Гагарин
Шрифт:
В рамках Миссии мира Юрий Гагарин совершил сорок шесть зарубежных визитов, в ходе которых было посещено двадцать девять стран – Австрия, Афганистан, Болгария, Бразилия, Великобритания, Венгрия, Гана, Германская Демократическая Республика, Греция, Дания, Египет, Индия, Исландия, Канада, Кипр, Куба, Либерия, Ливия, Мексика, Норвегия, Объединенная Арабская Республика, Польша, Соединенные Штаты Америки, Финляндия, Франция, Цейлон (современная Шри-Ланка), Чехословакия, Швеция и Япония. Впечатляющий перечень, не правда ли? К тому же в некоторых странах Гагарину довелось побывать неоднократно. Так, например, в Финляндии Юрий Алексеевич в первый раз побывал летом 1961 года по приглашению общества «СССР – Финляндия», одного из членов Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, а в августе следующего года Гагарин приехал в Хельсинки в качестве гостя VIII Всемирного фестиваля молодежи и студентов. А во Франции Гагарин был трижды – в 1963, 1965 и 1967 годах, сначала по приглашению Международного астронавтического конгресса, затем по приглашению Ассоциации французских инженеров и техников в области авиации и космонавтики, и в заключительный раз – по приглашению Коммунистического молодежного движения Франции.
На первой же пресс-конференции в капиталистическом мире (с финскими и аккредитованными в Финляндии иностранными журналистами) Гагарину пришлось отвечать на каверзные вопросы. Корреспондентка американского агентства Ассошиэйтед Пресс поинтересовалась, какие марки вин и коньяков предпочитает Первый Космонавт. «Вопрос этот, видимо, был задан с той целью, чтобы с первых же минут увести беседу с главного русла – о достижениях советской науки и техники, разменять ее на мелочи, касающиеся моей личной жизни», – пишет Гагарин, не вдаваясь в детали, но потаенный смысл вопроса заключался не только в этом. Западная пропаганда не могла противопоставить ничего конкретного грандиозному советскому достижению, поэтому приходилось действовать по принципу «доброму вору все впору», например, акцентировать внимание на том, что в Советском Союзе нет такого богатого набора вин и коньяков, как на Западе, хотя, в принципе, было из чего выбирать, ведь эта продукция производилась от Молдавии до Таджикистана. «Отвечая американке, я постарался как можно тактичнее пояснить, что мы, советские космонавты, занимаемся столь важным делом, что позволить себе излишнее увлечение спиртным никак не можем и что для детального изучения марок вин, как это, может быть, делает кто-либо из присутствующих, просто-напросто не располагаем временем, – вспоминал Юрий Алексеевич. – Ответ вызвал общий смех».
Искренность – лучший помощник в сложных ситуациях. Если бы наш герой начал сочинять ответ, не соответствующий действительности, то рисковал бы попасть в неловкое положение. Опять же, летчику и космонавту не очень-то к лицу увлечение алкогольными напитками, разве не так? Даже интереса к ним на публике демонстрировать не стоит.
Были вопросы и иного рода – под маской простого журналистского любопытства у Гагарина пытались получить секретные сведения. На той же пресс-конференции в Хельсинки некий журналист устроил подобие дискуссии о достоинствах и недостатках американских и советских ракет. «Если Советский Союз своими ракетами может выводить в космос корабли весом в шесть тонн, тогда как американские ракеты пока что поднимают только полторы-две тонны груза, то всем ясно: советские ракеты обладают гораздо большей мощностью», – ответил Гагарин. Оцените изящество ответа – используя общеизвестные сведения, Гагарин подчеркнул как минимум трехкратное технологическое превосходство советских ракет, после чего продолжение дискуссии оказалось бессмысленным.
Совпадение фамилий привело к появлению версии о мифическом родстве Юрия Гагарина с княжеским семейством Гагариных, ведущим свое начало от легендарного Рюрика. Умные люди, хоть немного знакомые с советскими реалиями, не могли не задуматься о том, с чего бы вдруг Советскому правительству, возглавлявшему первое в мире государство рабочих и крестьян, понадобилось отправлять в космос внука расстрелянного красными белогвардейского офицера Михаила Гагарина (к слову – вымышленного)? Но у творцов мифа был заготовлен «убедительный» ответ на этот вопрос – внука врага трудового народа Советскому правительству было не так жаль, как выходца из рабочих и крестьян, потому-то Гагарин и полетел в космос первым. Сам собой напрашивается вопрос – а как же тогда «княжескому потомку» могли доверить суперсовременный боевой самолет? – но в такие тонкости творцы мифов не вникали. Как говорится, наше дело прокукарекать, а там хоть не рассветай.
