Флибустьеры против пиратов Карибского моря
Шрифт:
– Ты что молчишь, каналья, язык проглотил или не понимаешь, что тебя спрашивают?
– Да, не понимаю, – ответит парень, и выражение напряженности на его лице сменила расслабленная улыбка.
– Так я повторю. Вот этот молодой кабальеро интересуется, кто такие мачо. Что ты можешь ему ответить, скотина?
– Это мы, сеньор. Мы и есть мачо. Так нас все называют.
– А правда, что вы лихие мужики? – продолжил граф.
Я увидел по испуганным глазам крестьянина, что он не понимает, о чем идет речь, поэтому не знает, что сказать, чтобы не ошибиться и не прогневать сеньора.
– Отвечай, скотина! – крикнул дон Габриэль, которому надоела столь медленная моторика мозга.
– Не знаю, сеньор, не знаю…
Тут де Рохас в ярости ударил мачо плетью по голове, да так сильно, что у бедняги брызнула кровь и он упал на землю, схватившись за лицо. Не слезая с коня, дон Габриэль брезгливо бросил бедолаге реал.
– Вот тебе, подлечись.
– Спасибо, спасибо, сеньор. Да благословит вас господь! Спасибо, добрый сеньор, спасибо!
– Фу, как противно, – сказал я, когда мы тронулись дальше. – Этот человек действительно не лучше собаки.
– Уверяю вас, если мы поедем обратно, все эти мачо будут умолять меня стегнуть их плетью по лицу в надежде получить за это реал. Так что в отличие от собаки мачо не кусаются и даже не гавкают.
Он рассмеялся собственной шутке, а я подумал о том, что, возможно, бог действительно создал всех одинаковыми и дал всем равные возможности, но кто-то работал и их использовал, а кто-то предпочел лениться. Кто-то приносил пользу людям, а кто-то прожигал жизнь. Кто-то передал все, что нажил, своим детям, а кто-то только свои долги. Кто-то работал на совесть за двоих и, когда настали плохие времена, пустил в расход накопленное, в то время как те, кто не думал о завтрашнем дне, попали в кабалу и рабство. Кто-то сражался и в бою обрел славу и почет. Но есть семьи, где злость на все, в том числе и на погоду, норма жизни. Там честным быть невыгодно, образованным – смешно. Может быть, именно поэтому эти люди живут в жадности и невежестве. И дай бог, чтобы и их дети вырвались из этого круга.
– Нужно признать, что ваш отец всего за несколько лет сделал намного больше, чем все президенты за всю историю колонизации Эспаньолы, – прервал мои мысли дон Габриэль. – Например, создание полка лансерос – это его рук дело.
– Кто эти лансерос? Надеюсь, не младшие братья мачо?
– Нисколько, дон Педро. Это особый род отборных войск, который сформировал ваш отец и который есть только на нашем острове. Своего рода гвардия, куда берут лишь лучших. Лансерос охотятся на французских и английских матадорес, которые, в свою очередь, охотятся на диких коров на нашем острове. Лансерос делится на 10 рот по 50 всадников, и я имею честь командовать этим полком. Мы нападаем на матадорес, когда те отдыхают после удачной охоты. Вашему батюшке пришлось много потрудиться, чтобы сломать местные традиции спать после полудня. Теперь лансерос в это время охотятся на еретиков.
– На спящих?
– Очевидно, вам неизвестен испанский обычай пережидать полуденный зной, подремывая где-нибудь в теньке. Это называется сиестой. Так вот, эти канальи, французы и англичане, с успехом переняли его у нас и так же теперь любят вздремнуть в самую жару.
– Выходит, испанская поговорка «в жару по солнцу бегают только собаки и французы» на Сан-Доминго не верна?
– Выходит, что так. Но представляете, сколько трудов ваш отец приложил для того, чтобы обучить лансерос не спать в сиесту? Я до сих пор удивляюсь железной воле нашего губернатора. Ведь он не спал вместе с ними, а он – андалусец. Но все оказалось зря.
– Как зря?
