Финно-угры и балты в эпоху средневековья
Шрифт:
Большую роль играло также рыболовство, которое, видимо, было в основном запорным. Пользовались также сетями. На Урьевском городище найдено цилиндрическое глиняное грузило с отверстием от сети (Семенова В.И., 1981, с. 208, 209), а на поселении Зеленая Горка — державка для плетения сетей (табл. ХС, 29). В конце I тысячелетия н. э., очевидно, распространяются усложненные сетевые ловушки типа колыдана, служившие для лова крупной рыбы. Грузила от колыданных сетей встречены на городище Уки II и поселениях Барсовой Горы. Примечательно, что в это же время уменьшается количество гарпунов, широко использовавшихся ранее для добычи крупной рыбы.
В южных районах распространения памятников кинтусовского типа, на Нижнем Иртыше и в Сургутском Приобье, вероятно, в небольшой мере существовало скотоводство, преимущественно коневодство. На городище Уки II обнаружены кости лошади, а на могильнике Барсов Городок найдены удила, изображения фигурок коня и головок баранов на пряжках (Arne Т.J., 1935, fig. 51, 86, 134). К северу от устья Иртыша скотоводство у обских
В северных районах Нижнего Приобья, видимо, в конце I — начале II тысячелетия н. э. появляется оленеводство, на что указывает находка на городище Мань-Няслан-Тур костяного предмета (табл. ХС, 28), напоминающего деталь оленьей уздечки (Чернецов В.Н., 1957, с. 232).
Основным занятием населения Арктического побережья была охота на морского зверя, главным образом нерпу. Важную роль играла также охота на северного оленя, песца, белого медведя, моржа, кита и птицу. Кости этих животных встречены на поселении у мыса Хаэн-Сале (Чернецов В.Н., 1957, с. 237).
На ряде поселений выявлены следы занятий металлургией и металлообработкой. На городище Рачево 11 открыты остатки горнов для выплавки железа из болотной руды, а также ямы для выжига угля. Остатки металлургических горнов и большое количество шлаков обнаружены также на городищах Кошелево и Уки II. Большое количество шлаков и фрагментов сильно пережженной глины, вероятно от обмазки горнов, найдено на поселении Зеленая Горка. Большинство их связаны с плавкой меди, а некоторые, возможно, с выработкой железа (Чернецов В.Н., 1949, с. 72). Обработка железа могла производиться в Тазовской литейной мастерской, на что указывают встреченные там куски железной руды, железистой породы и железные шлаки (Хлобыстин Л.П., Овсянников О.В., 1973, с. 248). Из железа местные мастера ковали втульчатые топоры-тесла, ножи, наконечники стрел и другие предметы. На городищах Ус-Нёл и Барсов Городок I/31 обнаружены железные клещи. На последнем памятнике найден, кроме того, кузнечный молоток-ручник. Анализ железных изделий с памятников кинтусовского этапа, произведенный в Уральском университете А.П. Зыковым, показал, что кузнецы Нижнего Обь-Иртышья знали термическую обработку металла, цементацию, пакетную сварку, но в целом уровень металлообработки был ниже, чем в Восточной Европе.
На большом числе поселений обнаружены следы плавки и литья бронзы в виде шлаков, тиглей, льячек, капель металла и бракованных изделий. Целые тигли, их обломки и шлаки встречены на городищах Мань-Няслан-Тур, Барсов Городок I/31, IV/1, Рачево II, Уки II, поселении Зеленая Горка и др. (Чернецов В.Н., 1949, с. 72; 1957, табл. XLVI, 1; Чемякин Ю.П., 1981б, с. 220, 221). Тигли были цилиндрической и рюмковидной формы. Последние более характерны для предшествовавшего времени. Льячки обычно имели приостренный носик для слива металла и часто, как и керамика, украшены зубчатым штампом. В низовьях р. Таз открыты остатки бронзолитейной мастерской. Здесь вместе с готовыми изделиями встречены брак и отходы литейного производства (Хлобыстин Л.П., Овсянников О.В., 1973, с. 248–257). Отливали украшения местных типов: шумящие и колоколовидные подвески, подвески «утиные лапки», крестовидные и другие бляшки, бляхи-пуговицы, пластинчатые браслеты, пряжки, рукояти ножей, зоо- и антропоморфные изображения и другие вещи, а также копии импортных вещей по оттиснутым в глине образцам — преимущественно лунницы. Литье производилось по оттиснутому в глине контуру готового изделия и в сложных, вытапливаемых, утрачиваемых литейных формах. Мастера владели техникой скани, что установлено на материалах Тазовской мастерской (Хлобыстин Л.П., Овсянников О.В., 1973, с. 252). Техника зерни осталась неосвоенной и воспроизводилась только ее имитация. Полосами и треугольниками ложной зерни, подражающей зерни на импортных изделиях, украшались некоторые подвески «утиные лапки» местных типов (табл. XCI, 30, 32).
Большинство вещей отлиты из белой бронзы, то есть сплава меди с большим содержанием олова, почти не поддающегося коррозии и специфичного для лесного Обь-Иртышья. Источники сырья для бронзолитейного производства пока не выявлены. Отсутствие собственной меднорудной базы и широкий приток в обмен на меха импортных украшений из славянских земель, Волжской Болгарии, Прикамья и Вычегодского края, позднее с юга, со стороны татар привели в XV–XVI вв. к упадку обско-угорского бронзолитейного производства, от которого сохраняется впоследствии только литье оловянных бляшек в односторонних формах, вырезанных из дерева и коры (Sirelius U.T., 1903).
