Фокусница
Шрифт:
– Если ты не помнишь, что тебе говорят, то повторять я не собираюсь.
– Как же мне к тебе обращаться? «Эй, ты» или «Слышь, сестренка»?
– Я переживу, если ты никак не будешь ко мне обращаться, – равнодушно обронила она. – Не напрягай зря связки, а я сделаю вид, что тебя здесь нет.
Я взглянул на часы на приборной доске: 23:15.
– Пока я не принял твои условия, ответь мне на один вопрос. Надеюсь, ты не собираешься гнать всю ночь до самого Веракруса?
– Отсюда до Чалько всего несколько миль. Сделаю там остановку – тебя сдам в полицию, а себе найду номер в гостинице.
– Есть
– Ладно, – сказала она, поразмыслив. – Только мне не хотелось бы уснуть, пока ты сидишь за рулем. Мало ли что взбредет тебе в голову!
– Ну если ты боишься меня… – Я пожал плечами.
– С чего ты взял, что я тебя боюсь? – Кажется, такое предположение ее задело. – Я еще не встречала двуногого, который сумел бы меня напугать.
– Это похоже на предсмертные слова из какого-то анекдота. Впрочем, если ты не блефуешь, солнце мое, уступи мне руль и закрой глазки. – Я широко улыбнулся ей.
Секунду поколебавшись, она остановила машину. Потом пристально посмотрела на меня – и в глазах у нее внезапно промелькнула улыбка. Ну и девица, до чего хороша! Помимо того, что для меня она была живым воплощением 25 000 долларов, она еще и выглядела подходяще. Когда я говорю «подходяще», то подразумеваю, что любой другой женщине в этой стране до нее как до луны. Ничего не поделаешь, люблю блондинок! Возможно, они немного взбалмошные, зато смотреть на них одно удовольствие. По мне, это лучший отдых для глаз.
– Слушай, браток, – сказала она, – если вздумаешь дурить, я тебя так вырублю, что все пробки повылетают.
– Дашь хотя бы взглянуть на них перед смертью? – попросил я. – Всю жизнь мечтал стать экспонатом в паноптикуме Рипли [8] .
– Я тебя предупредила, – отрезала она и вышла из машины.
Я перебрался на водительское место.
– На заднем сиденье спать удобнее, – сказала она, устраиваясь у меня за спиной. – К тому же у меня тут запасной колесный диск. Только попробуй свернуть с трассы – огрею по голове. Телеграмму с предостережением заранее посылать не буду, не рассчитывай.
8
Роберт Рипли (1890–1949) – американский художник-карикатурист, путешественник, собиратель диковин, создатель музеев-кунсткамер «Хотите верьте, хотите нет!» («Believe it or not!»), автор одноименных комиксов и радиошоу.
– Тебя послушать, – ответил я, включив зажигание, – так подумаешь, что ты совсем не сентиментальна. Но если серьезно, пупсик, можешь спокойно доверить мне свою жизнь.
– Доверить? Не раньше чем я сменю шелковое белье на смирительную рубашку.
Судя по всему, через некоторое время она уснула. «Кадиллак» мчался по ночному шоссе. Машина – зверь, одометр только успевал отсчитывать мили. Я думал, что примерно
– Уже светло, – удивленно ахнув, заметила она. – Это я столько спала?
– Кто-то заливисто храпел мне в ухо, – ответил я, сворачивая на главную улицу. – Если не ты, значит у нас на борту безбилетный пассажир.
– Я не храплю, – холодно сообщила она, и я услышал, как она роется в сумочке. Ну конечно, первым делом надо попудрить носик.
– Не тушуйся, – ободрил я ее. – Со мной тебе нечего стесняться. – Я запарковал машину возле небольшой гостиницы, облицованной розовым камнем. – Мне даже нравится, когда у меня под боком кто-то похрапывает. Ностальгическое чувство.
– Ностальгическое? – переспросила она.
– Ну да, сразу вспоминается жизнь на ферме. – Я поспешно вылез из машины и деловито сказал: – Подожди тут, я схожу договорюсь. Тебе нужен номер или обойдешься ванной и кофе?
– Никаких номеров, – твердо заявила она.
Сперва нужно было извлечь из гостиничных недр управляющего, потом представиться ему… И только тогда меня обожгла мысль, что я совсем рехнулся – оставить ее одну в автомобиле! Однако волновался я напрасно и, выйдя на улицу, обнаружил, что она никуда не делась.
– Договорился, – известил я ее, распахивая дверцу. – Сперва ванна, потом завтрак на веранде. Яйца, фрукты, кофе. Устраивает?
Она вышла из машины с маленьким саквояжем в руке.
– Еще как, – подтвердила она и в первый раз по-дружески мне улыбнулась.
Я почувствовал, что дела пошли на лад.
– Через полчаса жду тебя внизу за завтраком. Отбросим условности и поговорим по душам.
– Мне и одной неплохо, – возразила она. – Я тебя подвезла, и на этом точка, до свидания.
– Не дури, – сказал я, решительно беря ее за руку повыше локтя и подталкивая к гостинице. – Если ты сбежишь, кто заплатит за мой завтрак?
Глава четвертая
По сравнению с другими мексиканскими городами, Орисаба еще ничего. От Мехико едешь все время вниз: через шестьдесят с лишком миль ты спускаешься на шесть с лишком тысяч футов [9] . И атмосфера существенно меняется. Воздух здесь плотнее, а зной нестерпимее.
9
Около двух километров. В действительности Орисаба находится на высоте 1236 м, Мехико – 2250 м над уровнем моря, т. е. разница около километра.
Сидя на веранде с видом на площадь под непроницаемыми взглядами низкорослых индейцев в засаленной военной форме, я подумал, что жизнь не такая уж скверная штука. Отмокнуть в горячей пенной ванне, а после с аппетитом позавтракать на свежем воздухе – что может быть лучше!
В дальнем конце площади разместился маленький цветочный рынок. Несмотря на ранний час, индианки принялись за работу – сбрызгивали водой и сортировали всевозможные цветы, составляли букеты. Над площадью плыли густые ароматы, погружая нас в пахучее облако.