Гагарин
Шрифт:
Никита Хрущев и Леонид Брежнев сильно отличались друг от друга. Сравнению их правлений посвящено множество исследований, с которыми без проблем могут ознакомиться желающие. Для нашей истории, истории Первого Космонавта Юрия Гагарина, важно одно различие – если Хрущев был азартным и увлекающимся человеком, готовым любой ценой добиваться желаемого, то Брежнев относился к прагматикам-рационалистам, которые прежде всего задаются вопросами: «Какая от этого польза?» и «Во что это обойдется?». У всего есть своя цена и своя польза, в том числе и у космической программы.
В октябре 1965 года летчики-космонавты Юрий Гагарин (№ 1), Николай Леонов (№ 10), Павел Беляев (№ 10), Герман Титов (№ 2), Андриян Николаев (№ 3), Валерий Быковский (№ 5) и Владимир Комаров (№ 7) обратились к Леониду Брежневу с запиской, в которой говорилось о недостатках в планировании и организации космических полетов и их использовании в военных целях.
В советское время содержание записки было засекречено, но слухи о том, что космонавты написали письмо Брежневу ходили, и отсутствие конкретной информации привело к появлению ряда конспирологических версий, наиболее распространенной из которых была версия о физическом устранении Юрия Гагарина по приказу Брежнева – якобы глава государства не мог простить Первому Космонавту критику, высказанную в свой адрес. Но давайте оставим конспирологическое конспирологам и ознакомимся с текстом записки, сопровождая ее пояснениями, которые помогут современному читателю разобраться в сути сказанного.
«Дорогой Леонид Ильич!
Мы обращаемся к Вам по вопросам, которые считаем очень важными для нашего государства и нас.
Всем хорошо известны успехи Советского Союза в освоении космоса… Но за последний год положение изменилось. США не только догнали нас, но и в некоторых областях вышли вперед. Полеты космических аппаратов: “Рейнджер-7”, “Рейнджер-8”, “Маринер-4”, “Джеминай-5” и некоторых других космических аппаратов являются серьезным достижением американских ученых. Это отставание нашей Родины в освоении космоса особенно неприятно нам, космонавтам, но оно наносит также большой ущерб престижу Советского Союза и отрицательно скажется на оборонных усилиях стран социалистического лагеря».
Американская программа «Рейнджер» представляла собой серию непилотируемых космических миссий по исследованию Луны в 1961–1965 годах. «Рейнджеры», которых было девять, передавали изображения Луны до момента столкновения с ее поверхностью. «Маринер-4» в июле 1965 года пролетел около Марса, сделал с близкого расстояния снимки этой планеты и передал их на Землю. Пилотируемый космический корабль «Джеминай-5» (название этой серии кораблей было обусловлено наличием двух пилотов) в конце августа 1965 года установил рекорд длительности полета в семь суток двадцать три часа, облетев вокруг Земли сто двадцать раз, а командир экипажа Лерой Гордон Купер стал первым в мире космонавтом, совершившим два орбитальных полета.
Советская сторона могла противопоставить этим достижениям только первый полет экипажа в составе трех человек в октябре 1964 года, о котором уже было сказано выше, и первый выход человека в открытый космос, произведенный космонавтом Николаем Леоновым 18 марта 1965 года. «Впечатляет, но негусто», как в старину говаривали купцы. Констатация отставания в освоении космоса совершенно справедлива, ничего очернительского или клеветнического в этом не было.
Читаем дальше.
«Почему Советский Союз теряет ведущее положение в космических исследованиях? На этот вопрос чаще всего отвечают так: США развернули очень широкий фронт исследовательских работ в космосе, на космические исследования они выделяют колоссальные средства. (За пять лет они израсходовали более 30 миллиардов долларов и только за 1965 г. – 7 миллиардов долларов.) Этот ответ в основном правильный. Хорошо известно, что США расходуют на космос много больше, чем СССР.
Но дело не только в средствах. Средств и Советский Союз на освоение космоса выделяет не мало. Но у нас, к сожалению, много недостатков в планировании, организации и руководстве этими работами. О каком серьезном планировании космических исследований можно говорить, когда у нас нет никакого плана полетов космонавтов. Кончается октябрь месяц, до конца 1965 г. осталось немного времени, а ни одни человек в Советском Союзе не знает, будет ли в этом году очередной полет человека в космос, каково будет задание на полет, какова продолжительность полета. Такое же положение было и во всех предыдущих полетах кораблей-спутников “Востоков” и “Восходов”, что создает совершенно ненормальную обстановку в период подготовки космонавтов к полету, не позволяет заблаговременно в спокойной обстановке готовить экипажи к полету.
Мы знаем, что в стране есть планы создания космической техники, знаем решения ЦК КПСС и правительства с конкретными сроками изготовления космических кораблей. Но мы знаем также, что многие из этих решений не выполняются совсем, а большинство выполняется с большим опозданием по срокам».
Тихий, как его еще называли – «подковерный», саботаж спущенных сверху распоряжений был серьезной проблемой советской управленческой системы. Принять постановление или план – это всего лишь четверть дела, важно было обеспечить исполнение, а с этим часто возникали сложности – то одного недостает, то другого, то обстоятельства складываются не в пользу… Так что, говоря о том «что многие из этих решений не выполняются совсем, а большинство выполняется с большим опозданием по срокам», космонавты нисколько не преувеличивали. При Хрущеве многое определялось его волей. Будучи человеком увлекающимся и азартным, Никита Сергеевич стремился во что бы то ни стало поддерживать приоритет Советского Союза в области космических исследований, пусть и не всегда рациональным путем (вспомним, как и почему был совершен первый тройной бесскафандровый полет). Леонид Брежнев же относился к космическому приоритету и всей космической программе более сдержанно, по принципу: «это важное, но не самое-самое».
«До настоящего времени полеты пилотируемых кораблей проводились по планам Академии наук СССР, а непосредственное управление и техническое обеспечение организовывалось представителями промышленности и Министерства обороны СССР. Военные вопросы в программу полета включались довольно относительно, что можно объяснить тем, что внутри Министерства обороны нет организации, которая занималась бы комплексно вопросами освоения космоса.
Космосом занимаются все: Ракетные войска, ВВС, ПВО, ВМФ и другие организации. Такая раздробленность усилий и средств на освоение космоса мешает делу, много времени уходит на согласование планов и решений, на решениях часто отражается ведомственный подход к делу.
В 1964 г. начальником Генерального штаба Маршалом Советского Союза Бирюзовым была создана специальная комиссия. Комиссия, обстоятельно изучив организацию работ по освоению космоса, пришла к выводу о необходимости объединения всех комических работ на базе Военно-Воздушных Сил… Но после трагической гибели маршала Советского Союза Бирюзова эти разумные предложения отбросили и организовали ЦУКОСМ при Ракетных войсках. Но создание этой организации ничего не изменило. Осталось ведомственность, раздробленность и несогласованность».
Упомянутое в записке Центральное управление космических средств (ЦУКОС) Ракетных войск стратегического назначения в 1970 году было реорганизовано в Главное управление космических средств, но эта реорганизация никакой пользы не принесла, потому что в основном менялись названия должностей, а подчиненность и структура оставались прежними. Командованию Ракетных войск стратегического назначения не хотелось выпускать из своих рук престижное управление космосом, но в рамках отдельного вида вооруженных сил эффективно решать глобальные космические задачи было невозможно. По логике вещей, характеру задач и согласно требованию времени Главное управление космических средств должно было находиться в прямом подчинении министра обороны СССР, а не его заместителя, которым являлся главнокомандующий Ракетными войсками. Поначалу, когда космические дела непосредственно контролировались Никитой Хрущевым, ведомственная принадлежность не имела значения, поскольку все вопросы замыкались на главе государства. Но времена меняются. А иногда перемен приходится ждать очень долго – только в 1981 году Главное управление космических средств было выведено из состава Ракетных войск стратегического назначения и подчинено непосредственно Генеральному штабу, а в 1986 году, незадолго до распада Советского Союза, оно было преобразовано в Управление начальника космических средств Министерства обороны. Мечта Юрия Гагарина и его товарищей исполнилась лишь в 1992 году, когда Управление начальника космических средств преобразовали в род войск центрального подчинения – Военно-космические силы, которые вошли в состав Воздушно-космических сил Российской Федерации. По уму это следовало сделать еще четверть века назад.