К домашним производствам принадлежала обработка кости. Из кости делали наконечники стрел, детали луков, части оленьей упряжки, проколки, державки для вязания сетей и другие вещи. У населения Арктического побережья в обработку шли главным образом оленьи рога и китовая кость. Из последней сделаны клинья для раскалывания дерева, грузило для сети, просверленное с одного края, предметы, напоминающие подполозок нарты, лопату или копалку. Часть челюсти кита, возможно, использовалась как кроильная доска. Из рога оленя делали рукоятки ножей, детали луков, наконечники стрел, гарпунов и другие вещи (Чернецов В.Н., 1957, с. 235).
В отличие от предшествующего времени на памятниках XI–XIII вв. Нижнего Обь-Иртышья и Сургутского Приобья широко представлены импортные вещи, свидетельствующие о разнообразных контактах населения. Весьма отчетливо выступают связи с районами Приуралья, Волжской Болгарией и русскими землями. Экономические предпосылки этих контактов базировались на развитом ремесле Древней Руси и Волжской Болгарии. В обмен на изделия ремесла население Западной Сибири поставляло меха.
Западноуральские вещи представлены главным образом шумящими подвесками, находки которых известны в лесном Зауралье, Прииртышье, Нижнем и Сургутском Приобье. Среди них выделяются вещи прикамского происхождения (табл. XCI, 4, 9) — шумящие подвески коньковые, биякорьковые и арочные пронизки со вздутиями (Федорова Н.В., 1981б, с. 150, рис. 2, 5). Через Прикамье в Зауралье, возможно, попадали биметаллические кресала (табл. ХС, 20, 21), найденные в лесном Прииртышье и Сургутском Приобье. Производство таких кресал было также освоено мастерами таежного Обь-Иртышья, на что указывают находки кресал со своеобразными изображениями на навершиях, несвойственными прикамским (табл. LXXXI, 3). Вычегодское происхождение имеют, вероятно, некоторые виды арочных шумящих подвесок и пронизок со вздутиями, а также конусовидные подвески, по образцам которых местные бронзолитейщики стали изготовлять подобные украшения (табл. XCI, 10, 14). Единичные подвески (табл. XCI, 8) имеют верхневолжское, мерянское происхождение (Чернецов В.Н., 1957, с. 245, табл. XLI, 1–4). Через Прикамье в Зауралье и Западную Сибирь попадали также болгарские вещи — серебряные височные подвески с полыми напускными бусинами с зернью (табл. XCI, 39–41), серебряные бусы и подвески со сканью и зернью (Мизинова В., 1958, с. 58), бляшки, блюда и некоторые другие вещи (Федорова Н.В., 1984, с. 16, 17). В Нижнем Прииртышье известна, кроме того, находка болгарского замка в виде лошадки на городище Искер (Пигнатти В.Н., 1915, табл. IV, 10), славянского замка XII в. на городище Рачево, а в Нижнем Приобье на городище Мань-Няслан-Тур — ключа с крестовидной прорезью от замка восточноевропейского типа болгарского или славянского производства (табл. XCII, 22). Прикамское или вычегодское происхождение имеют также клепаные медные котлы, фрагменты стенок и петли от которых часто находятся на памятниках Нижнего Обь-Иртышья начала II тысячелетия (табл. ХС, 18).
Распространение вещей верхнекамских и вычегодских типов отражает не только торгово-обменные контакты, но и проникновение некоторых групп приуральского, преимущественно вычегодского, населения в Нижнее Приобье, что документируется и находками керамики вымской культуры на городищах Перегребное I, Шеркалы I, Уки II, а также наличием срубных жилищ с печами-каменками на городищах Перегребное I и Шеркалы I. Обратное воздействие культуры угорского населения Западной Сибири на культуру населения Приуралья прослеживается в меньшей степени. Следами его являются находки браслета с головами медведя на концах из Зародят (Спицын А.А., 1906б, рис. 370), глиняных антропоморфных фигурок, подобных западносибирским, на Родановском городище (Мошинская В.И., 1969, рис. 65, 1, 3), а также крестовидных бляшек (карта 33).
Большое количество вещей из Приобья имеет русское происхождение или изготовлены местными мастерами по привозным русским образцам. К ним относятся проушные топоры (табл. XCII, 16), ножи с уступами при переходе от спинки к черешку, калачевидные и двулезвийные кресала (табл. XCII, 8, 10), замки, ключи (табл. XCII, 22; карта 41), а также украшения — круторогие лунницы с зернью, служившие прототипами для отливки подобных местных изделий (табл. XCII, 9, 11), шаровидные бусы, украшенные сканью (табл. XCII, 4), височные кольца с напускными бусами (табл. XCII, 15), серебряные плетеные проволочные и пластинчатые с орнаментом из насечки и черни браслеты (табл. XCII, 19–21, 24), мелкие кольчатые фибулы, по образцам которых отливали кольцевидные подвески западносибирские мастера, перстни витые и щитковые, украшенные плетенкой и растительным узором (табл. XCII, 17, 18; Морозов В.М., Пархимович С.Г., 1985, с. 94, рис. 3, 13), медные грушевидные и шаровидные бубенчики (табл. XCII, 5–7, 13), стеклянные бусы разных типов (табл. XCII, 1, 2). Вероятно, через русских посредников попали в Западную Сибирь западноевропейского производства меч XII–XIII вв. (табл. XCII, 25), найденный на р. Оми (Молодин В.М., 1976, с. 125–127; Дробглав Д.А., Кирпичников А.Н., 1981, с. 529), и часть «восточных» серебряных сосудов.