Финно-угры и балты в эпоху средневековья

Седов Валентин Васильевич

Жертвенные места кинтусовского этапа не исследованы. Видимо, часть из них находилась там же, где таковые располагались в предшествующем оронтурском этапе, т. е. население продолжало почитать те же культовые места. Об этом свидетельствуют находки ранних и поздних вещей, в частности гривн глазовского типа, на мысу Ялпинг-Нёл на Северной Сосьве (Чернецов В.Н., 1957, табл. XXI, 1). Это относится и к жертвенному месту на р. Хэйбиде-Пэдара в Большеземельской тундре, где представлены вещи второй половины I тысячелетия н. э., — серебряный медальон, браслет с зооморфными головками (Чернов Г.А., 1915б, рис. 22, 3, 6), а также предметы конца I —

начала II тысячелетия н. э. — пряжка с изображением головы медведя между распластанных лап и плоское птицевидное изображение (Чернов Г.А., 1951б, рис. 22, 1, 2). Такое постоянство в почитании культовых объектов объясняется проживанием здесь одного и того же населения в течение второй половины I — первой трети II тысячелетия н. э. и сохранением у него сложившихся идеологических представлений.

Жертвенные места устраивали также на местах старых и заброшенных поселений, подобно тому как это было у населения Прикамья в период позднеананьинской и гляденовской культур. Святилища первой половины II тысячелетия н. э. существовали на покинутых многослойных поселениях Барсов Городок I/6 и Барсов Городок I/31. На них найдены серебряные сосуды — чаша, два блюда, поднос, а также большое количество железных наконечников стрел, ножей, обломков медных котелков и других вещей (Федорова Н.В., 1982, с. 183). Примечательно, что культовое место на поселении Барсов Городок I/6 находилось в 300 м от могильника. Серебряные сосуды являлись атрибутами священнодействий во время жертвоприношений, и, как показал В.Н. Чернецов (Чернецов В.Н., 1947, с. 125), серебро вообще высоко ценилось уграми, что способствовало спросу на этот материал и постепенному накоплению его в родовых сокровищницах.

К кинтусовскому периоду относятся клады. В их состав входят медные и железные котлы, импортные серебряные и бронзовые блюда и чаши, изготовленные в сасанидском Иране, странах мусульманского Востока, Западной Европе и Волжской Болгарии (Мизинова В., 1958, с. 57; Федорова Н.В., 1981б, с. 148–150, рис. 11; 1982, рис. 1–6), украшения — браслеты, гривны, височные и шумящие подвески, пуговицы, детали поясных наборов и др. В пользу культового характера кладов говорит наличие в их составе серебряных сосудов. Часть кладов принадлежала, может быть, шаманам.

Керамика с памятников кинтусовского типа вылеплена из глины с примесью мелкого песка. Поверхность сосудов заглажена мягким предметом. Сосуды круглодонные, количественно преобладают горшковидные сосуды с прямой или слегка отогнутой наружу шейкой, переходящей в раздутое тулово (табл. LXXXIX, 26, 28–33). В меньшем числе представлены чашевидные сосуды с вертикальной или слегла наклоненной внутрь шейкой, без четко выраженных плечиков (табл. LXXXIX, 27). Венчики сосудов чаще приострены и скошены изнутри, реже уплощены.

Большинство сосудов орнаментировано. Орнамент покрывает обычно венчик, шейку и плечики сосудов, иногда опускается полосами и ниже, на тулово (табл. LXXXIX, 26, 32). Преобладающим узором являются зонально расположенные ленты типа наклонных насечек, «елочки», зигзага, оттиснутые «отступающей» зубчатой или гладкой лопаточкой. Имеются также наклонные и горизонтальные полосы, выполненными концом палочки или штампом (табл. LXXXIX, 31). Типичен поясок из ряда круглых ямок вдоль венчика. В качестве пережиточного явления на ранней посуде, видимо до X–XI вв., встречаются узоры типа взаимопроникающих треугольников (табл. LXXXIX, 29), характерные для керамики вожпайской группы.

