Фраер
Шрифт:
– Не Господь создал людей суками или беспредельщиками. Они вылезли на Божий свет уже с подспудным осознанием своей никчемности. Потом попали в зону, кого пригнали этапом, а кто- то пришёл работать, надел погоны.- Читал я главу из своего романа. - И те и другие получили от государства власть и принялись делать свою работу, бьют, ломают, жрут людей.
– Все в точку! – потягивался Колесо, помнивший многое из того, что полагалось забыть.
– Всё так и есть. Приятно послушать интеллигентного человека. Молодой человек, ви рассуждаете как политический.
– Причём здесь политический, не политический.
–
– Фраер он!.. Асредин перекусил нитку зубами и поднял вверх указательный палец.
– Но... Но рассуждает этот порчак, как умный человек. Вот например майор Астапенко, - продолжил он, любуясь пришитой пуговицей.- Вы ещё с ним столкнётесь. Редкостная падла, должен отметить. А я ведь знал его ещё зелёным лейтенантом, милейшим человеком. Он пришёл устраиваться на работу, интеллигентный мальчик, и даже в шляпе, как приличный человек. Сейчас он майор, а я добиваю десятку. Вёл он меня однажды в шизо и я его спрашиваю, «Не противно, Олег Анатольевич, людей жрать»?
Мусор подумал, потом говорит «Это только в самом начале противно, а потом привыкаешь…».
И таких очень много. Им нравится судить, арестовывать, конвоировать. И система платит им за это зарплату, даёт квартиры, вешает награды
Но не они виновны, в том, что происходит. Они– тени. Настоящий враг- это наша безбожная власть!
И потому получается, что выходя из маленького лагеря, мы попадаем в большой.
Колесо продекламировал:
Когда Иисус распятым был,
То рядом с ним двоих распяли...
Один по жизни Вором был,
Другого - сукою считали,
Блядина Бога оскорблял,смеялся вместе с мусорами...
А Вора-Бог с собою взял,
одним этапом в Рай попали.
* * *
Мы часто говорили с Асредином за жизнь.
– Жизнь наша ведь как балалайка.- Говорил Вова.- Сыграть на ней можно по разному. Можно заставить человека плакать, а можно и сфальшивить. Иногда достаточно легких прикосновений, чтобы струны зазвучали так, как хочется исполнителю. Тебе надо стать писателем, чтобы описать, всё чем мы живём. Когда мы бываем людьми, а когда превращаемся в животных. Это искусство и до него тебе ещё предстоит дойти. Путь этот трудный. Тебе будут плевать в спину, называть уркой.
Но ещё неизвестно, что в России почётнее, сидеть или сажать. Ты никогда не задумывался над тем, сколько людей в России сидело? Или носили передачи. Или готовилось к посадке. Или вчитывалось в мемуары тех, кто отсидел?
Не киксуй. Жизнь не может течь, как река в половодье, а ней встречаются пороги. Запомни, не сомневаются только беспредельщики. Потому, что у них нет обратной дороги. После них остаётся выжженная земля. Совестливые люди бывает, что сбиваются с пути, и на месте топчутся в сомнениях.
Асредин снял с плеча крысу. Посадил на тумбочку. Положил перед её дёргающимся кончиком носа корочку
– Пил я как-то со Спартаком Мишулиным. Да, да! Тем самым, который Карлсона играл. Он по молодости в нашем театре служил. Так вот признался он мне, что сам пятёрку за кражу отсидел. Пороки свойственны гениальным людям в такой же мере, как и добродетели…
Не переживай. В России сидеть не стыдно. Стыдно не сидеть.
Асредин задумывался.
Огромный, заросший седым волосом он напоминал мне большую и старую дворнягу. Hе помню уже, но где-то я слышал фразу- "Он был похож на доброго двоpового пса, котоpого научили подавать лапу".
* * *
Один из тех, кто тосковал по прошедшим временам был Петрович, мужик лет шестидесяти, но еще довольно крепкий, в прошлом московский таксист.
Сел за то, что обчистил карманы у пьяного пассажира. На его беду пассажир оказался ментом, у которого вместе с деньгами пропал и табельный пистолет. Как потом выяснилось, пистолет он просто потерял, но Петровича били до тех пор, пока он не признал кражу, а заодно и подготовку покушения на какого то коммерсанта.
Через неделю московский дворник, Хаким Кашапов нашёл пистолет под снегом. К счастью для Петровича, дворник не попытался его присвоить. Как только он понял, что пистолет боевой, то сразу же позвонил в милицию. На место происшествия приехала машина с оперативниками и и почему то две машины «Скорой помощи». Перекресток был оцеплен.
Обвинение в покушении было снято. Учитывая прошлую бурную жизнь Петрович получил три года строгого.
– Вот времена пошли — говорил он- Раньше не то что морду били — на х… посылали реже, чем сейчас убивают. Баб насилуют, а в зоне за правильных канают. Беспредельщики! Мохначи!
Это он на Виталика намекал.
Его статья в криминальном мире уважением не пользовалась. Осужденные по ней были не в почёте, но Виталик не сдавался и лез в драку с теми, кто старался наступить ему на горло.
Услышав брюзжание Петровича Виталик садится на шконку и громко, чтобы слышал весь барак, говорит:
– Мужики, слушайте новый анекдот.
Все заинтересованно поворачивают головы.
– Вовочка едет в такси с мамой и без конца спрашивает таксиста: «Дяденька, а если бы моя мама была львицей, а папа тигром, кем бы я был? Таксист молчит. Дядя таксист, а кем я был если бы моя мама была львицей, а папа львом? Шофёр опять молчит. Едут дальше... Мальчик таксисту: А кем бы я был если бы моя мама... Достал Вовочка таксиста. Того начинает подтряхивать и он говорит со злостью: А кем бы ты был, если бы твоя мать была проституткой, а отец пидорасом? Вовочка не долго думая- таксистом!»
Виталя, как бы извиняясь широко улыбается сидельцам. Дескать, извините меня бескультурщину, за неприличный анекдот. Не в огорчение будь сказано порядочным арестантам.
Все понимают кого он имеет в виду, но молчат, пересмеиваются. Понимает это и Петрович, смущённо ёрзает на своей шконке. Возмущаться нельзя, иначе Виталька поднимет крик на весь барак. Дескать имени твоего не произносили. Чего тогда определяешься? Знаешь что за собой, что ли?..
И слушать тоже невмоготу. Таксист кряхтя приподнимается. Из под майки выпирает туго обтянутое брюхо, поросшее седыми волосами.