Французская защита
Шрифт:
Игра была острой.
Бурей «подкручивал», пожертвовав одну за другой три пешки. Одинцов хладнокровно защищался. Партия переходила в эндшпиль с перевесом Одинцова. Он, гася инициативу противника, отдал назад две пешки и избежал угроз королю.
Бурей вспотел и с каждым ходом все быстрее ударял по кнопке шахматных часов.
Он проигрывал.
В решающий момент, когда Виктор уже хотел, было заматовать короля соперника, над его ухом раздался знакомый голос:
— Temps!
— Oui! — по-французски
— У Вас раньше, — развел руками Яша, — я выиграл.
Виктор поднял голову. Около его столика, довольно ухмыляясь, стоял Моллимард.
— Опять ты… — глухо проговорил Одинцов.
Француз, памятуя об инциденте трехмесячной давности, отошел прочь.
Он что-то стал рассказывать сгрудившимся около него парижанам, изредка кивая в сторону русского шахматиста.
На Одинцова налетел смугленький человечек.
— О’ кей! — воскликнул он. — Две тысячи франков, но у меня нет кэша!
Он похлопал себя по карманам и вытащил чековую книжку:
— Чек! О’ кей?
Виктор кивнул. Открытый счет в Лионском банке давал ему возможность обналичивать выписанные в чеках суммы.
Человечек заполнил бумажку, оторвал ее от книжки и, улыбаясь, вручил ее Одинцову.
Тот повертел чек в руках.
«Все правильно. Сумма две тысячи франков, печать банка, подпись клиента».
Он сгреб все свои шахматные книги, комплект фигур с красивой доской, уложил в большой матерчатый мешок и вручил покупателю.
Блицтурнир закончился.
Получив из рук мадам Шодэ символический второй приз в размере трехсот франков, Виктор, весьма довольный прошедшим днем, уже собирался покинуть гостеприимный клуб, как его окликнул Яша Бурей.
— Да? — отозвался москвич.
— Ты продал книги и комплект арабу.
— И что? — удивленно спросил Виктор.
— Я бы на твоем месте не стал этого делать.
— Почему?
— Ты, я вижу, недавно во Франции.
— Да.
— Поэтому не знаешь, что с арабами лучше не иметь никаких дел.
— Серьёзно?
— Более чем. Проверено на личном опыте. Но у тебя, быть может — все обойдется. Выглядел этот араб весьма респектабельно…
— А что может быть? Он же выписал именной чек.
— Всё может быть, — улыбнулся бывший чемпион Москвы, и, взяв свой пакетик с термосом, вышел из клуба…
— Я еду на работу в ресторан! — постучала в дверь Иоланта. — Ты остаешься дома?
Виктор, который полчаса ждал, пока жена Жоржа соберется в дорогу, моментально ответил:
— Конечно! Ты поможешь мне получить деньги по чеку?
— Хорошо. У меня будет примерно полчаса для этого.
Через пять минут небольшая малолитражка Иоланты вырулила на автобан Париж — Понтуаз.
Французы отличаются быстрой
В этом Одинцов убеждался много раз. Однако, в отличие от его соотечественников, ведут себя на дороге по-джентльменски. Такого хамства, как на улицах Москвы, здесь нет и в помине.
Иоланта уверенно вела машину.
Виктор скосил глаза на стрелку спидометра. Сто сорок.
Многочисленные развязки на подъезде к столице резко замедлили скорость. Как будто десятки дорог-ручейков вливались в один котлован, в одно большое море под названием Париж.
В банке «Лионский кредит» миловидная девушка, взяв чек из рук Виктора, набрала какие-то цифры на экране компьютера.
Спустя минуту экран вспыхнул красной полосой.
Француженка, все так же мило улыбаясь, что-то быстро проговорила Иоланте.
Та удивленно расширила глаза.
— Слушай, ты у кого этот чек принял?
— У араба одного. В клубе. Хорошо одет был, пальцы веером от золота… Продал ему мои шахматы и книги.
— Он выставил тебе оппозицию.
— Чего выставил? — не понял Виктор.
Он знал понятие оппозиции в шахматах. Это когда в пешечных окончаниях твой король становится напротив монарха противника, и тому невыгодно делать ход.
Но это — в шахматах.
— Оппозицию. Чек свой как будто признал недействительным. Вот сволочь!
— И что теперь?
— По нашим законам можно дойти до суда. И снять с его счета деньги. Но эта скотина знала, что ты ничего не можешь сделать! Твоя сделка противоречит законам. Ты же не имеешь пока права заниматься бизнесом во Франции.
Виктор Одинцов грустно смотрел в потолок.
Надо же! Первый серьезный турнир и — такая беда!
Первая попытка что-то заработать и — провал!
Его обманули.
Как ребенка.
Что теперь делать?
На душу наваливалась тоска. Ему хотелось побыстрее покинуть эту страну и никогда больше сюда не возвращаться.
«Устроюсь где-нибудь в Москве на работу. Люди ищут и находят. А я пытаюсь поймать удачу за тысячи верст от Родины. Зачем это мне надо?» Но перед глазами почему-то вставало лицо Симоны, и Виктор отгонял малодушные мысли.
В первый же день после тюрьмы он с разрешения Василия Петровича позвонил домой.
Жена на удивление говорила с ним холодно.
Кроме упреков в том, что он уехал и забыл свой дом, бросив семью на произвол судьбы, Виктор ничего не услышал.
Разговор кончился тем, что жена в раздражении бросила трубку на рычаг аппарата.
«Куда ни кинь, всюду клин. Они не гонят меня сразу в Москву, но ведь знают же, что у меня нет денег.
А, быть может, правильно делают, что дают возможность самому проявить себя? Как будто бросают в омут: хочешь научиться плавать — выплывай!»