Галобионты
Шрифт:
– А что случилось с женщиной? – спросил он, когда Алекс умолк.
– С женщиной? – удивленно повторил Алекс, – я ничего не знаю. Я ведь не заходил в дом.
Оживившееся было лицо Геракла мгновенно потемнело.
– Они убили ее, – вполголоса проговорил он, проведя рукой по глазам.
– Кого?
В комнате воцарилось молчание. Гераклу пришлось призвать на помощь все свои моральные силы, чтобы не выдать, какую боль причиняет ему мысль о смерти Елены.
– О какой женщине ты говоришь?
– Это тебя не касается! – грубо ответил Геракл.
– Жаль, я думал, мы с тобой начали находить общий язык.
– Не надейся на это! Я никогда не стану с тобой сближаться! Мы всегда будем врагами!
Геракл отнял руку от лица и с ненавистью воззрился на Алекса.
– Думаешь, я буду расстилаться перед тобой за то, что ты меня выручил?
– Я не думаю, что ты должен расстилаться, просто я надеялся, мы перестанем быть врагами.
– Ты спас меня не потому, что безмерно жаждал видеть меня живым и здоровым, просто у тебя не было другого выхода. Ты все еще надеешься, что тебе дадут сойтись со своей бабенкой.
Алекс сдвинул брови на переносице. Слова Геракла задели его.
– У меня был приказ доставить тебя на Базу, а о том, живой ты будешь или мертвый, раненый или здоровый, речи не было.
– Как прикажешь это понимать? – помимо его воли, в интонации Геракла проступила легкая тревога.
– Тот человек, полковник, сказал мне, что я должен доставить тебя на Базу, и добавил, что его не интересует в каком виде ты будешь. Им нужно было твое тело, и только.
Геракл покачал головой. В голове у него не укладывалось, что сказанное Алексом – правда. Но Алекс не лгал, в этом не было никаких сомнений.
– Ты хочешь сказать, что они просто хотели спрятать улику? Хозяин готов был смириться с моей смертью, лишь бы только я не попал в руки к их врагам?
– Не могу сказать точно на счет профессора, но что до полковника, так его интересовало только твое тело…
– Перестань повторять мне это! – загремел Геракл, сжав кулаки и оскалив зубы. – Тебе доставляет удовольствие меня унижать!
– Неправда, – спокойно ответил Алекс.
Геракл и сам знал, что неправ, но от этого ему не становилось легче.
– Тогда какого черта ты возился со мной! – не унимался он.
– Я хотел, чтобы ты был здоров. Надеялся, что ты перестанешь ненавидеть меня.
– А что тебе за дело до моих чувств к тебе?
– Послушай, я устал и мне совсем не хочется терять время на пустые споры. Нам надо подумать о том, что делать дальше. Ты должен знать, как выйти на связь с полковником или Хозяином.
И только после этих слов до Геракла дошло, что он представления не имеет о том, где располагается запасная база. Признать этого перед Алексом он был не в состоянии. Кроме чувства унижения, Геракла охватила еще и тревога. Если верить Алексу, ситуация выглядела примерно так же, как с останками галобионта, которые он должен был уничтожить, чтобы у врагов полковника не осталось доказательств. Неужели теперь он, Геракл, для Дзержинца ничем не ценнее, чем тот давно погибший галобионт ранних серий? Если Хозяин знал об этом, то значит, и он отказался от своего помощника. Геракл не предполагал, что эта догадка принесет ему столько боли. А ведь не так давно он приучил себя к мысли, что профессор утратил в его глазах весь свой авторитет. Все же Геракл не мог до конца поверить, что Хозяин способен так легко отказаться от него, тем более что у Степанова не было больше ни единого близкого существа.
И тут Геракл вспомнил о золотоволосой женщине. Это она заняла все мысли Хозяина. Из-за нее он забыл о Геракле.
– Постой! – воскликнул он, осененный одной идеей. – Выходит, что полковник теперь знает о тебе и об этой женщине?
– Еще как знает. Он-то меня в, основном, и просвещал на предмет твоего освобождения.
Геракл напряженно задумался. Тревога, возникшая после того, как он обнаружил, что на Базе их никто не ждет, все больше возрастала.
«Что же здесь все-таки делается?» – спрашивал он себя в то время как Алекс подкреплялся едой из банки.
– Послушай, – обратился к нему Геракл, – что тебе велел делать Хозяин, после того, как мы с тобой вернемся сюда?
Алекс не успел ответить. В лаборатории раздался писк телефона. Геракл подскочил к нему и снял трубку.
– С кем я говорю? – раздался голос Дзержинца.
– У телефона Геракл.
– Великолепно! – полковник не пытался скрыть своего удовлетворения. – Все нормально? Вы добрались?
– Да, мы уже давно тут находимся.
– Алекс с тобой?
– Да, он здесь.
– Прекрасно. Будьте на Базе я свяжусь с вами позже. Никуда не отлучайтесь. Ждите.
Геракл собрался было задать Дзержинцу вопрос, но тот отключился.
– Черт знает, что такое, – проворчал Геракл.
Звонок полковника хотя и не внес ясности в ситуацию, все же немного успокоил Геракла.
– Ну вот, – произнес он, обращаясь к Алексу, – все идет хорошо. Скоро полковник опять выйдет на связь и даст для нас распоряжения.
– Ты не против, если я подремлю, пока есть время?
Геракл пожал плечами.
– Делай, как знаешь. Говорить я с тобой все равно не собираюсь.
Алекс ничего на это не ответил. Он лишь кинул на Геракла странный взгляд, значения которого тот так и не смог определить. Впрочем, Геракл не особенно старался это сделать. После звонка Дзержинца ему сразу стало легче. Судя по голосу, полковник не собирался упрекать его в нарушении инструкции. Возможно, он решил отложить наказание на потом.
Алекс снова кинулся головой на спинку кресла и закрыл глаза. Геракл время от времени вскидывал на него хмурый взгляд. Его по-прежнему сбивало с толку необъяснимое поведение Алекса. Геракл не мог понять, как он может спокойно спать в присутствии своего врага.
«Что это? – спрашивал себя Геракл. – Неужели он доверяет мне или так уверен в себе, что надеется справиться со мной, если мне вздумается на него напасть?»
Геракл заставил себя не думать об этом, поскольку он отдавал себе отчет, что в данный момент и впрямь ничего не сможет поделать с Алексом.
«Я разберусь с ним после», – сказал он себе.
Геракл и сам не знал, когда наступит этот момент, но был уверен, что рано или поздно ему представится подходящий случай. А сейчас необходимо бы подумать о дальнейших действиях. Что он скажет полковнику, когда тот нападет на него с упреками. Ведь такому человеку, как Дзержинец, не скажешь на что поступил так по наитию, которому не в силах был сопротивляться.