Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы
Шрифт:
В пятницу я ушла домой в 17.00, посредине аврала, раньше всех в отделе и с одним из самых высоких бонусных показателей, хотя отработала всего несколько месяцев. И я уверена, что те, кто оставался до девяти вечера, просто не так хорошо готовы к переговорам.
Глава девятая Интриги и офисная политика. Up or out
[18]
Отдел стоит на ушах. На нас неожиданно свалился проект, где не нужно ничего анализировать и считать, а нужно «просто» провести серию тренингов по всему миру для крупного клиента. Причем места выбраны такие, что за них убить можно, – Сингапур, Коста-Рика, Токио, Мехико, Йоханнесбург. Конечно, клиенту нужны тренинги и в Европе, например в Лондоне, Брюсселе и Копенгагене, но эти направления никому не интересны. Они достанутся самым неактивным, невлиятельным и нерасторопным консультантам. Для всех и каждого в отделе возможность провести тренинг – это не работа, это шанс на халяву прокатиться, развеяться и посмотреть мир.
Для меня особенно важны такие командировки, где:
а) можно решить серьезную проблему на глазах у начальства;
б) можно приятно провести время после работы;
в) я там еще не была;
г) ждут приятные встречи или интересный шопинг.
Коллеги ведут себя необычно: собираются в кучки по нескольку человек и разговаривают шепотом, потом расходятся, неодобрительно покачивая головами, провожают подозрительными взглядами тех, кто входит или выходит из кабинета начальника, и резко переключают что-то на мониторе компьютера, когда подходишь ближе к их рабочему месту. Дело не только в том, куда тебя лично пошлют или не пошлют, но и в том, чтобы другим досталось похуже. Если перефразировать: нужно получить все, на что я имею право, плюс забрать все, что плохо лежит. Это и понятно. Любая работа через год неотвратимо превращается в рутину. За неимением реальных возможностей быстро продвигаться по карьерной лестнице такие командировки становятся одним из способов поощрения.
С одной стороны, нас призывают быть амбициозными, упорными и не останавливаться на достигнутом. С другой – просторная карьерная лестница, на которой после университета могли прекрасно разместиться сотни выпускников,
В самом низу этой карьерной лестницы на одного начальника приходится по четыре-пять подчиненных. На моем уровне расклад совсем другой: начальник руководит группой из двадцати пяти человек, каждый из которых все еще хочет профессионально расти, но сомневается, получится ли. Даже если начальник куда-то уйдет, твой шанс на продвижение всего один из двадцати пяти, а то и меньше, так как почти наверняка вообще никого не повысят, а возьмут человека со стороны. Чтобы было куда стремиться, в коридорах офисной политики появляются новые, ранее неведомые карьерные ориентиры: честь быть приглашенным на важное совещание или день рождения босса, парковка поближе к лифту, хорошие отношения с секретаршей босса. Или вот как сейчас – распределение командировок.
Луис, разумеется, поедет проводить тренинги в Латинскую Америку. С этим сложно поспорить – он говорит на испанском, знает местные законы и местные налоги. Если не он, то кто же? Правда, в такие поездки обычно ездят парами. Луис попросил меня поехать с ним. Он сам вызвался уладить это с Клаусом. Во-первых, тот, кто поедет в Южную Америку, одновременно поедет и в Северную, просто из соображений логистики, а я – единственный в отделе лицензированный американский СРА . Во-вторых, основная финансовая аудитория в Латинской Америке – женщины, поэтому Луису нужна партнерша, причем легкая в общении, чтобы завоевать расположение клиентов и завести новые контакты.
