Флаг на грот-мачте
Шрифт:
– Лизочка!
– вдруг закричала одна мама, узнав свое дитя.
– Какой у тебя вид? Ты же вся мокрая! Тебя же узнать невозможно!
– Костик, Костик!
– закричала другая.
– Иди скорее сюда! Ты грязный. Дай я тебя почищу...
– Стоп!
– сказал Володя, опомнившись.
– Слушай мою команду! Сейчас первоочередная задача - накормить родителей обедом. А у вас огонь погас. За работу!
Через пять минут не осталось и следа жестокой битвы. Гроза прошла так же неожиданно, как и разразилась. Дежурные мальчишки и девчонки дружно варили обед, отвергая настойчивые попытки мам вмешаться. Под котлами гудело веселое пламя. "Серп и молотята" развешивали в стороне от палаток стираные простыни и наволочки. Володя водил матерей по лагерю, показывал его несложное хозяйство и терпеливо отвечал на бесконечные вопросы.
Обед получился на славу! Мамы все-таки уговорили дежурных и приготовили из привезенных свежих овощей вкусный винегрет, а после каши угостили всех яблоками и сливами.
Ужин они получили разрешение сделать сами. Марфа Гавриловна, мать Сережки и Галинки Тыровых, приготовила треску по-архангельски - с картошкой, луком и молоком - пальчики оближешь!
После ужина был устроен костер со стихами, плясками и песнями, которые вместе с пионерами неуверенно выпевали мамы. Осталось так и неясно, поверили ли они заявлению Карпы, что видели репетицию военной игры. Однако, судя по всему, делегаты от коллектива родителей остались довольны. Во всяком случае, прощаясь на пристани, куда их провожали всем отрядом, мамы восхищенно говорили Володе:
– Молодцы вы, ребята! Как дружно живете, прямо удивительно. И все сами, сами. Дома-то миску вымыть не допросишься. А тут надо же! Мы уж там, в городе-то, расскажем, чтоб не волновались понапрасну. Все хорошо у вас, все путем...
Пока "макарка" не скрылся за поворотом реки, они все стояли на корме и махали платочками.
Глава 31
ВОЕННАЯ ИГРА
Володя позвал Никиту в штабную палатку.
Они уселись на чурбаки, и Володя развернул на столе топографическую карту.
– Твои "чайки" закончили изучать дорожные знаки, - сказал он.
– Леня и Карпа то же самое мне сказали про своих ребят. Хочу сделать вам проверку. Ты отправишься сейчас по этому маршруту, - он начал показывать карандашом по карте.
– Выйдешь незаметно из лагеря к переправе, переправляйся на тот берег и иди вверх по речке. Вот здесь, у старой, разбитой молнией березы, скроешься в лес. Проберешься через чащу и дальше через ельник и овраг выйдешь к лощине, по ней вернешься в лагерь с другой стороны. По дороге будешь ставить путевые знаки. Через четверть часа после твоего ухода я подыму ребят по тревоге и направлю в погоню. Твой путь им неизвестен, его знаешь только ты да я. Победит то звено, которое раньше всех проследит и найдет тебя. Понял?
– Конечно!
– сказал Никита.
– Эта игра нам известна. Только мы играли в городе и стрелки ставили углем или бумажки бросали. "Казаки-разбойники" называется.
– Ну а теперь, в полевых условиях, используй ветки, камни, стволы деревьев, а в крайнем случае вот эти бумажки.
– Володя протянул Никите холщовый мешочек с мелко нарезанной бумагой.
– Вперед, разведчик!
Володя отогнул заднюю полу палатки. Никита выглянул наружу, прислушался. Со стороны кухни доносилось постукивание ложек, неясный говор и вдруг грянул дружный хохот.
"Карпа резвится", - подумал Никита и исчез между сосен.
Он быстро выбрался на опушку, огляделся. Внизу, у переправы, подставив солнцу измазанные речным илом живот и грудь, валялся Тодик. Тодик лежал совершенно неподвижно, и, если бы не песня, которую он напевал, можно было подумать, что он спит. Никита прислушался.
– Невыразимо хорошо... Невыразимо хорошо...
– монотонно напевал Тодик.
– Хорош дежурный, - усмехнулся Никита.
– Интересно, что ты запоешь, когда обнаружишь след у самого этого места, где тебе "невыразимо хорошо"?
Он достал щепотку бумажек, бросил их на траву и, пробравшись вдоль опушки, спустился к речке. Здесь он заломил ветку ивняка и направил ее конец в сторону сломанной березы. Дойдя до березы, Никита положил поперек тропы сложенные крест-накрест ветки, а на березовом стволе в сторону леса нацарапал тонкую стрелу.
В лесу стояла торжественная тишина. Только невидимые лесные птахи пересвистывались, пиликали, попискивали на разные голоса.
Оставляя знаки из веток и на стволах, Никита быстро продвигался по лесу.
Вид леса постепенно менялся. Среди сосен замелькали разлапистые ели. Между деревьев появились завалы сушняка. По мху на стволах, по густоте ветвей на отдельных деревьях, по солнцу Никита прикинул, что идет он в глубь леса, на юг, соблюдая направление, указанное Володей по карте.
Игра начинала увлекать Никиту. Он иногда отклонялся в сторону и возвращался назад, чтобы посмотреть, как выглядят знаки, оставленные им.
Впереди показалась сплошная еловая заросль. Никита бросил перед ней щепотку бумаги, раздвинул колючие лапы и выглянул.
В нескольких шагах спиной к нему сидел человек, прислонившись к высокому пню, и переобувал рыжие сапоги. Рядом на траве валялась кепка...
* * *
Когда в лагере прозвучал сигнал тревоги, Тодик только успел выйти из речки, где отмывал засохшую грязь. Он быстро натянул на мокрое тело трусы и взбежал по косогору.
Вдоль палаток поспешно выстраивались звенья. Володя, стоявший у штабной палатки, окликнул Тодика.
– Командуй звеном вместо Никиты!
– приказал он.
Тодик подтянул трусы и скомандовал:
– Равняйсь! Смирно! Стоять вольно.
– Он взял от палатки "чаек" посох с треугольным флажком и стал с правого фланга звена.
Ленька и Карпа, успевшие раньше построить ребят, с недоумением поглядывали то на Володю, то на мокрого Тодика.
Володя вышел перед строем, вынул из кармана часы.
– Сейчас вы отправитесь в погоню за Никитой. Вы должны разыскать его по путевым знакам, которые он будет оставлять по дороге. В лагере остается только дежурное звено.