Футбол в зрелом возрасте
Шрифт:
Подросток из «Авангарда» дотронулся до мяча. Алая футболка, девятый номер, чуть сутулый, нескладный. И вот красный «найк» вступил в бой с синим. Мяч ушел куда-то к свой штрафной, потом на левый фланг, потом опять в центр защиты, потом направо, авиаторы не спешили прессинговать, только шустрые крайки обозначили активность, и вот мяч пошел по диагонали справа налево, вперед и выкатился, никого не задев, за боковую. Стадион хмыкнул. Я огляделся. Трибуны битком, все возраста, и даже милиционер в форме присел на краешек. Да это, пожалуй, весь Сергеевский Шлюз.
Мяч вброшен, и игра как-то сразу вязнет в середине поля. Обоюдные потери, неточности, попытки пройти в одиночку. Но все же не дворовый футбол, не корпоратив. Бери
– Что, так и будем сидеть? – спросил меня мой собеседник.
– Ты про что?
– За пивом что ль сходить? Пиво у нас знатное.
– Наизнатнейшее пиво. Ты вино, хочешь – допей.
– А ты?
– Чего-то не пошло, – приврал я. Мне просто хотелось сохранить светлый вечер, до самого конца, незамутненным. Без пленки и пены.
– Так, может, пива?
– Да потом. Ты пей, не стесняйся, – и я предложил парню стольник. Он, подумав, взял.
– Ну, как тебе?
– Хорошая игрушка.
– Сейчас еще лучше будет.
Из ангара стали появляться авиаторы, из-за трибун «Авангард» во главе с Грошевым.
– Ты сам-то из каких?
– Питерский.
– Это понятно. А делаешь чего?
– А…это… строитель.
– При делах?
– Не… так. В клерках.
– И чего клеркам платят?
– По-разному. Ну тыщу. Бакинских комиссаров.
– Это зеленых?
– Ну да.
– Думаю, больше. Не хочешь говорить – не говори. Как тебе у нас?
– Нормально. Футбол.
– А Ваньку откуда знаешь?
– Какого?
– Ладно. Больше вопросов не задаю.
Команды поменялись воротами и поначалу показали кальку начала первого тайма. Осторожную бестолковку. И только потом, минуте к двенадцатой Грошев со товарищи заиграл и стал раз за разом ломать оборону ВВС. Возрастные мужики должны были где-то к тридцатой минуте встать. Некем было их заменить. Победа «Авангарда» и общее ликование Сергеевского Шлюза выплывали неизбежно и ответственно. Грошев играл шестого номера. Разобравшись в конце концов, кто есть кто и что происходит, он структурировал наконец полузащиту «Авангарда». Успевал и подчистить грехи защитников, и отправить диагональным пасом левого края, который явно переигрывал своих визави, и потому его держали вдвоем, зона приоткрывалась, и «десятка» сергеевцев раз за разом бил по воротам, но вратарь у летчиков тянул все. Двух «бабочек» в первом тайме хватило сполна.
– Летчикам нельзя ни одного очка терять. А еще две игры.
– Это почему?
– Рейтинг какой-то. Баллы, бонусы. Они же хотят в мастера.
– Зачем? – слукавил я.
– Будут по-настоящему играть. В столицах.
– Это вот эти-то?
– Купят парочку негров. Серба какого завалящего.
– А зачем это все?
– Футбол. Бизнес!
– Послушай дружище,
– А стадион есть.
– Где?
– К области припишут. Там три поляны. Одну – им.
– Там же «Речник».
– Будут еще и эти. А потом, может, и «Речника» не будет.
Скорей всего, не будет. В штрафной завалили Грошева, и завалили грубо. Пенальти обжалованию не подлежал. И за фол последней надежды уходил с поля центр защиты «ВВС». Воздевание рук и вызов арбитра на «ковер» к генералу результата не дали.
– Стефан денег не берет.
– Кто это?
– Стефанов. Судья. Его за то и вышибли из судейства. Не кривой, а забавный. Чувствую, он и тут отсудился.
Как бы то ни было, а вратарь обреченно вытащил и пенальти. Пробито было по середине рамки и чуть-чуть левее, на уровне головы. Нужно было правильно руку бросить влево и еще пол шага сделать. Мяч даже планку задел и медленно как-то перевалил за ворота. Стадион замер. За кромкой поля оказывали помощь кому-то из летчиков, и – о ужас – парень не встал в строй. Более того, он заковылял к ангару. Не хотел досматривать ужастик. ВВС остался вдевятером, а ко мне шел не кто иной, как Иван Сергеевич Кайкин, в промокшей насквозь футболке, с разбитой губой.
– Что, Иван?
– Вы бы не могли на поле выйти?
– То есть как?
– Вы в заявке?
– Я много в каких заявках.
– Стефан игру остановит.
– Можно и всемером играть. По правилам.
– Все-то вы знаете. Еще могут быть потери. Некогда. Потом расскажу. Вы просто отбивайте – и все. Стойте между серединой и защитой. Играли когда?
– Это я-то?
Я собрался просто покинуть трибуну и уйти куда-нибудь. Винца выпить еще и попробовать покинуть населенный пункт, пока не понимая, как. А потом нужно было возвращаться в город над быстрой Невой. И все бы так и было, если бы ко мне снова не стала приближаться граница Ада. Хранительница очага…
Павел Воронин. Утро в аду
Вся галиматья, которая имела место в Аду, происходила как бы с каким-то другим мной. То есть с тем, кем я был понарошку, и вспоминал я потом этот эпизод как какой-то видеосюжет и болезненное порождение утомленного мозга. Смотрел на самого себя с удобного зрительского места, соболезновал, недоумевал, но не содрогался, хотя накатывало временами омерзение. Этот тот кувыркался там за рамой, и хотелось добраться до него. Но так как через амальгаму без ее повреждения сделать это затруднительно, он оставил сочувственные планы. А как не сочувствовать? Крикнешь, а он не услышит, мигнешь фонариком, а ему покажется пятнышко в глазах гипертоническое. А было примерно так…
…Лавка, на которой он очнулся, но еще не пришел в себя окончательно, не имела ничего общего с вожделенным диваном, который вчера был той желанной целью, к которой так стремился, преодолевая все препятствия и препоны, ибо просыпаться после гульбы длиною в неделю нужно только дома. Проснуться где-то в половине пятого, на кухню протопать, отвернуть пробку на «Новотерской», два больших глотка, поперхнуться, потом еще попить немного. Сесть на табуреточку и посидеть так, решая, делать чай или нет, постараться ли поправить здоровье. Если перетерпеть часок, не глотать водку, не покрывать кусочком чего-то лежащего с краю на блюдце, то все можно выправить. Можно, конечно, и по другому варианту. Стаканчик холодного сухого, и пару сосисок сварить, или даже три. А под них – грамм семьдесят вискаря. Потом чайку полчашечки, и поставить на столик уже в комнате. Глоток отпить и ожидая, пока он остынет, опять уснуть часа так на полтора-два. А потом ванну, потом очень хорошо, если побриться. Освежает. И кофе, и яичницу. Еще полстаканчика каберне. Можно и, по варианту, три… А все ли в порядке с каберне? Есть ли оно? И какова ситуация в доме? И дома ли он?