Фрагменты
Шрифт:
После непродолжительной борьбы животные, судя по всему, поняли, что Кира побуждает их бежать, и понеслись через открытое поле, пригнув головы, к ферме. Киру сдернуло с ног и потащило за ними.
Из-за недостаточной длины поводьев она едва не угодила под копыта Бадди, поэтому разжала руки и рухнула в отравленную грязь. Лошади бок о бок неслись к дому. Кира вскарабкалась на ноги и бросилась за ними, осознавая на бегу, что кричит — наполовину от боли, наполовину от охватившего ее стремления.
Кира добралась до дома как раз в тот момент, когда Сэмм и Херон поймали лошадей.
Изнывая от боли, она пробежала через дверь. В гостиной стояли диван и кресло-качалка, в которых сидело по скелету, уставившихся в телевизор на стене.
Каждый дюйм тела Киры, казалось, был обожжен кислотой. Взглянув вниз, она увидела, что в ее рубашке проело дыру. Кира резко сорвала с себя рубашку и заметила на ее спинке еще с полдюжины дыр, а затем отбросила ее в сторону. Сэмм и Херон тоже вошли в дом и захлопнули дверь, чтобы не позволить лошадям убежать под дождь.
Лошади были в ужасе. Они все еще вставали на дыбы и кричали, уничтожая все, что находилось в комнате: телевизор, мебель и даже скелеты оказались затоптаны под их дикими копытами. Кира пыталась добраться до Афы, который все еще был привязан к седлу Одджоба, но не могла подойти достаточно близко. Херон, ведя за собой Сэмма, лицо которого было красным, а глаза зажмуренными, обошла комнату по периметру, пробираясь вперед, когда лошади оставляли свободное пространство, и отходя, когда те оказывались слишком близко.
Когда она подошла к Кире, та тоже схватилась за Сэмма и потащила его через заднюю дверь на кухню прочь от неистовствующих копыт. Кира слышала, как на одежде шипит кислота, и сорвала с Сэмма рубашку. Ткань отделилась от его кожи, подобно влажной бумаге (она уже была наполовину растворена кислотой), и Кира отбросила ее. Херон тоже раздевалась. Куча одежды в углу дымила по мере того, как кислота разъедала ткань.
Их кожа была испещрена болезненными красными отметинами, а глаза Сэмма по-прежнему зажмурены. Он беспомощно возился со своим ремнем. Кира помогла расстегнуть его, а затем стянула и свои штаны. Скоро все трое стояли в белье, судорожно дыша и пытаясь придумать, что делать дальше. Лошади с бешенством громили гостиную.
Афа все еще истерично вопил и кричал, но по крайней мере он был жив. Кира обвела глазами кухню, ища что-нибудь, что могло бы пригодиться — полотенца, чтобы обтереть лошадей, или еда, чтобы успокоить их, — и увидела, что у раковины было два крана: один обычный, а другой странный, от промышленного ручного насоса. Кира смотрела на краны, сбитая с толку их несовместимостью, а потом ее осенило.
— Это ферма! — воскликнула она, метнувшись к кухонным шкафчикам. — Здесь есть колодец!
— Что? — переспросила Херон.
— Эта ферма слишком далеко от города, чтобы сюда провели водопровод, поэтому они использовали колодезную воду. Под землей залегает водяной пласт, и они качали воду с помощью собственного насоса. — Покопавшись в шкафах, Кира достала оттуда самое большое ведро и бросилась с ним к раковине. — На нескольких фермах дома тоже такие есть, и только благодаря им на острове можно использовать водопровод. Эти насосы полностью автономны, поэтому должны по-прежнему работать.
Кира надавила на рукоятку, но та засохла и была тугой. Девушка распахнула холодильник, нашла банку протухших маринованных огурцов и вылила едкий рассол на насос, чтобы запустить его. Она снова начала работать ручкой, вверх-вниз, вверх-вниз. Херон присоединилась к ней, и внезапно в ведро полилась вода.
Кира наполнила емкость, а Херон схватила другую, и, когда те наполнились, девушки разом вылили воду на лошадей, смывая часть кислоты. Они снова воспользовались насосом и повторили процесс, выливая на лошадей ведро за ведром, пока Кире не начало казаться, что колодец в скором времени опустеет. Постепенно лошади успокоились, кислота с их спин смылась, и девушки поспешили разрезать путы, которые привязывали Афу к седлу, и оттащить мужчину, все еще рыдающего, на кухню.
Его одежду, которая по-прежнему была на нем, почти полностью разъело, и спина Афы превратилась в мешанину рубцов, ожогов и пузырей. Херон налила еще одно ведро воды, а Кира вернулась к лошадям, чтобы снять с них седла и рюкзаки и достать лекарства.
Афа слишком охрип, чтобы продолжать кричать, и только катался по полу. Сэмм казалось, потерял сознание или находился в глубокой медитации, чтобы контролировать боль. Кира гадала, насколько серьезно пострадали его глаза. Она в изнеможении остановилась и посмотрела на Херон.
Та ответила ей настолько же усталым взглядом и покачала головой.
— Ты все еще считаешь, что приняла правильное решение, Кира?
«Нет», — подумала Кира, но заставила себя ответить:
— Да.
— Продолжай надеяться на это, — сказала Херон. — Мы преодолели еще лишь двадцать миль пустоши. Впереди еще семьсот.
Глава 32
Маркус и солдаты двигались на север через развалины Джерси-Сити, Хобокена и широко раскинувшегося мегаполиса к западу от реки Гудзон. Их планом было обойти возможные посты Партиалов на Манхэттене и в Бронксе, поэтому пришлось взять на север дальше, чем было необходимо, чтобы найти способ переправиться через реку Гудзон.
К северу от Манхэттена она слегка расширялась и становилась скорее проливом, нежели рекой. Мост, который путники наконец нашли, пересекал реку едва ли в самом широком ее месте.
Белая игла, перекинувшаяся через небо, называлась Таппан Зи Бридж. Мост был новее тех, что Маркус видел до сих пор, и молодой человек предположил, что его построили перед самым Расколом. Мост достигал в длину несколько миль, и, чтобы пересечь его, понадобился почти целый день.
То, что мост до сих пор стоял, было само по себе невероятно. То, что он сохранился в почти идеальном состоянии, было свидетельством великолепия старого мира. Маркус гадал, станут ли будущие поколения, если они вообще будут, смотреть на это невозможное сооружение с тем же благоговением и трепетом, что и на пирамиды или Великую Китайскую стену. Это была тропа, которая вела через небеса.