Фора хочет жить

Фора хочет жить

(автор: Мария Бунто)

1.

Человек вышел из каменоломни. Он выпрямил спину, и устало окинул свои пыльные одежды. Сильно ломило спину, внизу возле крестца пронзительными молниями выстреливала боль. Мужчина потер воспаленную поясницу и на слабых ногах сделал несколько пружинистых шагов вперед. Он преодолел стрелявшую в нервных волокнах боль сумев подняться по сухой извилистой трапе и попал на возвышенность, где его взору раскрылась удивительная в своей статике горная равнина, величественный ансамбль, состоящий из замкнутых каменистых хребтов и плавных линий заснеженных воротников. Человек смотрел на нерукотворное великолепие Исландских ледников, которые доживали свой век. Да, они были еще живы. Но очень скоро, гео-экологические

Человек стоял и смотрел. Он пристально всматривался в причудливые изогнутые формы гор и плоскости драгоценных пород, невольно преображая видения в затейливые фигуры. В умирающих камнях, его левое полушарие мозга, вырисовывало взору скрытые символы. Совсем скоро, человек стал различать в хаотических пятнах конкретные очертания предметов. Плоскость непреступных, совершенно спокойных гор имитировали окрас коров, пятнистых ягуаров, чуть позже, под определенным углом зрения, человек смог различать и узнавать в природных окаменелостях лица и силуэты, складывая из всего случайного безобразия, четкие, сформировавшиеся сюжеты. Вот лик длинноволосого мужчины, истощенного болью, но столь смиренного в своем милосердии, что парные внешней , невольно начинают выделять водный слой слезной пленки. А вот и стройная женщина в коктейльном платье сидит задумчиво в пол оборота, а из под пол широкой шляпки, выглядывают ее точеные скулы. Там же и монстры, там же дети с широко открытыми глазами и пухлыми лицами. В кривых складках камней скрываются верблюды и давно забытые историками рыцари. Там лошади и множество всевозможных сказочных существ, о которых не принято говорить в эпоху в которой живет человек.

Фора все это видел так четко и красочно, что картинки оживали и независимо друг от друга разыгрывали перед ним свой немой одинокий спектакль. Это были ожившие актеры. Актеры, созданные тем, чье имя запрещено произносить. Имя создателя, которое давно стерто из всех учебных пособий. Имя, которое неумолимо повлечет смерть на каждого живущего ныне, коль будет облачено в звуковой символ или даже мысленную форму.

Фора глубоко вздохнул и нелепо сел прямо на выступающий камень, подтягивая травмированную ногу с механической надобностью, которая позже трансформировалась в привычку. Он продолжал смотреть и все новые и новые образы оживали в его голове. Человек улыбнулся.

В пространстве раздался устрашающий гудок, словно гигантский хищник изрыгнул свой неистовый гнев. Фора вздрогнул и обернулся. Это был сигнал окончания смены. Из шахт потянулась цепочка изнеможенных усталых и пыльных работников. Его коллеги, но не друзья, его знакомые и командиры – все неровными рядами волочили отработанные тела к бронированному автобусу, который через три с половиной часа, вернет их в стройные ячейки общества. Туда, где каждый из них смоет свое бремя, умоет лицо от пыли, порошка и глины. Вернется в свои семьи, отведает капсулы ужина, возможно займется любовью с кем-то, но никогда не сможет вымыть руки от последних капель страдающей земли.

Фора встал, припрыгивая на поврежденной ноге и неспешно поплелся в сторону грозного фургона, оборачиваясь назад, желая запомнить то, что подарили его взору умирающие ледники.

2.

– Уважаемый виро Фора, - человек, сидевший за темно зеленым столом, бегло перебирая пальцами по прозрачному планшету обратился к собеседнику не глядя на него, – меня весьма беспокоит и удивляет ваше решение. – Мужчина с квадратным волевым подбородком нарочито тяжело вздохнул, оторвав взгляд от диаграмм и множественных данных, посмотрел холодными, изумрудными глазами на сидевшего перед ним человека, на что Фора невольно и довольно машинально улыбнулся, при этом не выказав ни малейшего дружелюбия, как и его консультант. – У вас повышено артериальное давление, - продолжал красивый и безэмоциональный человек. – Частота эго-волн превышает допустимые нормы. А мозговая активность и общая энцефалограмма, указывают на вашу, - мужчина запнулся, но продолжил, - психическую нестабильность. По крайней мере в данный момент. – консультант бегло растянул улыбку немедленно вернув губы в естественное положение.