С утра пораньше в моем кабинете нарисовался Андреас. Ему недавно исполнилось сорок два года, и в домашней жизни у него, как говорят, главную роль играют то ли рыбки, то ли попугайчики. Мрачноватый долговязый тип в клетчатой рубашке, с тяжелой раскачивающейся походкой. Анна, которая делит с ним кабинет, считает что Андреас скрипит зубами от злости и тихо сходит с ума от зависти и собственного бессилия. Ему сложно соперничать с безукоризненно дисциплинированной, всегда мотивированной и безупречно ответственной Региной, к тому же мимо него все время продвигают наверх молодых амбициозных иностранцев. Андреас далеко не дурак. Его специализация – бухгалтерские программы и их взаимная адаптация при слияниях и поглощениях. Его карьерные методы – кляузы и еще раз кляузы, а если ничего не выходит, то самоустраниться на пару недель в командировку и отключить телефон.
– Привет. Я слышал, план тренингов уже утвердили. Ты что-нибудь знаешь?
– Ни сном ни духом. (Так я тебе и сказала, даже если бы знала.)
– А я бы хотел поехать в Сингапур.
– Ничего не могу сказать.
– Ну, я люблю путешествовать и хочу съездить в Азию, раз уж представляется такая возможность.
– Могу тебя понять. (Тоже мне нашел аргумент!) Еще через день. Он же:
– Я слышал, что ты собираешься проводить тренинги в Америке.
– Да, я тоже слышала. Но возможно, это только слухи.
– Я хотел бы помочь, ведь у тебя семья, тебе тяжело путешествовать так далеко, тебе визы нужны. Можно я вместо тебя поеду в Америку?
– Андреас, если я нужна в Америке, значит, надо ехать. Это моя работа. И потом, я не хочу чтобы спустя какое-то время, откажись я сейчас, кто-нибудь использовал этот факт против меня. Когда возникнет серьезный проект в Штатах, все начнут говорить, раз я даже на тренинги не выбралась, серьезную проблему точно не потяну. Мне это не нужно.
– Ну тогда я пойду к Бин, попрошусь поехать с ней в Азию.
– Good luck! [19]
(Боже, и угораздило же меня оказаться на его пути!)
– Луис, Андреас хочет с тобой в Америку, а потом с Бин в Азию.
– Он что, бисексуал?
– Нет, он думает, что никому не нужен, а еще убежден, что проводить тренинги – это разновидность награды. Полагает, раз давно тут работает и знает свое дело, заслужил право прокатиться по миру с ветерком.
– Честно говоря, я вообще не понимаю нашего партнера по планированию тренингов. Уже месяц как он распределяет и перераспределяет, кто с кем поедет и кого звать на торжественные ужины, тогда как тексты презентаций даже близко не готовы. А начало через две недели. Я вообще отказываюсь понимать эту логику. Ну как можно целый месяц решать, кому куда ехать, причем держать это все в тайне до последнего дня?!
– Луис, ну ты же не вчера родился, прекрасно все понимаешь. Они оценивают, насколько велик риск, что проигравший пойдет жаловаться. А материалы мы будем сами доводить до ума в самолете.
– Ты уже знаешь наверняка, куда едешь? Могу я на тебя рассчитывать?
– Только приблизительно. Знаю, что в Коламбус и в Майами точно. Клаус намекал на Латинскую Америку, но как-то туманно. А окончательный список, как говорят у нас в России, – это все тайны мадридского двора. Если они это обнародуют сейчас, начнется третья мировая война. Все пойдут жаловаться, почему он, почему не я.
– Если они опять пошлют в Латинскую Америку кого-нибудь читать презентацию по бумажке, я больше там никогда не смогу показаться без стыда. Ты уже летишь в Штаты, перелет через Атлантику – основная часть расходов, поэтому с точки зрения экономии логично тебе остаться и на Латинскую Америку. Обещаю не приставать, но возьми какое-нибудь сексуальное нижнее белье, на всякий случай.
– Но ведь наша экономия на расходах не подразумевает, что мы должны жить в одной комнате?
– Только если ты будешь настаивать.
– Кстати, а Сан-Хосе – это в Калифорнии?
– Нет, в Коста-Рике. Там как раз будет сезон ураганов. Впрочем, как и во Флориде. Так что вдвоем летим в Майами, потом в Огайо, потом в Сан-Хосе. После Коста-Рики – Мексика и Перу, и возвращаемся к концу месяца. В Огайо может быть торнадо.
– А там хоть где-нибудь безопасно?
– Я-то думал, ты русская!
Надо бы узнать, что собой представляет деловая одежда в Латинской Америке? Там ведь не нужны колготки? Какие на фиг материалы для тренинга, когда надеть нечего!
Вернулся Андреас.
– Я слышал, что ты теперь летишь и в Латинскую Америку.
– Меня еще не одобрили официально.
– А про Азию ты ничего не знаешь?
– Андреас, я тебе не соперник, ни в Азии, нигде. И вообще ты теряешь со мной время. Вот вакансия руководителя проекта в соседнем отделе свободна, это прямое продолжение твоих нынешних обязанностей, иди проситься.
– Они меня не возьмут.
– Ну так иди хоть попробуй. Что ты теряешь?
– Если я им нужен, они сами предложат. Не хочу просить того, что заведомо отдадут кому-нибудь из иностранцев.
– Так иди и продемонстрируй, что ты дипломатичный и умеешь общаться с людьми.
– Все знают, что я не дипломат. Я говорю все как есть. Мне нравится Азия, я бы с удовольствием еще раз там побывал.
– Андреас, это не дипломатия, а профессионализм. Хочешь в Азию, докажи, что им нужны именно твои знания, предложи помогать Бин, изучи их типовые ошибки, предложи взять на себя новые обязанности. И будет тебе Азия.
– Профессионализм тут ни при чем. Просто меня не любят.
(Ну и дурак!) Вдруг подумалось вот о чем. Моим немецким коллегам около сорока, и почти все они из маленьких городков Западной Германии, закончили местные высшие школы в каком-нибудь Зигбурге или Ахене. Классический средний класс, оплот здоровой экономики. В других странах есть так называемые престижные университеты, куда сложно попасть и откуда выходят настоящими звездами, если не все, то через одного. В Германии почти все университеты считаются хорошими. На самом деле многие из них просто средние. Возможно, инженеров или учителей учат в Германии лучше, но финансисты из немецких университетов выходят просто никакие. Они без запинки назовут вам все функции денег [20] , но понятия не будут иметь, как отражать в учете cash in transit [21] .
Еще пять лет назад мои немецкие коллеги почти не путешествовали по миру и не говорили по-английски. Они хорошо выполняли свою работу и аккуратно платили по счетам, экономили каждую копейку и опасались заводить детей. Их более удачливые и амбициозные одноклассники или соседи тем временем съездили на стажировку в Англию или закончили МВА в Америке, устроились работать в инвестиционные банки, а то и вовсе остались в США.
Тем временем в Германию понаехали всякие гастарбайтеры. Луис, например, закончил университет в Буэнос-Айресе, работал на бразильскую кофейную компанию, и получив MBA в IE , стал финансовым директором иберийского филиала. Камилла в двадцать пять лет уже руководила в Таллине отделением международной финансовой корпорации. Тамаре еще нет тридцати, а у нее три диплома и почти десятилетний опыт работы.
Или посмотрите на мою подругу Катерину: она блестяще закончила школу и университет в России, уже почти три года как работает в Германии, учится в экономической аспирантуре Университета Франкфурта, недавно вышла замуж. И ей всего 21 год! Вообразите, как у меня отвисла челюсть, когда я об этом узнала. Ладно, моя-то челюсть всякое в жизни повидала, а представьте себе немецкие челюсти! На такое и я не отказалась бы взглянуть.
Главная черта Катерины – умение предельно ясно излагать свои мысли; более здравомыслящего человека я пока еще не встречала. Мы обе терпеть не можем чиновников (это часто взаимно) и слово «нельзя» (наверное, здесь есть взаимосвязь). Встретившись впервые у Кельнского собора, мы выяснили, что обе любим красно-фиолетово-сиреневую гамму. Причем, любовь к красному у Катерины прекрасно сочетается с имиджем аудитора.
