Фора хочет жить
Шрифт:
– Это зоны. Это точки с которых нужно смотреть на картину. Так надо. Сейчас ты поймешь. – Фора заметно волновался. Он суетливым, но осторожным движением подвел подругу к первому кругу и оставил ее стоять там прямо напротив скрытой от глаз картины. – Стой пока здесь. Я сейчас объясню. – художник настроил освещение. – Моя первая выставка…Мой первый цикл картин, я хочу назвать «Кварта Изогелии». А уже вторую, если получится. Думаю, что должно получиться. Я бы назвал «Сияние Квинты»…- Фора умолк и тяжело дышал, глядя на молчаливый чехол, сквозь блондинистый волос подруги.
– Ого…Но. Это музыкальные термины?
– Да. Но сейчас ты все поймешь. Я покажу. Только пожалуйста…Знаю,
– Конечно, друг!!! Я все сделаю, как ты скажешь! Прости, - все еще заливаясь смехом и стыдливой краской, продолжала женщина, - Я и представить себе не могла, что так несносна!
– Это не так. Ты…Ты хорошая. Просто очень, - Фора улыбнулся, - свободолюбивая…Итак начнем. – Художник бережно обнял подругу за руки, стоя сзади, он не громко начал ввод в свое творчество. – Сейчас ты стоишь на первой фазе. Точка, с которой можно смотреть на картину. Однако, если ты не являешься ценителем абстрактной мазни, тебе это не понравится. – Мужчина властно сдернул чехол, за которым была спрятана его первая работа. – Перед тобой первая картина из сборника « Кварта Изогелии», ее название, пока рабочее …«Жизнь». Просто смотри... Если будет желание. Озвучь свои ощущения…- Фора отошел в сторону и спросил, - Итак, что ты видишь?
– Много пятен…Очень много цветных странных пятен, мазков, штрихов. Но больше просто пятна. – Мейро внимательно смотрела на полотно перед собой. У нее заболели глаза. – Нет, слишком много цветных пятен для меня. – она худыми, но широкими ладонями закрыла глаза.
– Согласен. Но…Это простое буйство цвета в его как бы хаотичном расположении? Так ведь?
– Слишком буйство. У меня начинает болеть голова. – призналась женщина отводя взгляд от картины.
– Хорошо, опусти глаза… Дай им отдохнуть, а пока обрати внимание на пол. Мы сейчас перейдем в зону два. Становись. – Фора медленно провел подругу и остановил ее на темно зеленом круге в приблизительно двух с половиной метрах и значительно правее от центра картины. – Отлично. Как ты? Все хорошо? – получив одобрительный кивок, Фора продолжил. – А теперь еще раз давай посмотрим на картину. – мягким жестом он пригласил своего первого зрителя вернуть внимание к полотну. Мейро еще раз поморгала, как бы струшивая глазное давление, посмотрела на полотно и пришла в ежеминутный восторг.
– Смотри! Смотри, Фора! Это же…Это…Плотник? – не сразу распознав профессию уточнила женщина припрыгивая от неожиданности увидеть в несуразных мазках весьма четкий и прорисованный образ мужчины со странным предметом в руках. Очертания мужчины были исполнены такими же яркими красками, но в них уже больше преобладали графическая техника и сиренево-коричневые тона.
– Почти. – улыбался художник внутри невероятно радуясь реакции наверное самого близкого ему человека. – Это столяр. Если ты видишь его в картине.
– Конечно вижу! – почти огрызнулась высокая женщина.
– Это хорошо. – совершенно тихо признался художник.
– Он находится относительно нас, в пол оборота, потому, что застигнут в момент работы. В его руках можно заметить фальцгебель – Фора заметил молчаливый вопрос. – Это такой столярный инструмент. Его еще рубанком называли, если я не ошибаюсь…Он зачищает…Впрочем не важно, это просто инструмент, а мужчина на полотне просто работает…Его работа – это работа по дереву. – художник обнял ненавязчиво женщину и как бы для уточнения или просто чтоб приласкать собственный слух, переспросил.
