Флоту - побеждать!
Шрифт:
* Пар, конечно, 'белым' быть не может, если 'белый', то это, по научной терминологии 'туман', но уж так повелось в литературе...
Выполнив свою задачу, 'Богатырь' поспешил к основным силам, чтобы принять участие в финальном акте сегодняшнего боя.
***
Пока броненосцы Макарова спешили на соединение с остальными силами артурской эскадры, не было никакой необходимости находиться в броневой душегубке боевой рубки. Командующий с остальными вышли на мостик и стали получать временное удовольствие от морского ветра, освежавшего лицо
– Эдуард Николаевич, запросите пока 'Цесаревича' и 'Победу' о повреждениях.
– Запрос уже сделан, ваше высокопревосходительство, - отозвался Щенснович.
–
Ждём ответа.
– А что у нас?
– Думаю, что через несколько минут смогу ответить. Если не исчерпывающе, то близко к тому.
Действительно, через четыре минуты лейтенант Скороходов доложил об основных повреждениях: пробоина в носовой части в районе кондукторской кают-компании, (несколько выше ватерлинии, но захлёстывается волнами), солидные дырки в первой и третьей трубах, разбиты все прожекторы кроме одного на фок-мачте, уничтожены оба дальномера, несколько попаданий в броню без её пробития. Кроме того выкрошились зубья подъёмных шестерён у двух шестидюймовых орудий левого борта. Но самые большие неприятности доставил двенадцатидюймовый, угодивший в кромку амбразуры кормовой башни, причём, попавший именно в тот момент, когда производилось заряжание орудий - от взрыва собственный снаряд сместился назад, раздавил оба полузаряда и заклинил зарядник. Парусиновые чехлы на амбразурах загорелись, и при их тушении залили водой реле и клеммы электрического привода. Башня теперь могла разворачиваться только вручную. Убито на броненосце восемнадцать матросов, ранены мичманы Саблин, Столица и князь Голицын и сорок девять нижних чинов.
Степан, слушая доклад, успел посмотреть на котельное железо, которым заузили смотровые щели боевой рубки, и только с левой её стороны насчитал восемь отметин от осколков. Осколков не влетевших, и не посеявших смерть внутри.
К тому моменту, когда закончил свой доклад старший офицер 'Ретвизана', поступили сведения с 'Цесаревича' и 'Победы'. Если на первом, как впрочем и ожидалось, всё было в полном порядке - восемь раненых, мелкие дырки и вышедшая из строя средняя шестидюймовая башня левого борта, то от Зацаренного доклад оказался менее оптимистичным: прошило восьмидюймовую броневую плиту - затоплена угольная яма и три отсека, в районе миделя пробит верхний броневой пояс, пять пробоин в небронированных участках, попадание в отделение носового минного аппарата - благо, что Макаров категорически запретил заряжать оные перед боем... Семь убитых, тридцать шесть раненых.
Но все три броненосца вполне могли поддерживать пятнадцатиузловый ход, что и делали. Расход боезапаса был у всех приблизительно равным - около половины снарядов главного калибра и треть шестидюймовых.
– Ухтомский начал, Степан Осипович, - привлёк внимание командующего Молас. Звук пока ещё не успел долететь до мостика 'Ретвизана', но все, кто смотрел в нужную сторону, увидели огонь и дым выстрела на 'Петропавловске'. Когда услышали и собственно отдалённый грохот, лейтенант Кетлинский щёлкнул секундомером.
– Двадцать шесть секунд, - небольшая пауза...
– Около сорока кабельтовых.
– Уже меньше. Спасибо!
– кивнул старшему артиллеристу броненосца Макаров.
– Эдуард Николаевич, - это уже Щенсновичу, - Прикажите передать: 'Быть готовыми к развороту влево на пятнадцать румбов на траверзе второго в линии корабля противника'. И примите два румба вправо.
– Есть!