Князьями Гагариными дело не закончилось. Действуя по принципу «вали кулем – потом разберем» падкие до сенсаций журналисты породили версию о родстве Юрия Гагарина с… последним российским императором Николаем II, племянником которого объявили Алексея Ивановича Гагарина. Ну а что тут такого? Если царь Петр Первый любил плотничать, то почему бы племяннику Николая II не освоить это ремесло? Аристократическое происхождение Гагарину приписывали не только ради сенсации, но и для того, чтобы показать, будто рабочие и крестьяне без помощи аристократов не могут сделать ничего примечательного. Накал страстей на поле идеологической борьбы в то время был очень острым.
Интересный случай, о котором любят упоминать все биографы, произошел во время встречи советской делегации в Гаване. Для поездки на Кубу Гагарину и сопровождавшему его генералу Каманину подготовили «тропический» вариант военной формы белого цвета. «Друзья по экипажу, критически оглядев нас, признали, что выглядим мы очень импозантно», вспоминал Юрий Алексеевич. Оно бы и славно, но стоило только советскому самолету «Ил-18» приземлиться, как разразился тропический ливень. Встречающие, во главе с премьер-министром Фиделем Кастро и президентом Освальдо Дортикосом стояли под дождем и ждали выхода гостей из самолета. Что поделать – пришлось выходить под дождь. Неизвестно, были ли в самолете зонты или дождевики. Наверное – были, но воспользоваться ими в то время, как встречающие мокнут под дождем, было бы несообразно и, в определенной мере, неэтично.
Евгений Рымко, бывший в 1964 году пресс-атташе советского посольства в Швеции, вспоминал, что на пресс-конференциях и в общении с людьми Юрий Алексеевич держался раскованно, непринужденно и не лез за словом в карман. Вот несколько вопросов и ответов из воспоминаний Рымко:
«– Как вы думаете, господин Гагарин, есть ли в Швеции демократия?
– А вы как думаете?
– Я думаю, что есть.
– Ну, и думайте, – сказал Гагарин.
– У вас шрам на лбу, что был несчастный случай?
– Нет, просто случай! – парировал космонавт.
– Ваш любимый композитор?
– Чайковский.
– Кто из современных западных писателей вам больше всего нравится?
– Хемингуэй.
– Как вам понравился шведский король?
– У нас состоялся очень интересный разговор, и я вынес впечатление, что король хорошо осведомлен о космических исследованиях, проводимых в Советском Союзе. Вообще я нахожу, что шведский народ проявляет весьма больной интерес ко всему, что происходит в космосе.
– До поездки сюда вы имели какое-либо определенное мнение о Швеции?
– Во всяком случае я теперь не верю в холодность шведов.
– Много в Советском Союзе желающих стать космонавтами?
– Интерес огромен.
– И женщины тоже?
– Конечно! Я бы сказал, что появляется в своем роде “космическая болезнь”.
– Верите ли вы в бога?
– Не верил ни до полета, ни во время полета, и не вижу оснований верить в него после завершения полета. Я верю в человека.
– Нравится ли вам твист?
– К сожалению, не располагал временем, чтобы научиться.
– Что бы вы почувствовали, если бы вас поцеловала София Лорен?
– То же самое, что и вы, если она, конечно, вас поцелует, – (громкий хохот)».
Широко известна история с лимоном, якобы произошедшая на завтраке с британской королевой Елизаветой II – выпив поданный чай, Гагарин извлек ложечкой из чашки дольку лимона, которую съел в нарушение этикета, а королева, чтобы не смущать гостя, сделала тоже самое. Подобные истории, в которых британские короли намеренно повторяют оплошность, допущенную в их присутствии, в каком-то смысле каноничны, они не раз повторяются на все лады. Также рассказывают историю, как Гагарин положил себе салат не той ложкой, которой следовало это делать, и королева сделала то же самое, а после призналась, что и сама не знает предназначения всех столовых приборов – «Мне лакеи подают то, что нужно». Что можно сказать по поводу подобных «откровений». Во-первых, столовый этикет не так уж и сложен, чтобы у мало-мальски соображающего человека возникали бы с ним проблемы. Кто в курсе – тот поймет, а те, кто не в курсе могут попробовать освоить эту нехитрую, в общем-то, науку, и убедиться в том, что сказанное верно. Во-вторых, в Московском государственном институте международных отношений с момента его основания студентам преподавали специальный курс по теории и практике применения делового этикета и протокола, и тот же курс, в несколько сжатом виде, изучали все лица, которым предстояло участвовать в дипломатических мероприятиях. Рассказать и написать можно все, что угодно – язык, как известно, без костей, а бумага все стерпит. Но невозможно предположить, чтобы человек, освоивший управление реактивным самолетом и космическим кораблем, мог испытывать затруднения по части столовых приборов и прочих тонкостей застольного этикета. Ну и, в-третьих, любая попытка добраться до истоков инцидентов с лимоном и не той ложкой заканчивается неудачей – нет ни одного достоверного свидетельства очевидцев. И если уж молчание членов советской делегации можно хоть как-то объяснить, то уж с британской стороны сведения о подобных «сенсациях» непременно должны были бы просочиться. Но их нет.