Флоту - побеждать!
Шрифт:
– Понимаю.
– Благодарю за понимание. Так вот: как только вернёмся в Артур, немедленно телеграфируйте в Дальний: 'Возможно скорее снять с 'Паллады' орудия и отправить их в Порт-Артур вместе с боекомплектом'.
– Что?
– ошалел Молас.
– Разоружить крейсер?
– Именно. В условиях Дальнего минную пробоину в обозримое время заделать нереально, перевести крейсер в основную базу - тоже. И нельзя допустить, чтобы его пушки не приняли участия в войне. Четыре из восьми шестидюймовок мы добавим на 'Баян', две на 'Диану'...
– Побойтесь Бога, Степан Осипович, - вытаращил глаза начштаба.
– Это совершенно невозможно!
– Почему?
– улыбнулся Макаров.
– Всего-то навсего
Степан прекрасно помнил, что во время Первой Мировой Войны однотипная с 'Дианой' 'Аврора' преспокойненько несла на борту не десять, а четырнадцать шестидюймовых пушек, а на 'клонов' 'Баяна' умудрились впихнуть ещё и третью восьмидюймовку. А насчёт установки... Во время Гражданской Войны, что белые, что красные умудрялись устанавливать шестидюймовые орудия даже на буксиры за сутки...
'Баян' передал, что его собираются атаковать четыре японских крейсера включая 'Адзуму'. Было бы глупостью не отозвать его обратно к эскадре, так что сведений о составе главных сил противника в Жёлтом море Макаров так и не получил. Да Того особо настойчиво и не преследовал.
В десяти милях от Порт-Артура встретили вышедшие навстречу 'Петропавловск' и 'Пересвет', после чего совместно вернулись на рейд. Внешний. Мало ли что - вдруг Ухтомского с утра выручать придётся...
Ночь прошла нервно, но без эксцессов - японцы беспокоить стоящих под защитой береговых батарей гигантов своими миноносцами на этот раз не посмели. А к десяти утра вернулись из Печелийского залива 'Севастополь', 'Полтава', 'Богатырь', 'Диана', 'Амур' и миноносцы Второго отряда.
А ещё через сутки вернулся из Чифу 'Лейтенант Бураков'. Его командир, лейтенант Долгобородов, доложил не только о том, что радиотелеграфная станция консульство вполне свободно принимает сообщения из Порт-Артура, но и доставил пакет. В котором, в том числе были приказы о награждениях за сражения в начале мая. Царь отблагодарил своих воинов воистину по-царски: Командующему флотом был пожалован орден ' Святого Великомученика Георгия Третьей степени' (аналогичный - Алексееву) и производство в чин адмирала, полного адмирала, с тремя орлами на погонах. Ну и золотой аксельбант генерал-адъютанта вдобавок. Двадцать восемь адмиралов и офицеров эскадры были награждены георгиевскими крестами четвёртой степени, в том числе Иванов, командир 'Амура', Эссен, Вирен, Матусевич... Даже прапорщик Дейчман удостоился белого крестика на ленте ' цвета дыма и пламени'. Хоть ему это было и не по чину, но потопление японского крейсера - это потопление японского крейсера. Здесь жадничать не стоит - за такое георгиевского креста не жалко. Вместе с чином поручика, кстати.
А уж 'Владимиров', 'Анн' и 'Станиславов' с мечами и без, на мундирах морских офицеров закачалось столько, что встретить в крепости моряка без награды стало чем-то крайне маловероятным.
Не обошли наградами и матросов, экипаж 'Новика' например, стал 'крестоносцами' без исключения.