На самом деле все просто. Катерина хорошо и легко училась, поэтому закончила российскую школу на пару лет раньше графика, поступила в университет в Саратове в пятнадцать лет и на третьем курсе приехала в Германию по студенческому обмену. Ей тогда было семнадцать. Учила языки, работала на разных практиках, экстерном сдавала экзамены в Саратове, закончила университет в девятнадцать лет, поступила в аспирантуру. Потом нашла постоянную работу в одной из Big 4 [22] . Ничего сказочного.
Мне понравилась история поступления Катерины в аспирантуру. Ее будущий профессор все время путешествовал и никак не мог сосредоточиться на заявке, чтобы дать окончательное согласие на прием.
Так уж получается, что лучшие из лучших немецких специалистов к сорока годам уже начинают править миром. А те, кто не начал, как Андреас или Кристофер, – просто средние. Наверное, в любой стране так: если вовремя не успеть на поезд, то после сорока лет он стремительно уходит вдаль без тебя.
Консалтинг – это спринтерские забеги по диким джунглям. Тут редко получается мирно дождаться пенсии в тишине и покое. Разве что в отделе кадров. Консалтинг – это постоянное соревнование, у кого больше chargeable hours [23] , у кого выгоднее проекты, к кому чаще возвращаются заказчики. Начинающие консультанты боятся, что их выгонят за медлительность и нерасторопность, поэтому в еженедельном timesheet [24] частенько пишут, что справились с заданием за пару часов, а на самом деле сидели всю ночь. Зато, если проект по каким-то причинам выходит из бюджета, менеджер проекта напрямую запрещает ассистентам и консультантам включать отработанные часы в официальную статистику, чтобы не создавать впечатления, что работа была плохо спланирована и безобразно организована. Людей не хватает хронически. Норма жизни – когда на тебя сваливается срочный проект и помощи ждать неоткуда, потому что всех ассистентов уже разобрали. Новоиспеченному менеджеру очень важно подружиться с толковыми ассистентами, чтобы убедить их в нужное время работать именно на тебя, а не на соседа. Учитывая, что новый менеджер – это вчерашний ассистент, которого повысили, обойдя при этом вниманием оставшихся, можно себе представить, с какой радостью и пониманием тебе помогут.
Философию продвижения в консалтинге Виктор Суворов прекрасно описал в «Аквариуме» на примере шпионов и летчиков-истребителей. Мне кажется, это очень правильная теория, подходящая на сто процентов ко всем большим корпорациям. Шпионы из ГРУ делятся на «борзых» и «варягов». «Борзые» – это ассистенты, офисный планктон, угнетенное большинство. Их используют для обеспечения чужих подвигов. «Борзые» бегают по чужим поручениям, возятся с документацией, организуют транспорт. Им никто не говорит спасибо. Это тяжелая, изнурительная и неблагодарная работа. «Варяги» работают независимо, вербуют людей и встречаются с начальством. Они – лидеры проектов, Gruppenführer [25] , как ни иронично это звучит в данном контексте. Их замечают, продвигают и дают ордена.
Во время войны в авиации тоже существовало две категории летчиков: единицы героев с десятками сбитых самолетов и эскадрильи обычных лейтенантов. Первые редко бывали ранены, вторые – разбивались сотнями. Суворов пишет, что в среднем летчик-истребитель погибал на пятом вылете, а у героев насчитывались сотни боев и тысячи часов в воздухе. Как это может быть?
Разделение на суперменов и пушечное мясо происходило сразу после училища, в первом-втором бою, когда одни набирались смелости и вырывались вперед, не боялись пойти в лобовую атаку и покрасоваться, а другие ждали конкретного приказа или просто уходили в облака. Командиры это немедленно замечали и приказывали пассивным летчикам прикрывать героев-смельчаков. Чем смелее был ас, тем больше его берегли. Известного летчика-истребителя Покрышкина в бою по личному приказу Сталина охраняли две эскадрильи.
