Флагелляция в светской жизни
Шрифт:
Дверь открыла горничная и, взяв у Нины вещи, проводила в комнату Ирины Алексеевны. Немного волнуясь, Нина вошла в кабинет, обставленный антикварной мебелью и обстановкой своей свидетельствующий о зажиточности, даже о богатстве хозяев. Поздоровавшись и поговорив немного на посторонние темы, Нина рассказала хозяйке о неприятностях, которые с ней приключились.
— Нина, ты можешь пожить у меня, пока не найдешь работу и не снимешь квартиру, — сказала Ирины Алексеевна, — но, пока ты будешь тут жить, тебе придется выполнять мои правила, к тому же моя горничная, Наталья, просится на две недели в отпуск, так что временно будешь выполнять и ее обязанности.
— Я
— Не перебивай, я пока не давала тебе слова, — Ирина Алексеевна сказала эту фразу тем же доброжелательным тоном, но было в ее голосе что-то, не позволяющее ослушаться, — правил достаточно много, Наталья тебе объяснит. Все свои проступки и нарушения ты сама же будешь записывать в блокнот, а по субботам будешь отчитываться передо мной и получать наказание. Вопросы есть?
— Какое наказание? Что вы имеете ввиду? — если бы Нина не сидела в кресле, она бы, наверное, покачнулась от неожиданности.
— Я имею в виду единственно верное наказание, которое может применяться к молодым девушкам — порку по голой попе.
От невероятности происходящего Нина отказывалась верить своим ушам — ее, взрослую девушку двадцати трех лет, предлагали пороть! Это было настолько немыслимо, что она лишилась дара речи. А Ирина Алексеевна тем временем продолжала:
— Если думаешь, что сможешь выполнять все правила идеально и останешься без порки — заблуждаешься, ты точно заслужишь наказание уже через неделю. А первую порку ты уже заслужила тем, что так глупо потеряла работу. Если останешься у меня, — Ирина Алексеевна сделала небольшую паузу. Нина же, к своему удивлению, несмотря на кажущуюся невозможность согласиться на такие невероятные условия, поймала себя на мысли, что на эту меру пойти придется, потому что это единственный выход, и, даже не успев подумать о своих словах, сказала тихо:
— Хорошо.
— Я не сомневалась, что ты согласишься, — Ирина Алексеевна слегка улыбнулась. Вообще, ее тон и выражение лица никак не вязалось со словами, которые она произносила. Она рассуждала о порке взрослой девушки как о чем-то само собой разумеющемся, нормальном. — Иди к Наталье, она тебе расскажет обо всем, а вечером в двадцать ноль ноль будь добра явиться в гостиную для наказания. Первая порка будет не очень болезненной, ее цель — познакомить тебя с позами, в которых ты будешь выпорота, с орудиями наказания. Тебе все понятно?
— Понятно, — Нина на самом деле понимала все не очень хорошо, особенно про позы, но, согласившись один раз, соглашаться дальше казалось не так сложно. Сложнее, казалось бы, было не согласиться.
Время до вечера прошло как в тумане. Наталья, горничная, рассказала о правилах, которые в основном касались временного режима, а также частоты уборки в комнатах и были весьма просты. Нина никак не могла решиться спросить о порке, ей было очень неудобно, что ее будут наказывать и Наталья об этом узнает. Тем не менее она выяснила, что сама Наталья работает за зарплату и порке не подвергается. За свои ошибки она расплачивается вычетами из зарплаты. Когда было без пяти восемь, Наталья сказала:
— Кстати, ты не опоздаешь на наказание? Тебе может достаться больше, чем положено, если задержишься.
Нина, несмотря на неожиданность и стыд от того, что Наталье, оказывается, все известно, торопливо вскочила и прошла в гостиную. Ирина Алексеевна была уже там, следом за Ниной в комнату вошла Наталья.
— Итак, Нина, ты готова к порке?
— Да, — не сказала, а скорее прошептала Нина.
— Тогда начнем. Девушек принято пороть полностью голыми, также допустимо
Нина, казалось бы со стороны наблюдала за своими руками, расстегивающими пуговицы на кофточке, сгорая от стыда. А Ирина Алексеевна тем временем продолжала:
— В следующий раз, чтобы сэкономить время, будешь раздеваться заранее и приходить сюда голая. И приходить будешь пораньше.
Нина тем временем сняла с себя всю одежду и осталась в трусиках и бюстгальтере.
— Что же ты замешкалась? Раздевайся до конца. А я пока схожу, позову Аркадия Петровича, — и, видя, что Нина застыла, держа в руке бюстгальтер и в спущенных до колен трусиках, Ирина Алексеевна пояснила: — смысл наказания не только в боли от порки, девушка должна также испытать стыд, и чем сильнее стыд, тем лучше запомнится наказание. Поэтому лучше, если порет мужчина, или хотя бы присутствует. Аркадий Петрович — мой сосед, он разделяет мои представления о воспитании девушек и уже предупрежден о твоем сегодняшнем наказании, — с этими словами Ирина Алексеевна вышла, оставив Нину обдумывать предстоящую перспективу. Нина уже в который раз испытала состояние шока от услышанного и даже не заметила, как Наталья собрала всю ее одежду и, взяв у нее из рук бюстгальтер и подобрав с пола трусики вышла. Не успев обдумать происходящее, Нина услышала голоса в коридоре и инстинктивно прикрыла одной рукой лобок, а второй — груди.
С ужасом она увидела, что Ирина Алексеевна вошла в комнату в сопровождении не одного, а двух мужчин — лет пятидесяти, с респектабельной внешностью и седеющей шевелюрой и помладше, спортивного телосложения, с приятной улыбкой посмотревшего на Нину.
— Знакомьтесь, это Нина — моя родственница, — сказала Ирина Алексеевна, как будто не обращая внимания на то, что Нина стояла голая посередине комнаты, вся красная от стыда, стыдливо прикрываясь. — Нина, когда ожидаешь наказания, держи руки по швам. И сними обувь — девушек принято пороть босиком. — Нина скинула домашние туфли и опустила руки, открыв взорам мужчин гладко выбритый лобок и небольшие аккуратные груди. Опустив голову, она еще гуще покраснела от стыда — ее соски, обычно небольшие и не выделяющиеся, порозовели, набухли и теперь стояли, хотя возбуждения Нина не испытывала.
— Знакомься, Нина, это — Аркадий Петрович, — Ирина Алексеевна указала на старшего гостя, — а это Сергей Александрович.
Старший кивнул, а младший, осмотрев Нину и особенно задержавшись взглядом на ее торчащих сосках, подошел и поцеловал ей руку.
— Очень приятно, Нина, можете называть меня просто Сергей. Вы у Ирины Алексеевны надолго? — Сергей начал разговор, как будто не замечая, что Нина стоит перед ним полностью голая в ожидании наказания.
— Пока не знаю, не хотелось бы злоупотреблять гостеприимством, — Нина сама удивилась, что способна поддерживать разговор в таком виде.
— Значит, провинились перед Ириной Алексеевной? Ничего, хорошая порка никому не вредила, — как ни в чем не бывало продолжал Сергей, — кстати, чем вас будут пороть? Ремень, розги, трость?
— Это первая порка, к тому же розги не заготовлены. Я думаю, для начала в основном ремнем и немного тростью, в целях ознакомления, — ответила за Нину Ирина Алексеевна.
— Розог не будет? Сегодня вам повезло, — сказал Сергей, обращаясь к Нине, — а жаль. Я хотел попросить у Ирины Алексеевны разрешения высечь вас розгами — вспомнить былое, так сказать.