–
– слегка обеспокоено поинтересовался начальник штаба.
– Зачем разворот? Не разумнее ли пройти на контркурсах до конца японского кильватера и обрезать им корму?
– Если бы до захода солнца оставалось бы ещё хоть пару часов, Михаил Павлович, я бы именно так и сделал. А сейчас у нас времени на это нет. Тем более, что в хвосте его колонны наиболее защищённые 'Микаса' с 'Асахи', а головным идёт 'Ясима' у которого с бронированием пожиже. Так что воспользуемся приёмом, которому попытался научить нас сам Того.
***
– Павел Петрович, - ещё раз несмело предложил Яковлев, - может всё-таки в лазарет?
– Оставьте, - раздражённо отозвался Ухтомский.
– Рана - пустяки, царапина. Чувствую себя вполне сносно...
Выглядел сейчас контр-адмирал ну просто очень импозантно. Прямо как в ещё не написанной песне: 'Голова обвязана, кровь на рукаве...'.
В развязке предыдущего боевого эпизода японский восьмидюймовый фугас разорвался на мостике прямо перед боевой рубкой. Внутрь влетело совсем немного осколков, но одним из них всё-таки 'пригладило' адмирала по голове. Вскользь, но на пару минут Ухтомский сознание потерял. Рулевому и старшему штурману 'Петропавловска' прилетело посерьёзнее: у первого осколок в животе, а второму пробило грудь навылет.
– Начинайте пристрелку, лейтенант!
– Ждал только вашего приказа, ваше превосходительство, - весело отозвался старарт Кнорринг, и немедленно забубнил в телефон необходимые данные.
Грохнула носовая шестидюймовая башня, грохнула кормовая, вслед за ними ударила оставшаяся пушка из каземата...
– А хорошо легло, Любим Николаевич!
– чуть ли не восторженно прокомментировал первую серию командир броненосца.
– Думаю, что можно переходить на беглый. И главным калибром тоже.
– А вот и наш оппонент отвечает, - флегматично прокомментировал Ухтомский вспышки на борту 'Ясимы'.
– Посмотрим как у них...
Японские снаряды тоже взрыли волны не особенно далеко от борта 'Петропавловска', а огонь постепенно разгорался по всей линии: загрохотали бортами как 'Севастополь' с 'Полтавой', так и противостоящие им 'Ниссин' и 'Адзума'. Эссен и Успенский, казалось, хотели всё-таки окончательно выяснить, чей броненосец является лучшим стрелком Тихоокеанского флота. Оба корабля открыли ураганный огонь по своим визави. По 'Полтаве' при этом сначала открыл огонь и 'Якумо', но вступивший ей в кильватер 'Пересвет' немедленно показал, что отвлекаться не следует, а очень даже стоит побеспокоиться о собственном 'здоровье'.
Рейценштейн не стал пристраиваться со своим отрядом за броненосцами - у него имелась другая цель для атаки. 'Баян', обрезав хвост своей эскадры, повёл за собой 'Аскольда' и 'Богатыря' вслед за 'Читосе'. Не для того, чтобы догнать и утопить, для того, чтобы отрезать крейсерский отряд Того-младшего от основных сил. Трое резали курс шестерым. И шестеро не посмели 'решительно возразить'. Не из трусости, просто любой из трёх артурских крейсеров был сильнее пары своих японских оппонентов. Снова бой крейсеров закипел в стороне от того места, где выясняли отношения броненосные корабли. А там в кильватер ведомый 'Ясимой' уже вписывались 'Микаса' и 'Асахи', и 'Пересвету' грозили серьёзные неприятности - пока всё шло для него неплохо в перестрелке с 'Якумо', но если и два этих гиганта обратят на него своё двенадцатидюймовое внимание (а им стрелять больше и не по кому), то долго не продержаться... Правда, в самом скором времени в драку должны были вмешаться три броненосца Макарова, но успеют ли?..