Фора хочет жить
Шрифт:
6
Фора сидел на кованой скамье, рассматривая струи замысловатого фонтана. Мимо проходили люди с детьми и обычные горожане в неведомом ему направлении. Умеренный неровный шум воды приятно успокаивал и в то же время держал на стороже его сознание. Как не пытался художник угадать или отследить ритм воды, ему это не удавалось. Система подачи в фонтане периодически меняла поток, возможно в настройках были заложены сотни вариаций, но при этом, фонтан все равно был прекрасен в своей торжествующей стихии. Позднее его созерцание нарушила молодая особа, девушка с темными волосами туго затянутыми в толстую косу. Она села рядом с ним. Шорох пакетов заставил мужчину
– Прошу прощения. Я наверное потревожила вас? – голос женщины был приятным, а еще она приветливо улыбалась, не снимая очков, которые гармонировали с ее деловым, но простодушным видом. Форе привиделось, как эта особа стоит где-то высоко в холодных горах, ожидая вымирающих овец.
– Все в порядке. Я просто смотрю на фонтан. – ответил Фора.
– Я Рагнхилдер! Рагнхилдер Амласидоттир. – приветливо протянув руку представилась молодая женщина. Фора прикоснулся к прохладной, мягкой и приятной коже. Рукопожатие было дольше принятого приличия и новая знакомая незнакомка первая отняла руку ни сколько не выдав смущения.
– Будем знакомы. – улыбнулся Фора, продолжая неприлично рассматривать женщину, однако ее образ, почему-то казался ему столь интересным и притягательным, что он не мог отвести свой взор. – Это неучтиво. Однако можно задать вопрос?
– Конечно! – очки в черной благородной оправе настолько уверенно сидели на широком приятном лице Рагнхилдер, что ей не приходилось поправлять их и теребить, как это часто бывало в древние времена.
– Ваша профессия? Кем вы работаете? Точнее, - Фора явно был взволнован, но не отступал. – У вас интересная фамилия. Вы из далека?
– О, загадочный виро! Совершенно вы правы. – девушка кокетливо намекнула на бестактность со стороны собеседника, который не озвучил своего имени, тем не менее живо и с достоинством в голосе ответила. – Да. Я из Дальвика, точнее из его окрестностей если так можно выразится. А вы наблюдательный незнакомец.
– Простите. Я совершенно потерян. Мое имя Фора. Фора Йохгюнсон. Давайте же полноценно будем знакомы. – художник снова протянул руку, на этот раз первым предложив тактильное знакомство. Девушка с радостью и без всяческих обид приняла жест и вновь пожатие затянулось. – Я могу предложить вам совместную прогулку или горячий шоколад? Настоящий. Без капсул. – Фора улыбнулся, а невероятно привлекательная знакомая ответила положительно на его несвойственное настойчивое предложение.
Диалог № 293
Фора и Йогансон сидели в городском парке. Расстелив покрывало на сочной недавно остриженной траве, они разместились на берегу небольшого ярко синего озера. Вода прибывала в состоянии абсолютной статики благодаря чему, весеннее небо невероятно четко до мельчайших деталей отображалось в озере. Йогансон подошел к воде, снял ботинки и сунул ногу в синюю гладь.
– Холодная! – воскликнул он.
– Конечно. Еще совсем рано. – отозвался Фора.
– Не стоит продолжать. Можно заболеть.
– Не смертельно. – отшутился светловолосы и снова ткнул босой ногой в ледяную воду. Припрыгивая и возмущаясь мужчина хохотал, продолжая упорно привыкать к холоду.
– Зачем ты это делаешь? – не выдержал Фора и подошел к другу.
– Разве нужен смысл? Просто дурачусь. – Йогансон завалился на траву и принялся надевать носок на мокрые ступни, процесс затянулся. – Зараза! – мужчина швырнул непослушный и скомканный носок в сторону.
– Как же хорошо. Тихо так. Совершенство…Жаль только не настоящее. – протяжно вздохнул Йогансон. – В описаниях есть воспоминания времен, когда все буйство природы было естественным. Птицы и насекомые, всякие букашки и растения сами собой просыпались и наполняли наш мир. Так естественно и просто. И все окружающее воспринималось так обыденно и как бы это сказать…простым очевидным, незамеченным циклом…Земля давала человеку не только камни, песок и свет. Было все. Протяни руку и забирай себе что хочешь. Но теперь…Мы однажды забрали все. – тихим удавленным голосом произнес Йогансон.
– И при этом мы живы. – спокойно констатировал Фора. Друг повернулся и очень пристально посмотрел ему в глаза. – Ты чего?
– Знаешь? Порой твое спокойствие меня пугает.
– А в чем дело? Разве это плохо?
– Твое спокойствие напоминает мне безразличие. – презрительно отметил Йогансон.
– Это не безразличие, а простое смирение.
– Смирение? Как-то это безвольно звучит. Привкус отупения вызывает.
– Тебя многое раздражает. – добродушно ответил Фора ни чуть не обижаясь на откровенное презрение со стороны друга. – Знаешь, почему мы дружим так давно? Потому что мы и правда не похожи друг на друга. Очень сильно не похожи. В тебе, может быть есть качества, которые чужды мне, но они меня не печалят. Я принимаю тебя таким, какой ты есть и весьма дорожу нашими отношениями. А во мне много того, что больше всего тебя раздражает в людях, но об этом, ты не можешь сказать каждому прохожему. Поэтому через меня, ты выражаешь все свое недовольство и претензию, которая сидит в тебе, не опасаясь того, что я не пожелаю с тобой дальше общаться. Вот и все. У нас очень взаимовыгодный союз. – после продолжительной паузы, Йогансон рассмеялся, даже смутился немного, похлопал по плечу друга и согласился, хрипло посмеиваясь.
– Это точно, брат. Это точно…И что у тебя с твоей…не помню имени, прости.
– Это необычная девушка. Так мне кажется. – Фора стеснительно опустил подбородок. – Мне хорошо с ней. Комфортно. Весело и легко…Мы не так давно знакомы, однако думая о ней, я прихожу к выводу, что хочу быть с ней чаще и ближе…Хотелось, чтобы это было взаимно.
– Вот как? И как же это чувство обозвать? – хитро улыбнулся Йогансон.
– Привязанность и совместимость. – пожал плечами Фора, они присели на покрывало. – Симпатия.
– Вот еще одно странное явление. – злобно прошипел светловолосый. – Закон запрещает называть вещи своими именами.
– Давай не будем об этом. – строго и раздражительно одернул его Фора.
– Это еще почему?
– Зачем каждая наша встреча заканчивается какими-то непонятными манифестами, лозунгами и провокационными речами?
– Может потому, что в этом и есть смысл наших встреч?
– Я серьезно! Правда же! Я не припомню ни одного нашего разговора, который бы не сводился к твоему извечному, я бы сказал, какому-то болезненному недовольству всем и вся!