойной ночи, Миэль.
— Как я боюсь остаться без вас, — не выдержала и призналась я.
Он замер, услышав это, вздохнул и признался:
— Сам бы не оставлял вас. Но маяк должен гореть.
— Понимаю…
— Но я вернусь. Так что не вешайте носа.
— Да…
Я проводила его, и слышала, что он стоял на крыльце, дожидаясь, пока я запру двери.
Вот и всё, Миэль. Тебя поймали в ловушку, и вряд ли господин Тодеу поможет. Но если у меня будут новые документы, и деньги, я смогу сбежать.
И что? Опять бежать? Ты пыталась убежать от прошлого, но оно всё равно нашло тебя. Разве можно убежать от прошлого?