Фрагменты

Уэллс Дэн

«Возможно, они придумают ему какое-нибудь религиозное объяснение, — подумал Маркус.

— Например, что мы построили его как дорогу, чтобы попасть на небо, и каждая опора символизирует определенный аспект нашей веры, а длина моста, умноженная на высоту, равняется точке весеннего равноденствия».

Мост был заставлен машинами, многие из которых столкнулись и замерли затейливыми узорами. Через эти преграды путникам приходилось пробираться медленно, останавливаясь и перелезая через горячие металлические останки, которые жарились на солнце.

Город на противоположном берегу

реки назывался Тарритауном. Когда группа спускалась с моста на улицы поселения, из развалин раздался громкий голос:

— Стоять!

Солдаты подняли винтовки, но командующий Вульф жестом приказал опустить их.

— Мы пришли с миром! — громко произнес он, отвечая окликнувшему их. — Мы пришли, чтобы поговорить!

— Вы люди, — сказал голос, и Вульф кивнул. Он взял винтовку за дуло и поднял ее в воздух, как можно яснее показывая, что не держит пальцев у курка.

— Оружие нужно нам только для защиты, — сообщил он. — Мы не ищем драки. Мы хотим поговорить с тем, кто здесь главный.

Последовало долгое молчание, и, когда голос снова заговорил, Маркусу показалось, что в нем звучало... колебание.

— В чем ваша цель?

— Партиалка по имени Морган напала на наше поселение и взяла наших людей в плен. Мы знаем, что она ваш враг в той же мере, что и наш. У людей есть старое высказывание: «Враг моего врага — мой друг». Мы вроде как надеемся, что этого для вас хватит, чтобы минутку поговорить с нами.

После еще одной долгой паузы голос сказал:

— Сложите оружие на землю и отойдите от него.

— Делайте, как он говорит, — приказал Вульф, наклоняясь, чтобы положить свою винтовку на землю. Маркус последовал его примеру, и солдаты вокруг него сделали то же, хотя некоторые с меньшей охотой, чем другие.

Их было десять, не считая Вульфа и Маркуса, но трое Партиалов, которые подошли к мосту, чтобы встретить их, казались уверенными, что их более чем достаточно, чтобы справиться с двенадцатью людьми. Маркус не сомневался в этом.

Первым шел молодой парень, которому на вид было столько же лет, сколько Сэмму, однако Маркус осознал, что это естественно: все Партиалы-пехотинцы навечно застыли в восемнадцатилетнем возрасте. «Думаю, мы встретимся с генералами тогда, когда попадем в Уайт-Плейнс».

— Меня зовут Винси, — представился Партиал, и Маркус по голосу узнал, что это он окликнул их несколько минут назад.

— Мы хотим поговорить о перемирии, — сказал Вульф. — Соглашении между вашим народом и нашим.

Если Винси был удивлен, он этого не выдал, хотя Маркус всегда находил, что Партиалов сложно прочитать. Парень обвел группу взглядом, а затем снова посмотрел на Вульфа.

— Боюсь, мы не можем вам помочь.

Маркус в изумлении на него уставился.

— И все? — спросил Вульф. — Вы нас выслушаете, но даже не станете думать о том, что мы говорим?

— Не мне об этом думать, — сказал Винси. — Я караульный тыла, а не генерал или дипломат.

— Тогда отведите нас к генералам и дипломатам, — попросил Вульф. — Отведите нас к тем, кто выслушает.

— Боюсь, что этого я сделать тоже не могу, — отказал Винси.

— Вам не позволено впускать нас на вашу территорию? — спросил Вульф. — Тогда отправьте

сообщение — мы станем лагерем здесь или, если предпочтете, на мосту, — но сообщите кому-либо из командования о том, что мы пришли сюда и делаем вам предложение. Сделайте хотя бы это.

Винси снова помедлил в раздумьях, хотя Маркус не мог понять, размышлял ли он над тем, чтобы согласиться, или изобретал новый способ сказать «нет».

— Мне жаль, — сказал наконец Партиал, — сейчас это просто слишком опасно. Война с силами Морган... разворачивается за пределами нашего контроля. — Он помолчал, будто пытаясь подобрать слова. — Разворачивается за пределами нашего контроля.

— Мы готовы на этот риск, — сказал Маркус.

— Но мы — нет, — ответил Винси.

— Почему вы даже не хотите выслушать нас? — воскликнул Вульф, делая шаг вперед, и Партиалы внезапно подняли оружие. Вульф практически кипел, и Маркус видел: он на грани того, чтобы ввязаться в драку и надеяться, что у него останется достаточно людей, с которыми он сможет найти кого-то более полезного.

Маркус ломал голову, пытаясь придумать, как разрядить ситуацию. Он подумал о Сэмме, о том, как тот говорил и какие вещи работали с ним, а какие — нет.

Сэмм был неизменно прагматичен и почти беспомощно верен своему командованию, даже когда не соглашался с ним. Маркус поразмыслил над этим и выпрыгнул перед Вульфом как раз в тот момент, когда пожилой мужчина, казалось, собирался сделать ход.

— Погодите, — нервно сказал Маркус, наполовину ожидая, что его ударят — либо спереди, либо сзади. — Меня зовут Маркус Валенсио, — продолжил он. — Я здесь в некотором роде ответственный консультант по контактам с Партиалами. — Он говорил это как для Вульфа, так и для Партиалов, надеясь, что это вызовет заминку и предоставит ему возможность высказаться. — Если позволите мне задать политически деликатный вопрос, то что вы имеете в виду, когда говорите, что не можете нам помочь?

— Он имеет в виду, что не станет нам помогать, — отрезал Вульф.

Винси не ответил, но мгновение спустя кивнул.

— Видите ли, мне не кажется, что проблема в этом, — сказал Маркус. Винси и до этого смотрел на него, но сейчас направил на него все свое непоколебимое внимание, и Маркус не мог не заметить изменение проницательности взгляда Партиала.

Он нервно улыбнулся, убеждая себя, что хищный вид лица Винси подтверждает правоту Маркуса: здесь и в самом деле скрывался секрет, но Винси был слишком верен, чтобы признать это.

— Вы умираете, — сказал Маркус. — Не вы лично, по крайней мере пока, но ваши люди.

Ваши лидеры. У каждого Партиала есть двадцатилетний срок годности, и вы не узнали об этом до тех пор, пока не погибли первые. К настоящему времени вы потеряли второе, третье, а может, даже четвертое поколение Партиалов, и, если я прав, это включает в себя почти всех ваших генералов.

Все командование.

Винси не подтвердил его слова, но и не стал отрицать. Маркус наблюдал за выражением лица Партиала, ища на нем признаки изменения эмоционального состояния, но Партиалы были столь бесстрастны, что Маркус не мог определить даже, о чем те думают. Он продолжил говорить: