Фотография с прицелом (сборник)
Шрифт:
К большому огорчению Пафнутьева, ни на одну повестку Ющенко не откликнулся, к Павлу не явился и общаться с ним не пожелал. И вообще, по сведениям Евдокии Ивановны, он намеревался со дня на день вернуться на Украину, в город Запорожье, поскольку отпуск его заканчивался.
– Это как понимать? – удивился Шаланда, узнав обо всех этих огорчениях Пафнутьева. – Это что же получается?! Неужто и власти у нас никакой нету?!
– А что, она есть? – прикинулся простачком Пафнутьев.
– А я, по-твоему, кто?
– Ты самый бескорыстный, щедрый и надежный собутыльник из всех, которые мне встретились в жизни! Худолей, скажи!
– Святая, божественная, истинная правда! – выдал Худолей и прижал к груди полупрозрачные ладони.
– Ладно, Паша, за свои слова ты сам ответишь! И Худолею на орехи достанется за нахальное поддакивание! Вы оба прекрасно знаете, что безнаказанно это вам не пройдет. Теперь о том, что касается меня как представителя власти. Я не советую тебе, Паша, опаздывать завтра на работу. Когда ты подойдешь к двери своего кабинета, там уже будет стоять в наручниках этот неуловимый хохол. А рядом с ним – два моих лучших опера. Чтобы не удрал. Вопросы есть?
– Пиво за мной, – тихим голосом ответил Пафнутьев.
– А ты?! – Шаланда всем своим мощным телом повернулся к Худолею.
– Каюсь, – ответил тот и повинно склонил голову.
Шаланда сдержал свое слово. Когда на следующее утро Пафнутьев подошел к двери своего кабинета, на скамье, стоящей рядом, он увидел тощеватого мужчину, по обе стороны от которого сидели два плотных мужичка с каменными выражениями лиц.
– Беглец доставлен, – произнес один из них, поднимаясь со скамьи.
Только тогда Пафнутьев увидел, что этого массивного опера соединяли с тощеватым мужичком стальные наручники.
– Пытался бежать? – сурово спросил Пафнутьев, кивнув на задержанного.
– Попытки были, но, как видите, они оказались безрезультатными.
– Поздравляю! Вы прекрасно справились с этим опасным заданием.
– Это я, что ли, опасный? – с усмешкой спросил Ющенко. – Ну, вы даете, ребята!
– Разберемся, – недовольно проворчал Пафнутьев, пропуская всех троих в кабинет. Там он развеселился, подмигнул Ющенко, указал ему на стул. – Прошу садиться. Наручники можно снять. Здесь он уже не так опасен.
Ющенко опять хихикнул, но на стул все-таки сел, потирая руку, с которой крепкий опер только сейчас снял стальной обруч.
– Мы свободны? – спросил этот здоровяк.
– Знаете, ребята, подождите маленько в коридоре. Может быть, вам еще куда-нибудь придется доставить этого… не знаю даже, как его и назвать.
– Преступник он. Только так его и надо называть, – сказал опер, выходя в коридор. – Вы тут осторожнее с ним. Шаланда предупредил нас, мол, опасный зверюга.
– Это я зверюга?! – взвизгнул Ющенко.
– Разберемся. – Пафнутьев махнул рукой операм.
Подойдя к двери, он закрыл замок на два оборота ключа, ключ сунул в карман, подошел к своему столу и спросил:
– Ну что, настращали тебя наши ребята?
– Ничего себе ребята! Амбалы какие-то!
– Да ладно тебе. Хорошие ребята, спортсмены. Чемпионы даже.
– Дзюдоисты какие-нибудь?
– Смешанные единоборства.
– Ого! Это же еще страшнее!
– Ладно. Давай к нашим баранам.
– А куда еще они собрались меня доставить?
– Кто их знает. Может, домой подбросят. Хорошо, займемся делом. Вот фотографии трех девушек. Посмотри. Они тебе знакомы?
– Нет. Я их не знаю, – решительно сказал Ющенко, мельком взглянув на снимки.
– А у меня такое ощущение, что вы давно знакомы. Ты врешь или хитришь. Впрочем, это одно и то же. Еще раз предлагаю тебе посмотреть на эти снимки.
– Боже! Так это же наши девочки! – вполне искренне воскликнул Ющенко. – Света Сазонова, Катя Николаева и Маша Харитонова. Неразлучные подружки.
– Ты и вправду их не узнал или тебе по каким-то причинам не захотелось этого делать?
– Да ладно вам наговаривать.
– Ну, может быть, поссорились, наговорили обидных слов. До пощечин могло дойти. Дело молодое, отчаянное. Ты когда их видел последний раз?
– Сейчас вспомню. Ой, а мне и напрягаться-то совсем не надо. Я ведь уехал на Украину через день после выпускного вечера. Собрал вещички и подался на поезд.
– Вот так срочно? Была какая-то причина?
– Причина одна – дядька затребовал. Он там подготовил мое поступление в индустриальный институт, на строительное отделение. Блат там у него какой-то имелся, надо было показаться, засветиться, написать заявление, познакомиться. Обычная в таких случаях суета. Так что я поступил в институт раньше всех остальных студентов.
– И что же, за все годы учебы ни разу в свой город не приехал, никого проведать не захотелось?
– Ну что сказать. Так уж получилось.
– Какая причина на этот раз?
– Девочка хорошая подвернулась. Боялся отпускать – уведут мигом. Студенты у нас учились из двадцати стран! Такие хахали! Девочки просто ахали. Мы с ней женились на третьем курсе.
– Тоже дядька сработал?
– А знаете – да! Я ему очень благодарен за то, что не дал мне разгуляться. Он же меня и устроил после института на строительный комбинат, где сам был тогда большой шишкой. Так и сказал: если будешь себя хорошо вести, через два года получишь квартиру. И что бы вы думали – я ее получил.
– Дети есть?
– А как же! Мальчик и девочка.
– На украинском разговариваешь?
– Да, конечно. Хотя в этом и нет особой надобности. Запорожье – русский промышленный город. Украинского там не услышишь.
Во время разговора снимки, которые лежали перед самыми глазами Ющенко, постепенно оказались сдвинутыми к противоположному краю стола. Пафнутьев увидел это перемещение, понял, что его клиенту попросту невыносимо все время смотреть на девушек.
Павел, не торопясь, спокойно собрал снимки в стопку, снова разложил их перед самыми глазами Ющенко и спросил: