Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология
Шрифт:
8.2007
Флориан Краско
Молдавская нация и русский язык
Традиционно само понятие «молдавский национализм» воспринимается на постсоветском пространстве преимущественно негативно. Ассоциативный ряд, возникающий в сознании обывателя, слышащего эти два волшебных слова, рисует нечто вполне пещерное, навевая воспоминания о попытках запретить смешанные браки и убийствах людей, говорящих на другом языке. Благодаря действиям тех, чьи имена в результате тотального недоразумения стали ассоциироваться с молдавским национализмом — я имею в виду членов Народного Фронта
Проблема русского языка в Молдове носит принципиально иной характер, нежели в ряде других государств — продуктов распада СССР, столкнувшихся с необходимостью создания новых наций. Прагматичные румынские политики неоднократно внушали нам мысль об опасности русского языка как средства повышения влияния России в регионе. Выражая согласие с тем, что тот или иной язык (английский, немецкий, русский, любой другой) действительно может представлять собой фактор культурного влияния, все же хочется обратить внимание на то, что это утверждение верно лишь для тех случаев, когда нация не обладает той совокупностью черт, которая делает ее собственно нацией — общностью политических и экономических интересов, наличием единых культурных кодов, и, что не маловажно, единой истории.
Вытеснение русского языка из Молдовы привело лишь к тому, что русскоязычные (или, как их у нас называют, русофоны) отказались от поддержки национально ориентированных сил. Скажу больше — отрицание русского языка привело к размыванию самих этих сил, сосредоточившихся на заведомо ложных ориентирах. В процессе языковой борьбы вдруг выяснилось, что главная угроза национальной идентичности молдаван исходит совсем с другого полюса. Этнических русских в Молдове нынче немного, их политическое влияние минимально. А молдавская нация, несмотря на все проблемы — часть реальности.
Нормальным представляется то, что русский язык является проблемой, к примеру, для Украины. Украинское государство — едва ли не самый трагичный политический проект нашей эпохи. Задуманный как государство-нация, он испытывает постоянные проблемы, природа которых заключается в том, что украинская нация не может создать государство в тех пределах, в которых она желает существовать. Между жителями восточных, а, по большому счету, и центральных регионов нынешней Украины, и жителями нынешней России, нет заметной культурной разницы. Из-за этого существование Украины как национального государства оказывается неоправданным — если нация до сих пор не сложилась, то как может сложиться государство, существующее во имя этой нации? Киев прилагает все усилия для того, чтобы жители Украины осознали себя украинцами, именно с этим связаны гонения на русский, пропаганда мовы и прочая, и прочая.
В отличие от украинской нации, нация молдавская родилась не в девяностых годах прошлого века, а лет эдак на семьсот пораньше. Молдавская нация — это реальность, игнорировать которую невозможно. Проблемы нашей национальной идентичности во многом искусственны — они кроются, прежде всего, в политической и экономической слабости нынешнего молдавского государства. Да, сегодня само существование молдаван находится под угрозой. Но эта угроза абсурдна — ведь молдавской нации не надо формироваться, она прошла этот процесс много веков назад. Просто внешние силы заставили
Кризис имеет свои пределы. Государственное строительство, формирование национально ответственной власти — это, наверное, все, что нужно молдаванам, чтобы навсегда забыть о кошмаре румынизации. Молдавская нация может быть двух- или даже трехязычной, проблема заключается вовсе не в языке. Проблема заключается прежде всего именно в характере государства.
8.2007
Флориан Краско
Национальная идея — противовес румынизации и коммунизму
В последние месяцы в информационном поле Молдовы только и говорят, что об апокалипсисе. Перед тем, что происходит в стране, оказался бессилен даже свойственный нашему народу нездоровый оптимизм. Наметившееся крушение коммунистической власти, о котором еще совсем недавно мечтали доморощенные мыслители всех политических мастей, как оказалось, не принесло должного удовлетворения. Как-то совершенно неожиданно выяснилось, что никто не признает за молдавской государственностью права на будущее. Не признает не из злонамеренности, а просто потому, что это будущее разглядеть невозможно, сколько не мучай глаза.
Не обошли апокалипсические настроения стороной и наш журнал. Откровения от коллеги Зданкевича насторожили меня с самого начала. Moldovatoday.net изначально задумывался как оракул нового молдавского национализма, а национализм, не ориентированный в будущее, не выживает. Тем большую тоску я испытал, когда стало ясно, что апокалипсическим излияниям Зданкевича я не могу противопоставить ровным счетом ничего.
Текстовое пространство Зданкевича — это мир, изначально лишенный права на завтрашний день. Священное Писание говорит нам, что никому не дано знать дату конца света. Но некоторые при этом берут на себя смелость утверждать, что к Молдове эта истина не относится. И подчас даже сам как-то не замечаешь, что перестаешь внутренне дискутировать с этим, незаметно для себя признавая, что страна, в которой ты живешь — обреченное государство.
Республика Молдова сама лишила себя возможности к самовоспроизводству. В современном мире независимость и национальная идентичность — вещь редкая. Неудивительно, что ее ищут повсюду — по крайней мере, для всех постсоветских стран эта проблема носит первостепенный характер. В наши дни все дискуссии о национализме сводятся к обсуждению реального содержания таких понятий как «нация», «народ», «этничность», и т. д. Поисками собственных национальных проектов заняты Украина и Россия, страны Балтии и Кавказа. В Молдове же все куда проще — нам вообще не о чем дискутировать, так как такого понятия как «молдавский национализм» не существует.
Многим читателям, особенно жителям других государств, это утверждение может показаться, по меньшей мере, спорным. Вся история Республики Молдова, начиная со второй половины восьмидесятых годов XX века, представляется зарубежным обывателям как постоянная борьба прозападных «националистов» с реликтовыми «коммунистами». Последнее слово взято в кавычки не случайно: в молдавской политике, которой свойственно постоянное искажение всех возможных категорий, коммунисты так же «коммунистичны», как националисты «национальны».