Сосуды с поселений отличаются большей величиной и более тщательной формовкой. На могильнике Барсов Городок и в Кинтусово встречены небольшие сосуды (диаметром в среднем 10–12 см и высотой 8-10 см), но наряду с ними имеются миниатюрные (диаметром и высотой около 4 см).

На поздних поселениях типа Зеленая Горка, городища Мань-Няслан-Тур, датированных XIII в., глиняная посуда вообще не обнаружена (Чернецов В.Н., 1949, с. 72; 1957, с. 232). Правда, на городище Мань-Няслан-Тур в жилище встречены обломки тонкостенного сосуда без орнамента и фрагменты, видимо русского, гончарного горшка (Чернецов В.Н., 1957, с. 230, 232). Практически отсутствует керамика также на городище Барсов Городок IV/1, датированном Ю.П. Чемякиным первой третью II тысячелетия н. э. (Чемякин Ю.П., 1981б, с. 220, 221). К XIII–XIV вв. керамическое производство в Нижнем Приобье исчезает (Чернецов В.Н., 1957, с. 232, 233). Сохраняется только изготовление тиглей для плавки металла.

Постепенное исчезновение керамики вызвано вытеснением ее из обихода медными и железными котлами, имевшими при приготовлении пищи неоспоримое преимущество перед непрочными глиняными сосудами. Металлические котлы проникают в Нижнее Приобье в конце I тысячелетия н. э., видимо, с запада. Обломки медных котлов обнаружены на городище Барсов Городок I/31, датируемом последней четвертью I тысячелетия н. э. (Федорова Н.В., 1981б, с. 148). В начале II тысячелетия н. э. металлические котлы в Нижнем Приобье распространяются более широко. Находки их известны в кладах Ямгортском, на Барсовой Горе (Мизинова В., 1958, с. 57; Федорова Н.В., 1981б, с. 148), а обломки найдены на нескольких поселениях (Чемякин Ю.П., 1981б, с. 220).

Для вещевого комплекса Нижнего Приобья X–XIII вв. характерно наличие большого количества импортных вещей наряду с предметами местного производства.

Основными орудиями труда были топоры и ножи, с помощью которых изготовляли из дерева и кости различные предметы для охоты и рыболовства. В начале II тысячелетия н. э. в Нижнее Приобье, как и в лесное Зауралье, попадают проушные лесорубные топоры древнерусского производства. Такой топор (табл. ХС, 27) обнаружен на городище Тан-Варуп-Эква (Чернецов В.Н., 1957, табл. XXXIV, 3), и, как уже говорилось, подобные топоры встречены в Ликинском могильнике. Кроме того, употреблялись втульчатые топоры-тесла местного производства, широко распространенные в культурах лесной полосы Западной Сибири.

Железные ножи местного производства с прямой спинкой без уступа или с небольшим уступом при переходе к черешку и почти прямым лезвием (табл. ХС, 23). Кроме них, в быту употреблялись импортные или сделанные по их образцу ножи с более крутыми уступами при переходе от клинка к черешку и дугообразно заостряющимся к концу лезвием (табл. ХС, 24). Такой нож с поселения Зеленая Горка В.Н. Чернецов (Чернецов В.Н., 1949, с. 73, 74, рис. 22, 1) считал южным по происхождению. Однако не исключено, что он попал в Нижнее Приобье с запада, от славян.

К бытовым предметам относятся кресала, представленные экземплярами калачевидной формы без язычка и с зооморфными навершиями (табл. ХС, 16, 20, 21).

К конскому снаряжению относятся найденные в могильнике Барсов Городок удила с эсовидными псалиями, характерные для IX–X вв. (табл. ХС, 17). На городище Мань-Няслан-Тур встречен костяной предмет, в котором В.Н. Чернецов (Чернецов В.Н., 1957, с. 232) склонен усматривать деталь оленьей уздечки (табл. ХС, 28). На поселении Зеленая Горка обнаружены костяная державка для вязания сетей (табл. ХС, 29) и оселок (табл. ХС, 32) со следами заточки игл.