– Не скрою, саммус виро Ингибъерг, я…Я сейчас волнуюсь. В последнее время. Часто испытываю колебания. – Форе было трудно говорить, он не мог скрыть потливость ладонь и учащенное сердцебиение, так как прошитое сердце давало полную картину его эмоционального состояния, он был уязвим. Особенно беззащитно чувствуешь себя перед консультантами, система биоэнергетического здравоохранения видела тебя насквозь, и как бы ты не пытался контролировать свои эмоции, химические реакции в организме выдадут тебя с потрохами. Фора сделал глубокий вдох, смочил губы водой и продолжил, не обращая внимания на ледяной взор саммуса виро Ингибъерга. – Но уверяю вас. Мое решение осознанное. И мои волнения как раз связаны с тем, что я хотел бы сменить род деятельности. Я… У меня есть идеи, я знаю, как воплотить этот новый проект и при этом быть чрезвычайно полезным обществу.

– Художник? – протянул консультант сложив ладони лодочкой на массивном столе. – Но позвольте. – снисходительно улыбнулся мужчина, - 4-D принтеры прекрасно справляются с картинами. Не уверен, что вы смогли бы привнести что-то новое.

– Да, совершенно верно саммус виро Ингибъерг! Однако же, чертежи и схемы для принтеров разрабатывают люди. – живо возразил Фора, безуспешно пытаясь скрыть всплеск эндорфина. Консультант скосил глаза на планшет вскинув брови.

– Вы переходите в фазу ярости?

– О нет! Нет саммус виро! Нет конечно. Просто я считаю, что мне достаточно будет года. Дайте мне год и я оправдаю перераспределение. Уверяю вас. – Фора глубоко сглотнул вязкую слюну и откашлялся. Изумрудные глаза консультанта бесстрастно смотрели на него, ладони сомкнулись в крепкий кулак.

– Вы же не собираетесь использовать масло? – холодно продолжал допрос тот, от которого сейчас зависела судьба взволнованного Форы. – Это было запрещено еще в III определении ЭЗ.

– Нет. Конечно же нет, саммус виро. Я буду использовать только принтеры. Моя задача, это разработка и написание схем. Только и всего. И честное слово, я не преступлю ни единого закона эмоциональной защиты. Единственное что – предложу человечеству новый взгляд и механизм созерцания моих работ. – Фора улыбнулся нервно, смирившись с тем, что у корней его волос сгущаются мелкие капли пота. Консультант внимательно и скептически уставился в планшет изучая все биоритмы тела, которое так отчаянно и настойчиво просило разрешения на перераспределение. После выносимо, но катастрофически долгого напряженного молчания мужчина с волевым подбородком и ледяными зрачками дал свое согласие.

– Хорошо, виро Фора Йохгюнсон. С 27 марта я включаю вас в программу перераспределения. У вас будет четко полтора года для новой деятельности. Финансовый баланс поступит на ваш счет 28 марта. Переезжать можете уже сегодня, адрес появится в вашем журнале через пару часов. 15 июня 22/17 мы встретимся с вами для рассмотрения дальнейших действий. Идите. – не успел Фора встать и поблагодарить представителя ЭЗ, как изящным движением кисти, консультант оградил от себя человека, воссоздав плотную темно синюю стену. Еще пошатываясь и хромая на левую ногу, Фора вышел из отделения, тревожно ожидая перемен. Однако на улице тихого города, обдуваемый ветрами, этот хромой человек испытывал облегчение нечто, напоминавшее радость, которая не была еще ярко выражена и распознана им, но в крови и в сложных лабиринтах мозга уже струились первые разряды полипептидных соединений, бравых химических попечителей радости и счастья.

3

Фора зашел в свою новую квартиру. Он сел на стул вытянув поврежденную ногу. Окинул отсутствующим взглядом пространство. Ничего нового для себя он не обнаружил. Разве что просторная отдельная комната для работы была весьма пригодна и укомплектована для последующего творчества. Испытывая дискомфорт в коленном суставе, мужчина встал и вошел в мастерскую. Массивные полеуритановые полотна всевозможных размеров мерными рядами стояли в ожидании прислонившись к оливкового цвета стене. Внушительных размеров принтер, заботливо подключенный к системному блоку тихо жужжал, прибывая в спящем предвкушении творчества. Несколько мониторов смотрели на него прозрачными лицами, а светло серые жалюзи плотно скрывали нежелательный свет. Фора потер пересохшие губы. Он передвинул кресло, сел на край привычно вытягивая ногу вперед и привел в действие оборудование. Комнату наполнил приятный успокаивающий шум вентиляторов и ядер. Фора потер лоб мысленно представляя себе задачи, которые предстоит воплотить в реальность действий. Его умозаключения решились звонком. Он набрал дистанционный магазин, в котором заказал цветные карандаши, введя несколько раз перед окончанием заявки, свой номер допуска, убеждая систему в правомерности свей покупки. Наконец система подтвердила его статус и заказ был оформлен. Вместе с карандашами, человек заказал себе еще набор капсул для ужина и одну упаковку завтрака. Через 20 минут все его покупки были смоделированы и он вытащив из модулятора заказ, что находился в кухонной зоне, принялся с интересом разглядывать карандаши.