Г Е В Р А Л. Начало
Шрифт:
Связист Барракиньо не стал оборачиваться.
Концентрация пероксида водорода была рассчитана верно.
4 . Основание
31 марта 2046 года, 16:19_
Работая над небольшим электронным устройством внутри пустого цилиндрического модуля, привезённого вчера на место бывшей лаборатории, итальянец не заметил, как сзади едва слышно отодвинулась перегородка и к нему вновь, уже не в первый раз за сол, тихо подошёл генерал. Воздушный коридор из общего модуля был уже подведён утром, поэтому оба были облачены лишь в лёгкие полётные комбинезоны,
– Всё здесь торчишь как проклятый? Вечер что надо, - неожиданно произнёс Блейк, покручивая кончик седого уса. Барракиньо тут же насторожился: неофициальное обращение с головой выдавало наличие особых намерений у военного. Только каких именно?
– Ясная погода не задержится надолго, - неохотно ответил он.
– Согласно прогнозам Санчеса, в ближайшие тридцать пять часов можно ожидать крупной пыльной бури, и все наружные работы придётся прекратить на срок вплоть до недели.
– Тоже мне беда, - махнул рукой генерал.
– Теперь умники лишились своего храма науки. Видимо, до прилёта “Арес-3” им придётся проводить все свои исследования в общем модуле. Ручаюсь, они вообще не будут выходить наружу.
– Ничего удивительного: это же исследовательская миссия, - парировал Антонио.
– Её успех зависит от работы этих, как вы сказали, “умников”.
– Не думаю, - с предостерегающими жёсткими нотками возразил военный.
– Все эти профессора и кандидаты наук - лишь самоуверенные сосунки, играющие в марсианских Колумбов. В силу твоей специальности, тебе простительно этого не знать, но настоящей целью любой космической экспедиции является основание плацдарма для последующей разработки месторождений ресурсов. Именно поэтому полёт находится под контролем людей из правительства и человека, имеющего военную подготовку. Все эти научные игрушки и нарочитый символизм с международным составом экспедиции - только ширма для публики и какого-то толстосума, влившего в это предприятие под девяносто процентов всей его стоимости.
– Правда? А я полагал, что дело обстоит ровно наоборот, - уловив расчёт Блейка, но не желая и дальше оставлять конфликт в скрытой форме, изобразил слабое удивление Барракиньо.
– Мне, в силу наивности, думалось, что успех кампании зависит как раз от того никому не известного парня, который её зачем-то финансировал. И в гораздо большей степени - от ничего не сведущих в войне, но разбирающихся в поисках ценных ресурсов и космических кораблях умников.
– Если бы было так, как ты полагал, эти чокнутые слабаки угробили бы себя ещё в полёте, - сухо отрезал Блейк, по привычке пресекая любое возражение.
– Мой наивный друг, люди жаждут хлеба и зрелищ. Дай им волю - летали бы в космос без ракеты, на крыльях розовой мечты или на тугом кошельке. Прерогатива людей, обладающих реальной властью, состоит в том, чтобы умело использовать хотелки пресыщенного общества для достижения практических целей. Почему бы не позволить заучкам копаться в красной песочнице, если при этом они найдут залежи ценных металлов, полностью закрывающие десятилетние потребности нашей оборонной промышленности? Вот меня и отправили присмотреть за мозгляками. Не думай только, что я хотел этого. Во всех Соединённых Штатах есть не так много людей, которые могли бы мне приказать. Только когда мне стало известно, что девять из десяти человек, отобранных в полёт, являются гражданскими, вопросы у меня отпали сами собой. Без правительственного контроля миссия была бы обречена на провал.
– И тем не менее вы - назначенный правительством США начальник службы безопасности, человек, которого крупнейшие медиа громко сравнивали с “библейским Авраамом, отцом народов, ведущим землян на новую планету” - вы не смогли предотвратить гибель троих человек, - абсолютно безэмоционально заметил итальянец. Слова его, тщательно сформулированные и чётко рубленые, казались синтезированными роботом, - Именно вам предстоит объяснить это Конгрессу и широким массам по возвращении на Землю вместе с “Арес-2”. Я искренне вам сочувствую.
