FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит
Шрифт:
За несколько дней книга приобрела известность на торговых площадках Нью-Йорка, Лондона и Токио и была буквально сметена с прилавков. Уже заказали второе и третье издания. 8 октября 1997 года «FIASCO» заняла третье место по продажам на сайте amazon.com, одном из популярнейших в Интернете книжных магазинов, — отчасти благодаря тому, что склад, на котором хранилось мое детище, находился в Северной Каролине, и при помощи Всемирной Паутины можно было купить книгу быстрее. 8 октября книга еще не поступила в обычные магазины, и мы с издателем только хлопали глазами от удивления.
Да, для тихих университетских кварталов все это было чересчур.
За
Не могу удержаться от того, чтобы не поведать наиболее ужасающие истории читателям, а заодно и дополнить книгу рассказами о самых страшных катастрофах с производными, случившихся за несколько последних лет. Не так давно наблюдался пик рождаемости производных, так что в последнее время я аккуратно складываю в стопку их некрологи. К середине 1998 года объем рынка производных составлял 65—80 триллионов долларов, а к тому времени, как вы прочтете эту фразу, он, скорее всего, превысит 100 триллионов и устремится к астрономической сумме — квадриллиону. По-моему, стоит упомянуть известное высказывание сенатора Эверетта Дирксена:
«Квадриллион тут, квадриллион там, скоро и о больших деньгах речь пойдет».
Оглядываясь на прошлогодний рынок производных, сказать можно только: «Спасайся кто может! Они возвращаются!»
Финансовый рынок напоминал леденящие душу события из фильма 1986 года «Полтергейст-И». Производные опять превратились в тихий ужас.
Структурированные облигации и долговые свопы, ставшие причиной миллиардных потерь на финансовых рынках в 1994—1995 годах, переживают вторую молодость. Вновь встают из могил призраки, преследовавшие и настигшие Barings P.L.C. и округ Ориндж, больно укусившие Procter & Gamble. Я считаю, что на новом витке спирали прошлое покажется нам детскими забавами.
Производные остаются невидимыми и вездесущими. Бомбы с часовым механизмом, заложенные в самые уязвимые места наших портфелей инвестиций, уже тикают. Понимаем мы это или нет, но большая часть инвесторов уже зависит от производных, как правило, благодаря своим вложениям во взаимные (Fidelity — не исключение) и в пенсионные фонды (не исключение и TIAA/CREF). Мне стало совсем грустно, когда я узнал, что пенсионный фонд муниципальных работников моего нового дома, сонного Сан-Диего, размером в 3,3 миллиарда долларов ломится от производных бумаг. Я тоже владею производными, правда, опосредованно, через взаимный фонд, но все равно, я опять стал играть на них. Если не верите — позвоните управляющему вашего взаимного фонда или полистайте его проспект. И начинайте потихоньку готовиться к порке.
Но, конечно же, Уолл-стрит выпороть никому не удастся. Для банкиров производные продолжают оставаться высокоприбыльным финансовым инструментом благодаря, в частности, управляющим фондами, для которых покупка производных бумаг означает возможность сокрытия риска от владельцев акций, и покупателям,
Многие покупатели тоже радуются. Пока. Их блаженство — плод невежества. Около 70% продавцов производных ожидают в наступающем году серьезные потери.
Мнения по поводу производных бумаг остаются полярными. Джордж Сорос, трейдер-миллиардер, предупреждает: производные способны вызвать нестабильность такого уровня, что под угрозой окажется наше общество. Мертон Миллер, миллионер и Нобелевский лауреат, возражает: «Они сделали мир безопасным». Очевидно, как минимум один из них ошибается, но кто именно?
Большинство причастных к рынку людей разделяет мнение Миллера. Они считают: производные служат благородным целям, позволяя более эффективно (или эффектно) осуществлять хеджирование или спекуляции. Меньшинство же склоняется к взглядам Сороса (и моим), будучи уверенными в том, что производные несут в себе скрытый разрушительный потенциал, всю меру которого представить себе невозможно.
Но, какую бы сторону вы не приняли, двух вещей отрицать нельзя: во-первых, производные сыграли важную роль в недавних рыночных безумиях, паниках и крахах. Во-вторых, никто, даже двое только что упомянутых вождей и учителей, не в состоянии объяснить почему.
Разрешите попробовать подробнее осветить некоторые последние события. Давайте назовем эту попытку: «Полтергейст-И. Производные возвращаются».
Большая часть недавних игрищ с производными происходила в Азии, где объем рынка производных бумаг по приблизительным оценкам составляет десятки триллионов долларов. А точно оценить его никто не в состоянии. Участники рынка обеспокоены, а лица, контролирующие деятельность пенсионного фонда Гонконга, предложили даже запретить использование производных бумаг. Япония и азиатские «тигры» — Корея, Индонезия, Малайзия, Филиппины, Сингапур, Тайвань и Таиланд — очень мило резвились до лета 1997 года. 2 июля 1997 года Таиланду, денежная единица которого, бат, была привязана к корзине иностранных валют, составленной с учетом объема торговли с различными странами, пришлось отменить ранее популярную систему. За день курс бата по отношению к доллару снизился более чем на 17%. Чем вам не крушение мексиканского песо 20 декабря 1994 года? Тот же апокалипсис.
Помните, как я, еще ничего не понимающий в производных, наблюдал за зверюгами-продавцами из First Boston? А аппетитные, толстенькие структурированные облигации в тайских батах (см. главу 3)? Они и ничем от них не отличающиеся бумаги с правом погашения в иностранной валюте были эмитированы высокорейтинговыми корпорациями и государственными компаниями, например General Electric Credit Corporation и Federal Home Loan Banks. Облигации выглядели безопасными и приносили исключительно высокие купонные проценты. Но если бы вам настолько не повезло, что 2 июля 1997 года вы встретили бы, будучи владельцем структурированных облигаций в тайских батах, то эти толстенькие аппетитные бумажки вызвали бы у вас отнюдь не легкое расстройство пищеварения. Тут началась бы такая «финансовая дизентерия», что никакими лекарствами не спасешься, — ведь облигации проскочили бы по кишкам балансового отчета быстрее, чем тухлая собачья еда.