Вот и корпоративная жизнь такова: либо тебя в самом начале запишут в избранные и будут продвигать и поручать интересные проекты, либо посадят в неблагодарное обеспечение. Если просидеть в обеспечении пару лет, не проявляя инициативы и ожидая команды сверху, тебе перестанут повышать зарплату, посылать на тренинги и приглашать на важные встречи. Это верный знак, что пора уходить. Встречаются, конечно, редкие случаи сорокалетних и даже пятидесятилетних ассистентов, но на них смотрят с сожалением, как на недоразумение. Сорокалетние уже никогда не изобретут пороха и не перевернут мир, от них не ждут никаких сюрпризов. Идеальный ассистент для консалтинговой компании – это двадцатипятилетний новобранец, готовый сидеть ночами и землю рыть, лишь бы его заметили и продвинули.
Если верить статистическим опросам и моим личным наблюдениям, для подавляющего большинства немцев идеальной является позиция государственного служащего: хорошо оплачиваемая, строго регламентированная, с хорошей пенсией и медицинской страховкой, а главное – без сюрпризов. Им не очень нужна нервная работа консультантов. Компании, наоборот, ищут людей отчаянных и неприхотливых. Хорошо, если они толком не знают немецких законов, – не подадут на работодателя в суд. Вот и набирают иностранцев, с багажом из нескольких стран и специализаций. Они практичнее и деятельнее, уже успели обзавестись опытом принятия нестандартных решений. А еще – практически беспомощны перед лицом чиновника, дающего разрешение на работу.
Обычные добросовестные немецкие специалисты теряют выдержку, так как мы угрожаем их беззаботному существованию. Мы нарушаем законы старомодной справедливости и преемственности, мы устанавливаем новые правила. И выигрываем. Ведь ради этой работы мы проделали путь в сто раз длиннее и в два раза быстрее, нежели любой из наших немецких коллег. В советские времена в Москве было понятие «лимита» – так называли наглых, пробивных, беспринципных провинциалов, приехавших в столицу с одной-единственной целью – закрепиться, заработать денег и выбиться в люди. Иностранные специалисты из развивающихся стран – та же лимита. Мы учим языки и законы новых государств, нарабатываем опыт в больших компаниях, беремся за самые сложные проекты, сидим на работе ночами и до поры до времени ни на что не жалуемся. Потом придет наше время. Программисты и ученые, поработав несколько лет в Германии, уедут в Америку, финансисты – в Швейцарию, врачи – в Лондон, юристы – в Люксембург, архитекторы – в Дубай. На их место приедут новые. Для многих Германия – это просто трамплин.Глава десятая Немецкий менеджмент: мне не надо, как лучше, мне надо, как я сказал
Вечер пятницы. Менее чем через двенадцать часов я улетаю с Луисом покорять обе Америки. Осталось только настроить Out of office assistant .
Вдруг откуда ни возьмись в дверях появляется Клаус.
– У меня для вас новость. В Америку вы летите одна, без Луиса. Он сейчас меняет даты вылета. Вместо него к вам присоединится наш коллега Стивен из лондонского офиса.
– Могу я спросить, что случилось?
– Я вам скажу, но это между нами. Луис в свое время получил не очень хорошие отзывы от американских клиентов, поэтому поедет Стивен. Официальная версия – превышение бюджета на поездку, за Стивена платит лондонский офис. Луис присоединится к вам в Мексике.
– Но Стивен совсем не видел материалов тренинга. Он хотя бы знаком с клиентом? И чем он лучше Луиса?
– Я не знаю, что именно знает Стивен. Это решение моего босса. Вероятно, были еще какие-то причины, но мне они неизвестны. Свяжитесь со Стивеном, пошлите ему материалы, распределите, кто за что отвечает, но на всякий случай будьте готовы провести тренинг самостоятельно.
– А вам не кажется, что Луис имеет право знать, чем именно клиент был недоволен, ведь это поможет ему скорректировать поведение в будущем?
– Это решение моего босса.
