Фора хочет жить
Шрифт:
– Все хорошо…Просто я не совсем понимаю твои действия. – признался мужчина сев рядом на стул вытянув травмированную ногу, которая на удивление самого ее обладателя не тревожила его с момента презентации картины.
– Это…Это эмоции, которые могут вызывать некоторые явления. – пространно ответила Мейро. – И они неблагожелательны.
– Это как?
Женщина протерла уже не трясущимися руками красивое, очерченное волевыми линиями лицо. – Это…Это когда ты, например, смотришь на рассвет. Да? Или на небо…Стоишь у края горы и видишь всю мощь и великолепие пространства. Эта красота и грандиозность природы врывается в твои тело и сознание так стремительно и властно, что может попросту сшибить всю твою эмоциональную стабильность. Понимаешь? И вот когда ты в близи
– Да, пожалуй. – в полголоса согласился Фора прилежно силясь понять о чем пытается сказать его подруга.
– И когда тебя переполняет естественный восторг, - осторожно продолжала женщина, - ты невольно…Можешь подумать о током…О чем нельзя думать.
– Не понял.
– Ох. – Мейро очень громко выдохнула. – Смотри, Фора…Все наши прошитые сердца…Они ведь не просто так прошиты? Они помогают нам жить. По крайней мере так нам говорят в комитете…Таким образом все наши состояния, эмоции, чуть ли не мысли видны и фиксируются в центре эмоционального здравоохранения. Так?
– Да.
– Вот. Мы, полностью систематизированы. У нас отличное управление, мирное государство, удобное и качественное обслуживание жизнедеятельности. Это прекрасно! Но есть одно но. О котором все знают…Нам… нельзя …думать, испытывать и тем более произносить в слух определенное имя и определенное чувство … Ведь так?
– Да, конечно. А зачем тебе это? – Фора искренне не понимал ход мыслей своей давней подруги.
– Милый друг. – печально улыбнулась Мейро и нежно взяла его за руку вглядываясь в холодные глаза фисташкового цвета. – Порой. У меня вспыхивают такие сильные чувства, которые я не могу контролировать. Эти всплески фиксируются в центре эмоционального здравоохранения, после чего мне приходится неделями проходить тесты и постоянно подтверждать свой статус пригодности, понимаешь. Это очень утомительно!
– Что именно у тебя вспыхивает?
– То о чем говорить и думать нельзя…Когда видишь, что-то прекрасное, когда полон восхищения и счастья! Невольно хочется закричать прямо таки орать на весь свет о том о чем нельзя даже думать. Благодарить неистово из самого сердца того, чье имя под запретом.…Но, подумай хорошенько, как жить, если когда ты счастлив, а благодарность выказать некому? А воздать свои чувства первопричине, фатально запрещено. Это как же так? – Фора отпрянул от женщины, словно его ущипнули. – Не бойся, Фора! Пожалуйста! Я…Я не причиню тебе вреда! Это просто слова! Прошу тебя! – Мейро схватила его за рукав, притянув ближе. – Успокойся. Я отлично знаю. Что если я это скажу вслух… или даже очень сильно подумаю – я умру. Моментально и безвозвратно! Я это знаю!... Поэтому не переживай!!! Пожалуйста.
– Это глупо! – возразил художник, не встречаясь взглядом с малахитовыми глазами странной теперь для него женщины.
– Это естественно! – возразила женщина. – Но мы, больше не будем об этом. Я просто хотела тебе объяснить, что подобные эмоции я подавляю успокоительным и алкоголем…Именно так я научилась обходить систему…И да…Об этом знаешь только ты…А твоя работа. Вызвала во мне этот всплеск. По этому. Пиши, пожалуйста. Ибо это прекрасно!
– Не уверен. – Фора неуклюже встал издали, смотря на картину. – Это может быть опасно…О чем я думал?
– Нет! Это не опасно! Это полезно! Пожалуйста. Пиши дальше! – женщина встала и сняла с крючка свое пальто. – Я завтра улетаю на один остров. У меня там специальный репортаж. Меня не будет около полугода. Я вернусь, и очень хочу побывать на твоей выставке. Не прощаюсь. Пиши.– Мейро суетливо собралась уходить.
– Береги себя. Ты мне дорога. – крикнул вслед Фора жадно провожая взглядом родной и дорогой сердцу силуэт странной подруги.