– Значит ты его видишь. – легкий кивок.
– Это хорошо…Идем дальше? Теперь мы переместимся в зону три. – мужчина хотел было провести женщину на следующий круг, но Мейро уже самостоятельно прошагала следуя указателям на полу, и как солдат встала в центр круга с номером «три».
– Ну, что смотреть можно? – горячо и нетерпеливо спросила она, и не дожидаясь медлительного ответа своего скромного друга, сама уставилась на картину, находясь все на том же расстоянии, но только уже с левой стороны от презентованной картины. – Да!!! Я вижу это! – закричала вновь восторженная подруга. – Это! Это! – Мейро закусила кончик пальца. – Арбалет! – выдала наконец, свои искренние предположения эмоциональная женщина.
– Совершенно верно. – Фора сиял изнутри. Он был переполнен чувствами, которые наверняка испытывает каждый, кто хоть раз представлял на обозрение собственное творчество, будь то рисунок, подделка, стихотворение, первые вычисления или самостоятельно испеченный пирог. – Это арбалет с натянутой, готовой к полету стрелой.
– Обалдеть…- выдохнула Мейро. – Но. Как это? Здесь…Все иначе! Цвет. Цвета преимущественно коричневые, желтые, бежевые, мягкие такие…А техника такая воздушная, больше напоминает…- Мейро забыла слово и снова закусила ноготь.
– Акварель. – подсказал Фора.
– Да! – словно пушечный выстрел прогремел в комнате ее возглас. – Акварель! Точно! Слушай, Фора. – Мейро повернулась и схватила друга за плечи, она была высокой дамой, но мужчина все же был выше нее и руки спустились на часто вздымаемую грудь. – Это гениально! Правда. Это…Да, я понимаю у нас полно имитаций, разных программ и эффектов, но…Ты придумал картину…Которая такая вот. Многослойная сама в себе. Я даже не знаю, как это объяснить. ..Я просто не ожидала. – женщина крепко обняла друга, а он нежно обнял ее.
– Это еще не все. – тихо прошептал Фора. – У нас еще четвертый круг остался. Будем смотреть?
– Конечно! – и Мейро помчалась на последнюю зону «четыре». Этот темно зеленый круг, как и первый, находился точно посередине относительно картины, однако расстояние составляло около четырех метров. Мейро смотрела в пол разминая ноги, словно готовилась к марафону. – Ну, что? Я смотрю?
– Смотри.
– Смотрю! – Женщина вскинула голову и замерла приоткрыв рот. Форе, конечно, понимал, что она как друг, просто преувеличивает свою реакцию, но в глубине души он гнал эти мысли, ибо знал, что техника исполнения, как и сама идея были на удивление отличными.
– Это Эиа…Так древнейшие хетты изображали Древо жизни. – тихо объянил Фора.
– Да…Я что-то читала об этом очень давно…Хеттское виденье жизни…Эиа или ива в привычном для нас звучании, так кажется?
– Именно так.
– Это удивительно…Сколько точности и нежности в этом дереве…Оно такое. Такое красивое. – Мейро почувствовала, как скатывается слеза и пристойно выругалась. – Этого нельзя!!! – прошипела она. – Ненавижу. Дай мне успокоительное! – резко скомандовала она.
– Зачем? – искренне удивился Фора, но подруга была резка, и он немедленно извлек из нагрудного кармана капсулы с трамозолом. – Зачем ты это пьешь?
– Надо так. – грубо ответила женщина, руки которой охватила мелкая дрожь.
– Ты больна?
– Нет. Дай мне шнапс. Быстро. – и этот приказ Фора выполнил мгновенно. Мейро выпила две капсулы бреннивина и откинулась на кресле, слабо расплескав руки по всему пространству. Фора озадаченно смотрел на подругу, но решил сразу не нападать с допросом, выждав с пятнадцать минут, пока пройдет иллюзия опьянения. Женщина открыла глаза.
– Прости. – вяло отозвалась она. – Мне жаль, прости.