Форд Генри: Важнейшая проблема мира. том 2

Форд Генри

Майор Франке: «Каким было мое мнение о характе­ре и поведении г-на Джошуа X. Смита и о его визите в штаб Арнольда... ?»

Полковник Варвик: «Когда впервые узнал семью Ар­нольда. .. Арнольд и Вы сами думали о нем хорошо как о человеке, однако Вы вскоре стали думать о нем преиму­щественно как о лжеце и негодяе; а после Вы говорили о нем так, как заслуживал его настоящий характер...»

Арнольд знал, безусловно, кто такой был г-н Смит. Арнольд и Смит уже были соучастниками в предатель­стве. Однако Варвик не знал об их партнерстве. Все, что знал г-н Варвик, было то, что как Арнольд, так и Франке придерживались одного и того же мнения, что со Сми­том было все в порядке. И здесь Арнольд и Франке снова оказываются в согласии. Г-н Варвик считал, что они придерживаются одного и того же мнения. Это г-н Вар­вик сказал прямо Франксу в лицо в ответе на вопрос Франкса. Однако он сделал это в дружеских целях. Су­щественное значение имеет тот факт, что Франке и Ар­нольд держат

один и тот же фронт: «Арнольд и вы сами думаете хорошо о нем как о человеке».

Итак, Арнольд знал, кто такой был г-н Смит, знал о г-не Смите достаточно, чтобы его повесить. Смит был одним из орудий его длительного предательства. Вопрос состоит в том, знал ли это и г-н Франке? Держали ли Франксов в неведении о том, что Арнольд действительно знал Смита, или был ли Франке действительно обманут в том, что касается Смита? Это может быть, однако сле­дует пронаблюдать, что г-н Варвик, который совсем не пользовался доверием Арнольда, тем не менее не обма­нулся в отношении г-на Смита, но видел его насквозь с самого начала. Не видел ли его насквозь также и г-н Франке? До момента, когда г-н Варвик решился загово­рить об этой проблеме, г-да Франке и Арнольд придер­живались одного и того же мнения - они «хорошо дума­ли о нем как о человеке».

Тогда г-н Варвик высказывался честно. Он задер­жал иудея Франкса и сказал ему, что он знал и подозре­вал Смита. Очевидность этого была слишком подавля­ющей Для г-на Франкса, чтобы посмеяться над этим.

Всякий, кто посмеялся бы над сказкой г-на Варвика, сам оказался бы под подозрением. Г-ну Варвику дали понять, что именно он заставил г-на Франкса изменить мнение о Смите. После этого г-н Франке вел себя таким обра­зом, что убедил г-на Варвика, что он считал Смита «лже­цом и негодяем».

Позволительно задать вопрос, было ли это притвор­ством или в действительности имело место. Если г-н Варвик что-то знал, то было бы глупо не связаться с ним и, таким образом, утратить преимущество от осведом­ленности о том, сколь много было известно или пред­полагалось в окружении. Безусловно, эти аргументы от­носятся к области подозрительности, однако они каса­ются одного и того же офицера-иудея, который, обнару­жив, что полковник Фитцджеральд раскрыл некоторое прибыльное дело, в котором г-да Франке и Арнольд были партнерами, был в достаточной степени мудр, чтобы информировать об этом Арнольда и разрушить этот план. Предшествующее поведение майора Франкса, так же как и Бенедикта Арнольда, вызывало подозрение. Бенедикт Арнольд пришел к г-ну Варвику, чтобы пред­ставить г-на Смита как хорошего человека; г-н Франке пришел к г-ну Варвику, чтобы разделить мнение г-на Арнольда; однако действительно ли г-н Франке знал, как знал г-н Арнольд, или только показывал, что он изме­нил свое мнение, что могло бы укрепить доверие г-на Варвика, - это факт, относительно которого предшеству­ющее поведение г-на Франкса заставляет сомневаться.

Насколько хорошо г-н Франке знал г-на Арнольда, можно понять из других моментов, раскрытых в данном расследовании.

Майор Франке: «Сколь часто г-н Арнольд спускался вниз по реке на своей барже, пока я был в доме Роберт-сона (место расположения штаба г-на Арнольда)? Иног­да я присутствовал при этом, и каково было наше мне­ние и поведение в отношении его поездок вниз по реке и пребывании там ночью 21 сентября?» (это была ночь его встречи с г-ном Андрэ).

Полковник Варвик (отвечает, что г-н Франке, на­сколько он знает, никогда не сопровождал г-на Арнольда): «Однако, когда меня информировали Вы или жена г-на Арнольда двадцать первого числа, что он не вер­нется в тот вечер, я предложил Вам, что я мог бы поехать к г-ну Смиту и что я считаю отношение г-на Арнольда к моему контакту с г-ном Смитом противоречащим пре­дупреждению, которое я сообщил ему, что это весьма непорядочно и что я решил прекратить связь с его семь­ей» (имея в виду его штаб). «После этого мы согласовали план предотвращения их дальнейшей связи, вызвав опасения г-жи Арнольд...»

«В то же время Вы действительно информировали меня о том, что Вы не находите объяснения его связи с г-ном Смитом, что Вы знаете его как корыстолюбивого че­ловека и подозревали его в том, что он намеревался на­чать торговлю с кем-то в Нью-Йорке с санкции его коман­дования и под флагом беспринципного негодяя Смита; и что у Вас возникло подозрение об этом из письма, кото­рое он написал г-ну Андерсону в коммерческом стиле о Вас и обо мне. После этого Вы дали слово чести, что если наши подозрения окажутся основанными на фактах, мы незамедлительно прервем отношения с ним».