Прилетели двуглавые орлы и на плечи Рейценштейна с Виреном. И, если первый так ещё и не оправился от болезни, то сомнений по поводу должности бывшего (теперь уже, конечно, бывшего) командира 'Баяна' не оставалось - командовать ему крейсерским отрядом. Сомнения были в другом: кого поставить вместо вновь испечённого контр-адмирала на мостик единственного броненосного крейсера эскадры? Степан решил, не мудрствуя лукаво, пойти по пути уже проторенном реальной историей - 'Баян' принял Иванов. Тем более, что его 'Амуру' уже почти не оставалось работы как минному заградителю - почти весь запас больших мин в Порт-Артуре был исчерпан, и самое время установить на корабль-герой парочку шестидюймовок с 'Паллады' и отправить его по морям, по волнам на вольную охоту
Так что Гремящий' и 'Отважный' ещё дважды сходили в залив, и дважды терзали своими снарядами позиции японцев. Несмотря на то, что отряд генерал-лейтенанта Штакельберга, пытавшийся прийти на выручку защитникам Квантуна японцы успешно отбили под Вафаньгоу, 'устье' полуострова было запечатано достаточно надёжно. Полки страны восходящего солнца истекали кровью, но не могли продвинуться ни на шаг.
Оку доложил обстановку маршалу Ояма. Ояма телеграфировал в Токио...
Япония шлёпнула по игровому столу козырной картой. Крыть которую было нечем.
Адмирал Того подстраховался более чем на сто процентов - транспорты с драгоценными изделиями из Йокосуки до Чемульпо сопровождали все силы Камимуры и Уриу, а там их принял сам командующий Соединённым флотом. И не столь важно, что за это время Иессен со своими крейсерами успел порезвиться в Японском море и отправить на дно четыре парохода, везущие грузы из Японии в Корею, а ещё два захватить в качестве призов и отправить во Владивосток.
Грузы из метрополии прибыли в Дагушань. Под конвоем броненосцев прибыли. Дальше их тянули по сооружённой на скорую руку двухколейке лошадьми и людьми, но, в конце концов, они оказались в том месте, где срочно требовалось их присутствие.
Июньские ночи коротки, поэтому и перерывы между боем и боем, как правило, значительно меньшие, чем осенью или зимой. Фома Гриднев, стоявший в карауле на батарее десантных пушек снятых с артурских крейсеров (её ещё называли 'крейсерской батареей') ничуть не удивился, услышав выстрел с вражеской стороны - не впервой. Солнце взошло - 'пожалуйте бриться!'. Но то шипение, что последовало за этим, оказалось совсем непривычным - до этого японские снаряды в полёте таких звуков не издавали.
Шарах! Казалось, что содрогнулась вся гора. У подножья Наньшаня вырос такой султан взрыва, какого здесь ещё не наблюдалось никогда.
– Во раскудрить твою налево!
– ошалел матрос.
Грохот взрыва и дрожь земли сделали совершенно излишней команду к побудке - из землянок стали матерясь выскакивать батарейцы, к Гридневу, застёгивая на ходу куртку, подбежал мичман Чебыкин:
– Что за катавясия?
– Так что, ваше благородие, - вытянулся перед офицером Фома, - пушка у японцев новая. Такой ещё здесь не бывало - как будто с броненосца саданули...
Снова донёсся звук выстрела, и послышалось приближающееся шипение.
– Всем в землянки!
– немедленно скомандовал мичман, но сам прятаться не стал - необходимо было лично понять, что за чудовище доставили японцы к перешейку.
Землянка, конечно, укрытие архиненадёжное при прямом или даже близком попадании крупнокалиберного снаряда, но сбережёт хотя бы от разлетающихся после его взрыва осколков и камней.
Рвануло уже на середине горы, метрах в трёхстах от десантной батареи. А сразу после разрыва со стороны японцев снова шарахнуло звуком выстрела, что неоспоримо свидетельствовало о наличии минимум второго аналогичного орудия у противника - даже на корабле, при помощи электричества и прочей вспомогательной техники не успели бы так быстро перезарядить крупную пушку. А в том, что пушка эта не менее десяти дюймов Чебыкин понял по мощи взрыва предыдущего снаряда.