Философическое путешествие
Шрифт:
– Воды? Ни в коем случае!
– в один голос вскричали дамы.
– У нас есть пиво. Мы нарочно купили целый ящик. Наверное, мистер Фезерстоун тоже не откажется?
Мистер Фезерстоун вежливо поблагодарил и отказался, сказав, что предпочел бы молока, если у них есть.
– Ничего, если я закурю?
– осведомился Нигглер, вытащил кисет с махоркой и папиросную бумагу и предложил свернуть цигарку для Перс. Перс поблагодарила и сказала, что предпочитает трубку, вынула ее из кармана брюк и стала громко выколачивать о подошву.
–
– И сигарам.
– Сигары после ужина, - решила Перс.
– Мы с Нигглером всегда ими балуемся, когда он приезжает.
Кухню наполнил аромат жарящихся кур, и гнев Перс против мистера Фезерстоуна начал мало-помалу остывать. Она даже поблагодарила его за то, что он почистил картошку - лично для нее это просто пытка, - и спросила его совета, как ее приготовить - просто сварить или запечь в духовке вместе с петушками?
– Половину сварим, половину запечем, - сказал Нигглер.
– Я сам займусь, не извольте беспокоиться.
– Ну что за человек!
– восхитилась Перс.
– На все руки мастер. Нигглер, где вы всем вашим чудесам выучились, откройте секрет.
– В армии, - ответил Нигглер.
– Я там поваром служил.
– А помните гуся, которого ваш приятель прислал нам осенью?
– подала голос Монти.
– Вот уж Нигглер его приготовил! Поистине королевское блюдо.
Нигглер скромно потупился от этих восторженных похвал и, дымя самокруткой, углубился в раздел о бегах.
– Пожалуй, тут можно рискнуть, - наконец проговорил он.
– Поставим-ка на жеребца по кличке...
– Нет-нет, не называйте!
– прервала его Перс.
– Ни в коем случае! Мы предпочитаем не знать. Неизвестность как раз и захватывает. Когда знаешь, совсем не так интересно.
Нигглер широко взмахнул рукой, соглашаясь, что, пожалуй, Перс права. Чего не знаешь, о том не горюешь.
– Золотые слова, - кивнул мистер Фезерстоун.
Нигглер устремил горький, укоризненный взгляд на мистера Фезерстоуна, который в эту минуту стоял у окна со стаканом молока и рассматривал крапиву, заполонившую большую клумбу, где когда-то росли розы. Вечер действительно выдался чудесный, куковали кукушки, в золотых лучах апрельского солнца столбом плясала мошкара.
– А однажды мы даже готовили оленину, - сообщила Монти.
– Матерь божия!
– вырвалось у мистера Фезерстоуна.
– Неужто вы привезли оленя?!
– Он выскочил мне прямо под колеса возле одного большого парка, сказал Нигглер.
– Не бросать же его было мучиться и умирать медленной смертью, как по-вашему?
Теперь по кухне плавали волны махорочного дыма и легкого ароматного табака. Перс стояла, широко расставив ноги в своих зеленых вельветовых брюках, и посасывала трубку.
– А что, Нигглер, голубчик, - ласково спросила она, - не пора ли ставить картошку?
Нигглер согласился, что действительно самое время, встал и начал перекладывать картофелины
В половине девятого, когда сели за стол, Нигглер уже приканчивал четвертую пинту пива. Перс твердила, что умирает от голода, и призналась мистеру Фезерстоуну, что они с Монти закатывают такие пиры не часто, только когда Нигглер приезжает.
– Сама-то я яйца сварить не умею, - пояснила она, - а Монти готовит одно-единственное блюдо - бифштекс в кляре.
Дамы и мистер Фезерстоун налили себе хереса, и, прежде чем приняться за еду, Перс подняла свою рюмку.
– За вашего друга, который прислал нам этих петушков, хороший он человек.
– За моего друга, - повторил Нигглер, старательно избегая сверлящего ледяного взгляда мистера Фезерстоуна, - дай ему бог доброго здоровья.
На кур буквально набросились. Голодный как волк мистер Фезерстоун восторженно пролепетал, что куры изумительные, потрясающие, и выразил Нигглеру восхищение его кулинарным искусством. Если в армии всех так кормят, то...
– Я готовил для наших офицеров во Франции, - объяснил Нигглер, - и, между прочим, ничего, кроме НЗ, у меня не было. Попробуй-ка сооруди из НЗ форель в миндальном молоке или утку под соусом из красного вина. Поневоле волшебником станешь.
– Вы именно волшебник!
– подхватил мистер Фезерстоун.
Когда он немного погодя поглядел на Перс, то увидел, что она уже съела все мясо с ножки и, зажав кость в обеих руках, обгладывает ее с прожорливостью изголодавшегося бездомного пса. Монти ела куда более деликатно, она держала свою ножку, точно леденец на палочке, и откусывала крошечными кусочками.
Нигглер ножом накладывал зеленый горошек на вилку, отхлебывал пиво и, не переставая жевать, рассказывал, как он удачно однажды договорился с одной графиней, которая жила в старинном замке. Оба были очень довольны и он в выигрыше, и она не внакладе.
– Уж вы-то, конечно, были в выигрыше, не сомневаюсь, - заметил мистер Фезерстоун.
Нигглер замычал, показывая, что уязвлен в лучших своих чувствах.
– В выигрыше как раз была она, - возразил он.
– У нее был потрясающий коньяк, нам с вами такой и не снился.
После того как Нигглер столь тонко навел речь на коньяк, Перс вспомнила, что у нее с рождества хранится полбутылки. Нигглер уже испросил у дам позволения снять пиджак и сидел в подтяжках, время от времени блаженно рыгая. При этом он описывал свои любовные приключения с фламандскими фермершами, а Монти и Перс внимали с благоговением и завистью и то и дело разражались смехом.
Наконец на столе появился коньяк и вместе с ним две сигары - одна для Нигглера, другая для Перс. За окном стемнело, кукушки умолкли. Монти спросила своим нежным, певучим голоском, рано ли Нигглер завтра собирается выехать. Они обязательно напоят их на дорогу чаем.