5
Все государственные учреждения в городе, как правило, отличались строгим исполнением, незамысловатой архитектурной постройкой, их было легко узнать по специфическому аспарагусовому цвету. В одно из подобных зданий зашел Фора, неспешно хромая на левую ногу. Это был комитет управления семьи. На пятом этаже, его уже ждала женщина выше понимания среднего возраста с ухоженной аккуратно возложенной по центру седой прядью в пепельных волосах. Консультант, как и прочие представители порядка, отличалась сдержанной учтивостью, с максимально подавленной эмоциональной кривой, которая если рассмотреть в приложении биоэнергетических волн, скорее всего, находилась в стадии прямой.
– Виро Фора Йохгюнсон, не скрою того, что совершенно не рада вас снова видеть у нас. – начала консультант, рассматривая сложные комбинации из цветных линий, столбцы и цифры на прозрачном мониторе перед собой. – Что на этот раз помешало вашему соединению с виро Хельгой Вигдисдоттир? Как я вижу, общие показатели свидетельствуют о вашем положительном слиянии. Генетически и физиологически ваш общий союз дал бы отличный результат. Однако эмоциональная нестабильность, а точнее затухание со стороны вашей системы, противоречат предварительному анализу. Что не так? – женщина с седой прядью говорила четко и равнодушно, не выказывая ни негодования, ни заботы.
– Как вы верно выразились, я просто потерял интерес к данной личности. – Фора говорил тихо, но вполне уверено. Он не испытывал страха или неловкости перед зрелой женщиной, которая по сути была ему совершенно безразлична. – Наши отношения в согласии обоюдного расторжения прекратились больше месяца назад. Никоем образом, как мне кажется, я не обидел виро Хельгу. Она не предъявляла мне ни каких обвинений. Это очень добрая и справедливая женщина. Однако, я не вправе контролировать свои чувства. Посему не видя смысла с точки зрения энергетического и полового обмена, мы решили…- Фора осекся и перефразировал свою речь, - я решил остановить дальнейшие встречи, дабы не занимать время благородной женщины. Мы с ней не друзья, но и не враги. – зачем-то добавил мужчина. На последнюю реплику консультант вскинула бровь и вернула свой прозрачно зеленый взгляд на монитор.
– К мужчинам у вас нет интереса. – констатировала консультант читая в непонятных для Форы диаграммах таинственные данные. – Иными отклонениями вы не страдаете. Работа предстательной железы в норме. Содержание холестерина и сахара в норме. Это не может не радовать. Однако. – женщина с седой прядью слегка наклонилась к монитору увеличивая некий отрезок состоящий из бесчисленных формул. – На днях у вас наблюдалась активность гипоталамуса и аритмия, резкий сбой нейрогуморальной регуляции, повышенное состояние катехоламинов... Что вас так взволновало? Так как это скачок, не совсем похоже на конкретную эмоцию. Мне трудно определить происхождение данного сбоя. – женщина нахмурилась, но столь неуловимо, что едва данную мимику вправе полноценно назвать озабоченностью. – Вы испытали страх, восхищение, радость, стресс и волнение в одночасье. Что произошло?
– Я художник. – не сразу ответил Фора, пытаясь стабилизировать сердечный ритм. Он почему-то сразу подумал о Мейро и ему интуитивно захотелось ее защитить.
– Я знаю, что вы художник. – голос консультанта был непостижимо холодным.
– Я…Испытал смешанные чувства после окончания своей первой работы…Полагаю такое бывает с…у людей.
– Неполное объяснение. Однако мы еще проверим ваши сведенья. А на данный момент, согласно прошения со стороны министерства искусства, а так же ссылаясь на клинические исследования и заключение био-энерго психолога, я даю вам разрешение на свободные отношения. В течении года, начиная с сегодняшнего дня, вы имеете полное право вести совершенно свободный образ жизни. Увидимся ровно через год. Установочный документ появится в вашей базе в течении получаса. Всего доброго. – консультант хотела было отключить конференцию, однако добавила. – И все же, если случится встретить положительного партнера, буду в большем восхищении вас больше не видеть. – перед Форой снова возник непроницаемый темно синий барьер. Мужчина с трудом встал и похромал прочь из ненавистного ему учреждения.