Блейк, ожидавший от радиотехника существенно большего уважения, ощутил себя так, будто тот вылил на него ведро ледяной воды. Несколько зловещих секунд он молча сверлил взглядом сведённые, словно судорогой, скулы итальянца.
Затем сокрушительный удар в челюсть опрокинул Барракиньо навзничь. Невзирая на полную потерю равновесия, радиотехник не издал ни звука, вскочив на полусогнутые в коленях ноги так же быстро, как упал. Второй удар, догнавший его секундой позже, пришёлся чуть выше и уже с другой стороны лица. От третьего Антонио успешно увернулся. Отпрыгнув к стене и заняв оборонительную позу, он выплюнул под ноги выбитый зуб и усилием воли заставил себя сфокусироваться на противнике.
Глядя со смесью презрения и ярости на дерзкого молодого выскочку, по подбородку которого струилась кровь, Блейк жёстко произнёс:
– Так значит, чутьё меня не подвело и на этот раз. Ты та ещё тёмная лошадка, да? Думаешь, я ничего не заметил? Даже того, как ты здесь работаешь на две ставки, вправляя мозги нытикам, готовым отказаться от увлекательного тура по другой планете и запрыгнуть на обратную ракету? Со всеми-то ты добрый, Антонио Джей Эф, всем помогаешь и каждому готов подставить плечо в момент душевных терзаний. Ты внушаешь им мысль, что Марс и наука - превыше всего. Но работает твоя психология не всегда, правда? Есть и те, кто просто не желает жить спокойно и заниматься делом. И вот удивительное совпадение: только Уилсон, Фурнье и Коллинз стали пропадать из виду одновременно - и все трое уже на два метра ниже уровня грунта. Вот только не могу взять в толк, как же ты избежал их участи?
Лицо Барракиньо изображало подобие презрительного оскала, глаза горели недобрым огнём.
– Слишком много работаю с техникой, - процедил он.
– Некогда даже с единомышленниками о заговоре поболтать.
– Кривляешься снова?
– со злостью парировал генерал.
– Не похож ты ни на тайного подстрекателя, ни на обычного специалиста-бунтаря. Эти дохляки без сменной пары носков дня прожить не способны, сразу к мамочке просятся. А глядя на тебя, я начинаю думать: “Да у парня на этом пыльном камне есть своя, личная цель!”. Что же это за цель такая, а, итальянец?
Антонио выровнял дыхание и максимально торжественно произнёс:
– Более века назад великий отец космонавтики сказал: „Мы должны оставить все внушённые нам правила морали и закона, если они вредят высшим целям. Всё нам можно и всё полезно — вот основной закон новой морали“. Всё проще некуда. Есть люди со всем их природным несовершенством. И есть Цель, способная оправдать любые средства.
– Так посвяти же меня в неё, техник-романтик!
– Проложить безопасную дорогу для разума, науки и бесконечного технического прогресса, во имя лучшего будущего, в котором таким солдафонам, как ты, больше не будет места!
– с наслаждением в голосе отчеканил Барракиньо.
На долгую минуту в отсеке воцарилось ядовитое молчание, пропитанное наконец нашедшей выход взаимной неприязнью. Затем генерал с досадой скрипнул зубами, словно осознав всю пропасть непонимания, пролегающую между ним и радиотехником.
– Некстати ты так поранился во время возни с проводкой, Циолковский, - с издёвкой бросил Блейк.
– Сожалею, что наши запасы перекиси водорода подошли к концу.
Он смачно сплюнул в сторону итальянца, резко развернулся и вышел. Когда военный покинул пустой модуль, Барракиньо наконец позволил сведённым мускулам расслабиться. Под правым глазом и почти на всей левой щеке набухали обширные гематомы, в распухшем рту ощущался привкус металла. Антонио расправил плечи и с облегчением громко расхохотался. Всё оказалось куда проще, чем он предполагал.