Франкский демон
Шрифт:
— Один пойдёшь или и остальных возьмёшь?
— Нет, государь. У Берси семья тут, Гиллекрист и Кормщик тебе сгодятся, а вот земляка своего я заберу. Тебе он ни к чему, а мне... Всё. Теперь прощай.
— Прощай.
На следующий день Иоанн из Гардарики и Михайло Удалец навсегда покинули Керак. Облачившись в платье странников, они ушли в сторону Дамаска.
В это же время, может, немногим раньше, а может, и позже, произошла и ещё одна утрата в земле Заиорданской: неведомо куда исчез таинственный отшельник Петры. Был ли он на самом деле или лишь грезился тем, кто считал, что видел его и говорил с ним? Наверное, всё же был, ведь не Громом же Небесным в самом деле объяснилась смерть дворецкого
Кто же знает? Трапеза одного воина вполне подходит другому. Вкушая её, он причащается святых таинств, становясь всё более неразрывно связанным с никогда не виданным божеством. Взамен божество требует приносить себе новые и новые жертвы, влечёт посвящённого в неведомые дали, порождает в нём неукротимый нрав, воспитывает дух, что заставляет воина никогда не опускать оружие, никогда не сдаваться. Оно позволяет тому, кто верит в него всегда, даже в самый тяжёлый час, с презрением заглядывать в глаза смерти, и вовсе не потому, что она не страшна, а потому, что тот, кто уходит, оставляет частичку себя тем, кто остаётся.
Так оно и получилось — те, кто остался, оказались достойны тех, кто ушёл.
Но это уже другая история. Следующая.
Часть третья
БОТРУНСКАЯ НЕВЕСТА
ПРЕДИСЛОВИЕ
Году этак в 1135, во времена правления короля Фульке, в период, когда ещё только начинался медленный отлив крестоносного моря и Левантийское царство находилось в самом расцвете сил, Марэ (Mares), иначе Марат (княжество Антиохийское), и Кайсун (графство Эдесское), северные форпосты Утремера, и крепость Айлу, что на самом юге королевства Иерусалимского, разделяло расстояние немногим менее шестисот пятидесяти римских миль, то есть примерно девятьсот пятьдесят километров. По нашим, российским меркам это сущая ерунда — ночь в поезде от Москвы и, скажем, до Казани.
Учитывая тот факт, что в описываемую нами пору хайвэев и автобанов ещё не изобрели, подобное путешествие заняло бы у группы всадников от трёх недель до месяца. Но дело даже не в этом, а в том, что вышеозначенной территорией управляли четыре христианских государя, связанные между собой узами если и не дружбы, то уж во всяком случае родства, и молились они одному и тому же Богу, следуя одним и тем же канонам римской католической церкви. Подданными их в подавляющем большинстве были также христиане, преимущественно ортодоксы (православные). В общем, делая поправку на пресловутую феодальную раздробленность, можно утверждать, что латинский Ближний Восток был единым.
Теперь, спустя почти девятьсот лет после взятия Иерусалима крестоносцами и по прошествии восьми с небольшим столетий с того момента, как их потомки потеряли Святой Город, на территории бывшего княжества Антиохийского, графств Эдессы и Триполи, а также королевства Иерусалимского находится пять государств (не считая Палестинской автономии — сектора Газа, или земли древних филистимлян, с которыми очень любили повоевать древние евреи).
Упомянутые выше Марэ
Сеньория Ренольда де Шатийона попала в состав Трансиордании, ставшей самостоятельным государством под названием Хасимитское королевство Иордания (оно, как и почти всё вышеперечисленные исламские страны, кроме Турции, получило независимость от Великобритании после Второй мировой войны). Только Элат (или Айла; о Хевроне умолчим... из вежливости) оказался на территории Израиля, единственной страны продвинутой культуры и, естественно, не принадлежащей к мусульманскому миру.
В Израиле же теперь находится основная часть Иерусалимского королевства от Акры на севере до Аскалона на юге. Там же и Тиберийское озеро (Галилейское море) вместе со злополучной Тивериадой (отчего она злополучная, вы скоро узнаете), вотчиной Эскивы де Бюр, супруги графа Раймунда Третьего; а раз так, то и Назарет, и Крессон, и Сефория, и фатальный Хаттин мы, взглянув на карту, обнаружим именно там.
Воинственный дух знаменитых пилигримов Первого похода истаял, иссяк в их наследниках. Наслаждаясь невиданными на Западе богатствами и роскошью, они быстро утратили стремление сражаться за идеалы, начертанные на знамёнах тех, кто пришёл сюда, откликнувшись на призыв римского понтифика. Образ мыслей европейских паломников ХII, да, к слову заметить, и ХIII столетия в корне отличался от точки зрения тех, кто родился и вырос на земле, которую во все времена никто и ни за что не желал оставить в покое, оправдывая это её... святостью.
Скажем сразу, современные исследователи (тут речь идёт о западных, главным образом американских и английских, поскольку в отечестве нашем тема крестовых походов всерьёз не рассматривалась с времён советских, а с тех пор взгляды на многие проблемы истории поменялись у нас, согласитесь, в корне) в споре между пришельцами из-за моря и магнатами Утремера, пуленами, единодушно встают на сторону последних. Они де понимали, что только мирное сосуществование с соседями-мусульманами могло обеспечить будущее Левантийскому царству. Мол, живи спокойно на берегу исламского моря и, Боже упаси, не дуй на воду, а то буря поднимется.
Не будем спорить с мудрыми людьми, просто достанем опять карту Святой Земли и как следует вглядимся в неё. Как мы уже говорили, спустя девятьсот лет после образования в регионе латинских княжеств там находится аж целых пять... м-м-м... с половиной государств, а как выглядела карта Леванта за девятьсот или, лучше (для ровного счёта), за тысячу лет до эпохи крестовых походов?
Ровно за десять веков до того момента, когда славный рыцарь Боэмунд Отрантский с семью сотнями конных рыцарей разгромил орду эмира Алеппо, спешившего на помощь туркам осаждённой Антиохии, а будущий король ещё не освобождённого Иерусалима, Бальдуэн Булоньский, только ещё обосновывался на престоле вновь образованного графства Эдесского, принцепсом Великого Рима сделался второй из пяти добрых императоров Марк Ульпий Траян [84] .
84
Нерва (правил AD 96-98), Траян (98-117), Адриан (117-138), Антоний Пий (138-161) и Марк Аврелий (161-180).