Флоту - побеждать!
Шрифт:
– Что со шлюпками?
– морщась от боли в раненой руке, поинтересовался командир крейсера у своего старшего офицера.
– Целых нет ни шлюпок, ни паровых катеров, - отозвался первый помощник.
– Но два баркаса можно подремонтировать в ближайшее время.
– Так прикажите это сделать!
– недовольно посмотрел на кавторанга Мацути.
– Уже делается.
– Хорошо. В первый же готовый перенести портрет императора и спускать на воду пока мы на ней ещё держимся. Туда же раненых.
– Все не поместятся.
– Разумеется. Сколько поместится. Поручаю это проконтролировать
– Слушаюсь, - Сато чётко отдал честь, и немедленно отправился выполнять приказание.
Отремонтированные баркасы удалось спустить с борта крейсера. Вместе с 'содержимым'. Но даже не все раненые уместились на них. Матросы, кондукторы, вольнонаёмные и офицеры служившие на 'Якумо' горохом посыпались за борт, в уже относительно тёплые воды Жёлтого моря, прихватив хоть что-нибудь имеющее положительную плавучесть. Даже сам командир крейсера не стал изображать из себя 'рыцаря самурайского образа' и сиганул за борт хоть и последним, но задолго до того как 'Якумо' продемонстрировал в ночной темноте 'поворот оверкиль'.
И остался жив. Как и большинство его подчинённых: японские авизо не сильно пострадали сегодня в крейсерской баталии, не особо были нужны для поиска и минных атак русских кораблей этой ночью, но вот в качестве спасательных судов, они очень даже пригодились: 'Тацута' и 'Яейама' весьма активно выхватывали из волн моряков с торпедированного 'Микаса', на 'Тацуту' умудрились поднять из воды даже командующего флотом, а когда взрывом в ночи обозначилась ещё одна жертва, 'Яейяма' немедленно взял курс в соответствующем направлении.
Даже в июньском Жёлтом море температура воды чувствительно ниже, чем у человеческого тела, поэтому у любого оказавшегося за бортом вода, всей своей чудовищной теплоёмкостью, немедленно начинает отжирать калорию за калорией. А новых взять негде. Возможность заизолировать себя от самого жадного до тепла вещества в природе тоже отсутствует. Так что зачастую гибнут от переохлаждения люди даже в самых тёплых морях...
Адмирала Того, только что выхваченного из волн бил озноб. Но даже не успев переодеться, прямо на палубе 'Тацуты', стоя в луже стекающей с его одежды воды, он в первую очередь стал сыпать распоряжениями:
– Радиотелеграф у вас в порядке? Отлично! Передайте: 'Асахи' и крейсерам следовать к Чемульпо. Минным силам стараться перехватить противника на пути к Порт-Артуру'.
Адмирала шатнуло.
– Ваше превосходительство!
– немедленно забеспокоился командир корабля.
– Очень прошу вас пройти в мою каюту. Сейчас туда доставят сухую одежду, горячий чай и саке.
– Лучше рому или коньяку, - мрачно бросил адмирал.
– О любых новостях докладывать мне немедленно.
Уже в каюте, приняв спиртного внутрь, и растираемый спиртом снаружи адмирал выслушал доклад, что на 'Тацуту' принято из воды сто тридцать семь моряков с 'Микасы', в том числе шестеро офицеров. Среди них его адъютант, капитан-лейтенант Нагата. Сколько-то спасла 'Яейяма'. Сколько - пока неизвестно.
Отпустив как делавшего доклад офицера, так и судового фельдшера, терзавшего массажем
Единственное, что можно сделать сейчас, это постараться уменьшить высоту падения Японии в ту пучину позора, в которую она рухнет по результатам этой войны - максимально сохранить те остатки флота, которые ещё представляют из себя реальную силу. Не дотянуть сейчас не только до Сасебо, но и до Такесики. Да и до Мозампо не дойти - и угля может не хватить, и пробоины наверняка такие, что долгого перехода корабли могут не выдержать... Путь один - в Чемульпо. Там хоть начерно можно будет подремонтироваться, а потом идти к своим базам...
***
Кроун приказал затопить отсеки междудонного простанства за исключением носовых. Эффект был поразительным: 'Пересвет' вновь обрёл свои мореходные качества. В слегка подсвеченной луной ночи броненосец восьмиузловым ходом двигался в направлении Дальнего.
– Разумно ли, Николай Александрович, - Вирен оказался не очень доволен решением командира корабля.
– В Талиеванском заливе мин больше чем блох на барбоске, не пройти нам его ночью.
– Разумеется, Роберт Николаевич, - тотчас же отозвался Кроун.
– Но мы туда и подойдём с рассветом. А тогда уже и сориентируемся. Карты минных полей у нас имеются. А до Артура можем и не догрести.
– Неужели всё так серьёзно?
– удивлённо выгнул бровь адмирал.
– Более чем серьёзно, ваше превосходительство, - ответил из-за спины только что поднявшийся на мостик Дмитриев.
– Что там, Аполлон Аполлонович, - мгновенно повернулся к своему старшему офицеру командир 'Пересвета'.
– Уже принято около трёхсот тонн воды, и она продолжает прибывать. Помпы не справляются. Дифферент на нос увеличивается. Медленно, но увеличивается...
– Факелы слева!
– прервал беседу на мостике крик сигнальщика.
– Факелы справа!
– немедленно отозвался другой.
Четвёртый отряд истребителей, отозванный недавно от эскадры Камимуры, всё-таки сумел найти в ночи раненый 'Пересвет'.
Японских миноносников обуревала жажда мщения за позор сегодняшнего поражения главных сил, и они до жути хотели покарать проклятых северных варваров за свои погибшие корабли. Не жалея ни своих истребителей, ни себя. И когда в лунном свете заметили силуэт большого корабля, то сразу было ясно, что это либо русский броненосец, либо крейсер.