Фрагменты
Шрифт:
— Объясни, что ты называешь «ненужным риском», — попросил Кабза. — Я провел последние три дня на вражеской территории, ковыряясь в носу и надеясь, что никто не решит застрелить меня, пока я передаю Деларосе что-то, что мы могли легко оставить в тайнике. Это ты не считаешь «ненужным риском»?
— На этот раз она попросила кое о чем... необычном, — произнес Гару, всматриваясь в деревья. — Я хочу знать, что она планирует с этим делать.
Мгновением позже охранник с периметра молча подал им рукой сигнал, и Гару с Кабзой увидели, как из-за деревьев появились три фигуры в плащах. Делароса сняла капюшон
— Вы опоздали.
Лицо Деларосы было каменным.
— Вы нетерпеливы. Мои вещи у вас?
Гару махнул рукой, и Кабза с еще одним солдатом вынесли два ящика, заполненных снаряжением для подводного плавания: масками, ластами, гидрокомбинезонами и четырьмя недавно наполненными баллонами со сжатым воздухом.
— Баллоны почти новенькие, — сообщил Гару. — Они в наилучшем состоянии, чем можно найти на всем Лонг-Айленде, и добыты на развалинах арсенала Армии с огромным риском для жизни. — Делароса сделала своим спутникам знак приблизиться, но Гару заступил им ящики. — Перед тем как вы их заберете, я хочу знать, зачем они вам.
— Чтобы дышать под водой, — ответила Делароса. Гару никак на это не отреагировал, и женщина склонила голову на бок. — Вы никогда раньше не интересовались моим планами.
— Потому что до этого все, о чем вы просили, имело очевидное назначение, — сказал Гару.
— Патроны, взрывчатка, солнечные панели, радиооборудование — это стандартный набор для банды партизан. Но вы знаете мои правила и условия, на которых я делаю вам эти поставки снаряжения, поэтому я хочу убедиться, что ваши действия не причинят вреда мирным жителям.
— Мирным жителям причиняют вред каждую секунду, на которую мы здесь задерживаемся, — ответила Делароса.
Гару не отвел взгляда.
— Для чего вам нужно подводное снаряжение?
— Сбор, — просто произнесла Делароса. — За двенадцать лет мы обчистили этот остров почти полностью, но еще очень много чего можно найти в воде. Передавая мне это снаряжение, вы заботитесь о том, чтобы в будущем я больше не обращалась к вам с таким количеством просьб.
— Что из тех вещей, которые двенадцать лет провели под водой, может быть все еще пригодным к использованию? — спросил Гару. — По-моему, любые припасы или оружие, погруженные на столь долгий срок, к настоящему времени будут совершенно заржавевшими.
— Посмотрим.
Гару уставился на Деларосу, пытаясь разобраться в своих мыслях. Наконец он повернулся и пошел прочь.
— Не заставьте меня сожалеть о том, что я помог вам.
Подойдя к своим людям, он сделал им знак, что пора уходить. Рядовой Кабза зашагал рядом с ним.
— Это облегчение, — сказал Кабза. — Чем больше они соберут сами, тем меньше нам придется рисковать подобным образом.
— Возможно, — отозвался Гару, все еще думая о том, что сказала Делароса и как она это сказала.
— Что ты собираешься делать?
Гару нахмурил лоб. В его мозгу уже начал формироваться план.
— Мы проследим за ними.
Часть 3
Глава 31
В реке Кира и ее спутники потеряли б ольшую
Кира понимала, что это, вероятно, была самая серьезная потеря, однако больше всего ее расстроило не это. Конь Херон, Даг, при столкновении сломал обе передние ноги. Он выжил, но мог лишь кричать от боли и страха, отчаянно дыша и извергая ртом пену. Сэмм пулей прекратил его страдания.
Они продолжили двигаться вперед, как только восстановили силы. Сэмм, Херон и Кира по очереди ехали на Бадди и Бобо, а Афу, по-прежнему раненного и бредящего, пришлось привязать к седлу Одджоба, чтобы он не падал. Кира была убеждена, что в рану на ноге Афы проникла инфекция, поэтому они обыскивали каждую аптеку, которую встречали на своем пути, надеясь восстановить запас утраченных медикаментов.
По мере путешествия Кира удивлялась своей способности держаться наравне с остальными: ей удавалось не только поспевать за лошадьми, но и соответствовать их выносливости. Она всегда считала себя сильной, но списывала это на то, что ей тяжело приходилось в жизни: чтобы что-то получить, она была вынуждена работать, и благодаря этому находилась в хорошей физической форме. Однако теперь она поняла, что дело было не только в этом.
Она шла с Партиалами нога в ногу милю за милей. Это было преимуществом, но оно тревожило Киру. Еще одно доказательство, что глубоко внутри она не являлась человеком.
Несколько миль вдоль реки они двигались на север, пока не достигли тридцать четвертого шоссе, по которому направились на запад. Местность здесь была такой же, как и на восточном берегу реки: далеко, насколько мог видеть глаз, раскинулись равнинные прерии. Кое-где были заметны группки деревьев или темные полосы кустарника, отмечавшие овраги, рвы или старые фермы.
Кира сочла окрестности красивыми, особенно когда солнце начало садиться и все вокруг — и земля, и небо — окрасилось в яркие красные, желтые и оранжевые тона. Она посмотрела на Сэмма — красота природы была слишком велика, чтобы не разделить ее с кем-то, — однако глаза Партиала смотрели мрачно, а лицо казалось угрюмым. Кира приблизилась к Сэмму и кивком привлекла его внимание.
— В чем дело?
— Что? Ни в чем.
— Сэмм.
Он посмотрел на нее, а затем на сияющий закат.
— Просто... все это.
Кира проследила за его взглядом.
— Это прекрасно.
— Да, — согласился Сэмм. — Но также... Я размещался здесь или, может, просто путешествовал через эти земли во время революции. Здесь было... — Он снова замолчал, будто воспоминание принесло ему боль. — Ты же знаешь, дома, на востоке, все разрушено или рушится, а здания лежат в руинах или заросли кудзу и сорняками, и все выглядит таким... старым? Каждую минуту наших жизней мы окружены свидетельством того, что сделали, что уничтожили. Но здесь... — Он снова помедлил. — Оглянись вокруг. На много миль нет ни одного дома, лишь гладкая дорога, которая до сих пор неплохо сохранилась. Как будто войны и не было.