Физрук-4: назад в СССР
Шрифт:
С этими мыслями я и уснул, а утром, накормив пацана завтраком, повел его в школу. И во время перемены позвонил Лиле.
— Старший лейтенант Красавина, — откликнулась она.
— Привет! — сказал я. — Это Саша Данилов.
— О, здравствуй, Саша! Как дела?
— Лучше не бывает, — буркнул я. — Я по поводу Зимина… Надо бы встретиться.
— Конечно. У вас когда уроки заканчиваются?
— К шестнадцати часам будем свободны.
— Ну вот к шестнадцати я и подойду.
— Давай! Будем ждать!
На большой перемене в столовке
— Ну как там гражданка Эглите поживает?
— С нею все в порядке, — ответил он. — У меня к тебе другой разговор.
— Валяй! — разрешил я.
— Во-первых, тебя хочет видеть полковник.
— Когда?
— Завтра в восемь вечера.
— Где?
— У меня.
— Не боитесь засветить конспиративную квартиру?
— Нет.
— Хорошо, я буду там в указанное время, — кивнул я. — А во-вторых?
— Во-вторых, в городе опять объявился твой Илья Ильич.
— Он такой же мой, как и твой…
— Хорошо — наш, — отмахнулся Курбатов. — Не исключено, что скоро свяжется с тобой. Так что — будь готов.
— Всегда готов, — усмехнулся я. — Кстати, мне тут на днях позвонил Эдвин.
— Домой?
— Да, пьяный в сисю… Стал от меня требовать, чтобы я вернул ему Королеву… Угрожал, но как-то не конкретно… Однако самое смешное было после… Я не стал его выслушивать, бросил трубку. И почти сразу же раздался звонок. Незнакомый голос сказал мне, чтобы я не беспокоился насчет угроз предыдущего звонившего.
— Что ж ты сразу не доложил?
— Не придал этому значения.
Трудовик помрачнел. Его можно понять. Ведь позвонить после Киреева мне мог только тот, кто занимается прослушкой моего телефона. Следовательно — из КГБ. Странно это. Не, ну я понимаю — конкуренция между управлениями, но ведь и сам полковник Михайлов остерегается лишних ушей. Кто там у них кем командует, не пойму? Вслух я этого не сказал, но, похоже, Витек по выражению моего лица понял, о чем я думаю. Потому что нахмурился еще сильнее и пробормотал:
— Ты сообщай, пожалуйста, о таких странностях сразу, как только они случаются. Для пользы дела.
На том мы и разошлись. На следующей перемене я поговорил с Рунге, рассказал ему о своем замысле детского клуба. На счет финансирования, я в подробности не вдавался. Сказал, что, мол, найду деньги.
— Детский клуб! В Литейске! Это отличная идея! — воодушевился он. — Нам нужна база. Место для интерьерных съемок. Опять же надо будет где-то костюмы держать, декорации.
— Я вот еще что думаю, Карл, — сказал я. — Студию надо совместить с кружком юных кинолюбителей. И уже фильмы снимать, как учебные.
— Мысль отличная. Я знаю людей, которые не прочь поделиться своим опытом и знаниями с ребятами… Вот только где взять на оборудование средства?.. Дом Пионеров нам фактически отказал. А если клуб будет при ЖЭКе, с него мы и тем паче ни копейки не получим.
— Я же говорю, о деньгах не беспокойся. Нам лишь нужно найти подходящее помещение подыскать.
— Да, с этим придется повозиться.
— Поговорю сегодня с Красавиной — инспектором по делам несовершеннолетних, — сказал я. — Может, доблестная милиция подсобит?
— Хорошо бы, — кивнул Карл. — У них все-таки власть.
Прозвенел звонок, и мы разошлись по рабочим местам. До конца учебного дня состоялась еще одна незапланированная встреча. У меня было «окно». Я засел в тренерской, чтобы поработать над планом учебных занятий. Вдруг раздался стук. Я привычно буркнул: «Войдите!» Дверь открылась и в моем закутке появилась Екатерина Семеновна Киреева. Вот уж не ожидал. Мы с ней, конечно, виделись в учительской, но после той нашей дурацкой эпопеи со слежкой с помощью радиоактивных изотопов, не общались. Да вроде как и не зачем стало. С детективной самодеятельностью я завязал.
— Привет! — сказала Катя.
— Да вроде виделись, — ответил я.
— Что ты такой неприветливый? — поинтересовалась она. — Отвлекаю?
— Муж твой звонил на днях, — сказал я. — Угрожал.
— А ты испугался?
— А я похож на бояку? Не будь у него погон, я бы давно научил его Родину любить. Не знаешь, он из милиции увольняться случайно не собирается? Сколько ему до выслуги?
— А мне он и не муж теперь.
— Неужто развелась?
— Ушла. У сестренки теперь живу.
— И правильно сделала. Совсем он гнилой, этот твой Сильва.
— От тебя, говорят, тоже жена ушла.
— Я не собираюсь это ни с кем обсуждать.
— Да я и не собираюсь встревать в твои личные дела, — смиренно, как пай-девочка, откликнулась химичка. — Я лишь хотела узнать — насколько тверды теперь твои принципы…
Он шагнула вперед и принялась расстегивать блузку. Сразу стало ясно, что она решила проверить твердость чего угодно, но только не моих принципов. Да и когда я увидел то, что с трудом умещалось в чашечках ее бюстгальтера, то утвердился отнюдь не в морально-волевых качествах. Жаль, урок оказался слишком короток, а на перемене нам пришлось расстаться. Взять классные журналы и вообще.
Не, что ни говори, а свобода кое-чего стоит в мужской жизни. Боюсь, что проводя следующий урок, я был слишком благодушен и даже на откровенных лентяев смотрел сквозь пальцы.
А по окончанию занятий пошел встречать Красавину, а заодно тормознул в раздевалке Зимина, который намылился смыться. Старший лейтенант появилась в точно назначенное время. Хорошо хоть — не в милицейской форме, а то переполошила бы еще не разбежавшийся по домам педсостав. Я не повел ее в свою каморку, где всего-то час назад кувыркался с женой Рогоносца. Взял первые попавшиеся ключи, открыл ими кабинет русского языка и литературы. Под глубокомысленными взглядами с портретов Пушкина, Гоголя и Некрасова в нем и состоялась наша беседа с Серегой Зиминым. Старлею в юбке, пацан поведал о своей преступной деятельности куда более подробно, чем мне.