Флаг на грот-мачте
Шрифт:
– Я сам, - сказал раненый.
Его усадили на среднюю банку. Маша встала к парусам. Никита оттолкнулся багром, и катер медленно тронулся.
Вдвоем с Машей они осторожно провели катер по узкости, отталкиваясь баграми от заросших берегов маленькой речки. Никита последний раз оттолкнулся от дна, и мощное двинское течение подхватило легкое суденышко.
– Поднять грот!
– скомандовал капитан.
Маняша повисла на фалах всем телом и быстро подняла парус. Ветер подхватил его, выровнял, наполнил. И "Будь готов!" понесся
– Терпи, Серега, - сказал Никита.
– Вмиг домчим.
– Я ничего, - ответил Сережка, подняв раненую руку вверх и придерживая локоть здоровой ладонью.
* * *
Через полчаса седая врачиха уже осматривала Сережкину руку и одобрительно хмыкала.
– Правильно обработана рана. Кто это у вас такой опытный?
– У нас санитары есть, - сказала Маша.
– А вообще-то у нас каждый умеет...
– Ну, ну, - сказала докторша.
– Подождите в коридоре. Сейчас заштопаю вашего пациента. И сможете забрать его обратно. Кость не задета.
Она отошла к белому столику и стала набирать в шприц прозрачную жидкость. Бледный Сережка побледнел еще больше и проводил Никиту с Машей жалобным взлядом.
Они сидели на скамейке, смотрели на дверь и слушали. Слабо пискнул Сережка и замолчал надолго. Звякнуло что-то. Опять тихо.
– Хорошо, быстро успели, - сказала Маша.
– Как же это ты меня нашла, Маняша?
– спросил Никита.
– Да все знают, что вы на обрыве несколько дней уже кого-то ждете, ответила она.
– Кого ждем?
– опешил Никита.
– Не знаю, - сказала Маша.
– Ты, например, Эрну.
Никита вытаращил глаза.
– А про Эрну откуда знаешь?
– Я про тебя, Никита, все знаю, - сказала тихо Маша, наклонив голову и ковыряя носком тапка щель в чистых половицах.
– И что ты в цирке работал... И как в бойскаутах был... И как к этой задаваке на день рождения ходил...
Пораженный Никита не успел ничего сказать.
Открылась дверь, и докторша вывела повеселевшего Сережку. Рука у него была заново забинтована и висела у груди на марлевой петле.
– Получайте вашего раненого, - сказала докторша.
– И топорами там поосторожней орудуйте. А то у меня ниток не хватит всех зашивать.
Обратно шли галсами, ловя ветер. Через час стал виден знакомый косогор и черный косой корпус "Святителя Михаила". Никита ловко загнал катер в устье. Маша спустила парус. Еще минут двадцать толкали баграми на место постоянной стоянки.
– Вылазь, приехали!
– наконец весело сказал Никита.
Все звенья уже собрались к лагерю - приближалось время обеда. Встречать их на берег высыпал весь отряд. Когда улеглись крики и суета, Карпа тронул Никиту за рукав:
– А "Эсмеральда"-то, - сказал он грустно, - опять у причала стоит... Опять прозевали.
* * *
Вечером этого суматошного дня, когда они все трое, как обычно, залегли под камнем над обрывом,
– А тебе письмо, Никита.
– От кого это?
– удивился Никита.
– От отца, что ли?
– Не знаю от кого. Знаю только, что не от отца, - сказал Володя, улыбнувшись.
– Девчонка какая-то подошла у клуба. Спрашивает так вежливо: "Вы не в пионерский лагерь едете?" Я говорю: "В пионерский".
– "Не будете ли вы так любезны передать письмо звеньевому Никите Лепехину". Я говорю: "Буду любезен". Она и передала. И книксен сделала.
– Чего сделала?
– спросил Ленька подозрительно.
– Ну присела, как раньше барышни делали. Симпатичная...
– Эрна, - сказал Ленька уверенно.
Никита взял письмо дрогнувшей рукой.
"Здравствуй, Никита!
Я пишу, чтобы попрощаться с тобой, потому что мы сегодня ночью уезжаем. Насовсем. Сначала на пароходе в Мурманск, а потом еще дальше. Я не могла прийти в сквер, как мы договорились, потому что заболела. Извини!
Никита, я желаю тебе счастья.
Прощай. Эрна".
– Ты что?
– спросил Карпа, забеспокоившись.
– Мне в город надо, ребята. Сейчас!
– забормотал Никита.
– Мне надо...
– Да зачем? Что случилось-то?
– закричали Карпа с Ленькой.
– Она уезжает, - сказала Никита.
– Насовсем! Сегодня ночью...
Володя посмотрел на растерянное лицо Никиты и все понял.
– Вот тебе на билет, - сказал он, вынул деньги.
– Дуй на "макарку". Еще успеешь.
Никита схватил деньги и кубарем скатился вниз.
– Стой! Никита, стой!
– закричал вдруг Володя, свешиваясь над обрывом.
Никита остановился и задрал вверх голову.
– Когда, там сказано, она уезжает, в письме?
– спросил Володя.
– Сегодня. Написано, сегодня ночью.
– Не надо никуда ездить, - сказал Володя тихо.
– Извини брат. Я не знал, что срочно. Это письмо я получил вчера, сразу как приехал. Вчера, понимаешь, а не сегодня...
Никита сначала ничего не мог сообразить. А потом наконец понял. Это было вчера! Вчера ночью Эрна уехала. И ее больше нет.
Он посмотрел, как молодой матрос в рваной тельняшке убирает с причала сходни. "Макарка" отваливал от берега. Потом Никита начал медленно карабкаться обратно. Ленька протянул ему руку и втащил наверх.
– Пошли-ка в лагерь. Уже поздно, - сказал Володя и положил ему ладонь на плечо.
Глава 29
ТРЕТИЙ СОН НИКИТЫ
В эту ночь Никита долго не мог заснуть. Все вокруг давно уже спали, а он все лежал на спине с открытыми глазами и смотрел в матерчатый покатый потолок. Полная луна стояла прямо над палаткой. От ее света ткань отсвечивала голубым, на ней дрожали тени сосновых ветвей. С соседних коек доносилось разнотонное сопение и чмоканье. Кто-то ворочался в темноте и бормотал непонятное.