Это - честное высказывание г-на Варвика. Г-н Франке оспаривал его. Можно утверждать, что именно г-н Франке сказал г-ну Варвику об отсутствии г-на Арноль­да и что он не вернется в ту ночь. Г-н Франке знал это, а г-н Варвик-нет. Известно также, что именно г-н Варвик протестовал и угрожал рассчитаться с г-ном Арнольдом. Это было именно во второй раз, когда он угрожал рассчи­таться, однако казалось, что у иудея-майора никогда не было подобной мысли. Но более важно то, что заявление г-на Варвика в ответ на вопрос г-на Франкса,

который сообщил информацию относительно характера г-на Ар­нольда - о том, что г-н Арнольд является алчным челове­ком, что г-н Франке подозревал его в торговле с врагом «с санкции его командования» (точно так же, как он наме­ревался злоупотреблять своей властью в Филадельфии) и что г-н Смит должен был быть его посредником. Затем он упомянул письмо «г-ну Андерсону коммерческого ха­рактера» - этот «Андерсон» был никто иной, как майор Джон Андрэ из Британской армии.

Здесь мы обнаруживаем майора Франкса в тесных связях с каждым участником конспирации - с каждым ее участником!
– и как он дает некоторые пояснения о ней г-ну Варвику. Знал ли г-н Франке больше, чем гово­рил, и не успокаивал ли он г-на Варвика пояснениями, которые, как казалось, объясняли все факты и тем не менее не раскрывали всей правды? Этот вопрос возни­кает непосредственно из тесной преступной связи Ар­нольда и Франкса в Филадельфии.

Существует и еще одно свидетельство, что именно г-н Варвик, а не г-н Франке, предотвратил продажу по­ставляемых правительством товаров Арнольдом в его собственных интересах. Это происходило неоднократно, но никогда с участием г-на Франкса, который дли­тельное время был помощником и доверенным лицом Арнольда в роли исполнителя. Однако всякий раз, ког­да г-н Варвик делал это, г-н Франке знал об этом, как он сам признавался при даче показаний.

Теперь мы подходим к «Дню его дезертирства», как в личном деле назван день предательства Арнольда.

Майор Франке: «Как вел себя Арнольд, а также и я, в день его дезертирства, и есть ли у Вас малейшее осно­вание полагать, что я принимал участие или был посвя­щен в его порочные дела и переписку с врагом или в его побег? Пожалуйста, представьте себе все наше по­ведение в тот день».

Полковник Варвик: «Я был болен и в утро его побе­га провел большую часть времени в постели. Перед завтраком он пришел в мою комнату (и говорил о некоторых своих письмах), больше я не видел его и улег­ся в постель. Я полагаю, прошло около часа после это­го, как вы пришли ко мне и сказали, что Арнольд уехал в Вест-Пойнт, а спустя значительное время после этого вы подошли к окну моей комнаты около моей постели и, распахнув его, быстро сказали мне с некоторым удив­лением, что вы полагаете, что Арнольд является негодя­ем и аморальным типом, и добавили, что вы слышали сообщение о том, что некто Андерсон был схвачен как шпион на позициях и что офицер резервистов принес Арнольду письмо, которому Арнольд был скрытно рад.

Я сделал несколько теплых замечаний, но сразу же по­нял, что я причинил неприятность джентльмену и дру­гу с высокой репутацией, задев его больное место, и я скажу вам, что было незаслуженно и несправедливо даже предположить это. Вы согласились со мной, и я убедился в целостности воззрений и патриотизма Ар­нольда...»

Ниже приводится запись о поведении майора Фран-ксапри судебном расследовании. Онараскрываетто, что Арнольд сказал Франксу, но не сообщил г-ну Варвику, куда он собирался. Она раскрывает также, что Франке знал о послании, которое получил Арнольд, но Арнольд обязал подателя его к молчанию. (В интересах читателя следует напомнить, что предательство Арнольда было заранее раскрыто г-ном Андрэ, который потерялся в лесу в ночь после своей беседы с Арнольдом и который никак не мог попасть опять на британский корабль. Он был замечен и задержан днем, а в его чулках были обнару­жены карты Вест-Пойнта. Наивные солдаты послали донесение Венедикту Арнольду, своему командиру, о том, что они поймали шпиона Андерсона. Это позволило Ар­нольду узнать о том, что заговор провалился. Учитывая абсолютную секретность посланника, Арнольд сделал вид, что стремится быстро это расследовать, но в дей­ствительности быстро попасть на корабль, на который не удалось возвратиться г-ну Андрэ). Однако следует от­метить следующее: посланец только что прибыл, а Франке, как оказалось, уже был информирован о содер­жании послания. Он был также проинформирован о том, что Арнольд собирается в Вест-Пойнт. Он был информи­рован и об аресте «Андерсона». Еще раз снова Франке оказался мгновенно в контакте со всеми сторонами про­блемы, но на этот раз он пошел дальше и обвинил Ар­нольда. В своеобразной фразеологии г-на Варвика, ко­торая может быть или не может быть существенной, Франке «поспешно сказал мне с определенной степенью явного удивления», что он полагал, что Арнольд являет­ся негодяем и бесчестным человеком.

Впоследствии различие между этими двумя людьми проявилось снова; оно ярко проявилось. Когда возникла возможность спасти Арнольда, именно г-н Варвик про­явил наибольшую заинтересованность, тогда как Франке оказался более щепетильным по отношению к предате­лю. Однако, когда стало очевидным, что произошло не­что непоправимое, именно иудей был первым, кто резко осудил случившееся, тогда как г-н Варвик вел себя, как подобает джентльмену. Аналогичным образом, как и в первом случае, иудейский майор изменил свое мнение о г-не Смите в соответствии с мнением г-на Варвика, так и сейчас его мнение «совпало с мнением» г-на Варвика, хотя в отношении Арнольда он прежде резко высказывал со­вершенно противоположное мнение.