– Дело в том, что хотя лансерос и научились нападать в самую жару, но у этих каналий не было никакого желания нападать. Вооруженные старыми мушкетами, они ужасно боялись воевать с матадорес, имеющими самые современные ружья, которые производят в Европе. Вследствие этого лансерос обычно якобы непроизвольно открывали преждевременный огонь с целью спугнуть противника, чтобы тот ушел восвояси от греха подальше.
– Действительно смешная ситуация. Ну а что же мой отец?
– Граф и здесь нашел выход. Он снял с вооружения у лансерос мушкеты и выдал всем пики в два человеческих роста длиной. Теперь их тактика состояла в окружении матадорес со всех сторон, чтобы напасть до того, как те могли дать залп из своих ужасных мушкетов, обычно изготовляемых во Франции по специальному заказу. Ничто не может тягаться с их крупнокалиберными мушкетами, пуля которых настолько огромна, что способна убить быка наповал. Попадая в голову бегущего животного, она пробивает его толстенную лобовую кость и разрывает голову на куски. Это страшное оружие, уж поверьте мне. Но и наши лансерос не простаки. Обычно они мчатся галопом, а на близком расстоянии колют пикой или кидают ее в матадорес. Словом, это новое слово в колониальной тактике ведения войны. Все предыдущие проваливались, поскольку были основаны лишь на опыте травли местных дикарей собаками. Но матадорес – не дикари, хотя и отличаются от них всего лишь тем, что не едят человечины.
Мы уже подъезжали к Сантьяго-де-лос-Кабальерос, а мой провожатый все еще продолжал вводить меня в курс местных дел:
– Этот город назван в честь Святого Якова и расположен так далеко внутри острова, что у него даже нет укреплений, если не считать несколько земляных валов и частоколов. Здесь живут плантаторы, охотники и скотоводы, так как вокруг города множество хороших пастбищ, где отъедаются стада животных. И в этих местах выделывается огромное количество кож хорошего качества… Кроме того, около города есть плантации какао, табака и имбиря, которые потом караваны доставляют в Санто-Доминго, а уж затем везут в Севилью. У вашего отца также есть пара плантаций. А как же иначе. Каждый, кто попадает на этот остров, обзаводится сначала землей, потом рабами, потом плантациями, потом… Но честно сказать, все это совсем не по мне. Я ненавижу и Эспаньолу, и все Западные Индии вместе с ней. Я жажду вернуться обратно в Испанию. Мое место там, но для этого нужно золото. Я воин, и заниматься сельским хозяйством не по мне. Как жаль, что прошли времена Кортеса, Писарро и Орельяны. Я с удовольствием встал бы под их знамена.
– Но что вам мешает отправиться на континент и поискать таинственное Эльдорадо?
– Боюсь, мой друг, этого Эльдорадо не существует. Еще лет сто назад его пытались найти многие, даже был известен район, где может находиться эта страна, но… Все вернулись с пустыми руками, подтверждая, что это всего лишь легенда. Кстати, на Эспаньоле также бытует несколько интересных старинных легенд. Говорят, что, когда в прошлом веке шло завоевание острова, местные индейцы свезли все золото и сбросили его в озеро. По другой версии – спрятали в пещере. А недавно мне рассказали, что рабы-негры, которые в большом количестве убегают от своих хозяев и находят приют в Кордильере-Сентраль, обнаружили пещеру с таинственным золотом индейцев. Я сам видел какое-то старинное украшение, которое мне показывали в Сан-Хуане-де-Гоаве. Его хозяин говорил, что получил его от одного скотовода, у которого спустившиеся с гор негры что-то выменяли на него.
– Что это за украшение?
– Да ничего особенного. Это то ли серьги, то ли подвески. Словом, золотые пластины в форме трапеции длиной с большой палец руки и с отверстием скраю.
Мы въехали в Сантьяго-де-лос-Кабальерос. Нас радушно принял местный губернатор, разместив в своем доме. Дон Габриэль де Рохас-Валле-и-Фигуэра показал секретное предписание моего отца и заявил, что обязан был собрать часть солдат для операции против французов. В сопровождении двух сотен дон Габриэль должен был добраться до прибрежного города Сан-Фелипе-де-Пуэрто-Плата, где в условленный срок ждать прибытия кораблей из Санто-Доминго, на которые им всем надлежало погрузиться и отправиться вдоль северного побережья.