– Я беспокоюсь, что поспешное решение вашего босса может повлиять на успех проекта. Можно с ним поговорить, объяснить последствия? Я не знаю, когда Стивен сможет вылететь, когда мы с ним встретимся и сколько у него времени на подготовку. До тренинга осталось всего два дня, из них часов двенадцать займет только перелет. Луис внес огромный вклад в подготовку материалов и особенно в подбор примеров, вряд ли кто-то справится лучше него. (Чувствую, что против воли мой голос звучит взволнованно и набирает обороты.)
– Хорошо, я попробую.
– Так мне связываться со Стивеном?
– Нет, подождите пока.
Минут двадцать сижу как на иголках, опасливо поглядывая на открытое окно Outlook , в котором в любой момент могут высветиться какие-нибудь дурные вести. Предчувствия меня не обманывают. На пороге офиса появляется Томас из отдела тренингов. Я много раз встречала его на совещаниях и просто в коридорах, безуспешно пытаясь представить себе, что же он за фрукт. Сложно сказать. Наверное, слива – небольшой, гладкий, кисло-сладкий и с косточкой внутри.
– Привет! У меня для тебя новость.
– Да?
– Ты завтра никуда не едешь, поэтому срочно сдавай билеты и отменяй все брони в гостиницах. В США поедет Стивен, а в Латинскую Америку – Луис.
– Как неожиданно! Я бы хотела поговорить с боссом до того, как отменю поездку, сам понимаешь.
– Сейчас все на совещании и просили не беспокоить. Неловко настаивать, но они меня и послали потому, что очень заняты. Я должен убедиться, что ты все отменишь.
(Сказать что меня сейчас стошнит – ничего не сказать. Надеюсь только, что мое лицо не выдает этого. Скорей бы эта слива убралась из кабинета. Прямо чувствую, как он ликует и ждет от меня какой-нибудь выходки или, фиг его знает, чего он там ждет.)
– Хорошо.
Набираю номер агентства, отменяю поездку, выключаю компьютер – все это как во сне. Томас чего-то ждет, продолжая переминаться в дверях с ноги на ногу.
– Я что-то еще могу для тебя сделать?
– Да нет, я просто задумался, извини, счастливых выходных. Чао!
Господи, как хорошо, что офис уже совсем пустой и в коридорах темно. Я просто не дойду до дома, пока не наплачусь от души. Privacy туалетной кабинки – наше все. Краем глаза замечаю Луиса с боссом, но мне уже все равно. Рыдаю до икоты и соплей в три ручья. По глупости начав заступаться за коллегу, я, скорее всего, только сама себе навредила. И ведь так и не узнаю, что же произошло. Это только в сериалах все тайное становится явным, а офисная жизнь – сплошная неизвестность. Никакой выдержки не хватит. Ясно только, что я оказалась пешкой в чужой игре. Эх, а сколько нарядов было куплено специально для этой командировки!
Не знаю, сколько времени прошло – может, минут тридцать, может, больше. Надеюсь, что все уже ушли, поэтому моя зареванная мордочка в безопасности. Осторожно выглядываю в коридор и натыкаюсь на хитрую ухмылку Луиса. Оказывается, он меня поджидает.
– Не бойся, все ушли.
– Ты что меня специально ждал?
– Не мог же я тебя одну бросить, в самом деле. Давай отвезу тебя домой, а ты мне по дороге все расскажешь.
– До Дюссельдорфа тебе час ехать, и потом еще час обратно, не дури. Лучше довези меня до вокзала.
– У тебя сейчас такой вид потерянный, будто ты узнала, что беременна, а парень отказывается жениться. Все пассажиры в поезде будут тебя жалеть.
– Пока мы будем идти до твоей машины, прохожие решат, что ты и есть тот самый парень, который не хочет жениться. А поезда в такое время совсем пустые. Ну так чем все закончилось?
– Стивен едет в Штаты, а я в Латинскую Америку.
– А тебе объяснили почему?
– Экономия на расходах.
– Ты знаешь, что сначала они хотели меня послать со Стивеном в Штаты, а с тобой в Латинскую Америку и только потом передумали? А еще Клаус говорил, что на тебя жаловались американские клиенты, поэтому туда и отправили Стивена. Ты веришь в легенду о расходах?