Галопом к столбу
Шрифт:
223
ничего кроме беговой хроники не читает. А уж как
со всем этим буфетчик может быть связан? Не
представляю… Но дело, судя по всему, очень
серьёзное. Не поручик какой-нибудь приезжал - сам
начальник губернского жандармского управления
полковник Середа, а с ним ротмистр Бердяев из
охранного отделения.
Лавровский и Малинин переглянулись.
– Слава богу, хоть наш повар в политику не
вляпался, - невесело пошутил
распоряжусь насчёт завтрака. Через полчаса прошу
вас в членскую. Сахновский с Шибаевым, вроде бы,
собирались заехать.
– Может они согласятся судьями за сбоями
побыть?
– спросил Лавровский.
– Сомневаюсь. Недолюбливают они меня.
Разве, что, вам с Сергеем Сергеевичем уговорить их
удастся… А это кто у нас там? Так и есть
посторонние. Нечего им на проезде делать.
Увидев на галереях публику, явно не из числа
действительных членов или членов-любителей,
Пейч кинулся наводить порядок:
– А вы здесь зачем? Посторонним не
положено!
– Николай Сергеевич, неужто вы меня не
признали?
– А это ты Антон… Рановато пришёл. Срок
через неделю.
– Да я не за деньгами. Лошадок посмотреть
захотелось.
224
– Ладно, смотри.
Через минуту зычный голос Пейча донёсся
уже с другой галереи.
– Даже не знаю - радоваться или огорчаться, -
сказал Лавровский.
– Но, похоже, пятёрку Адвоката
нашли и без нашего содействия. Присяжный
поверенный князь Вадбольский, братья Коробковы
и буфетчик - четверо. А Курилов-Горицветов,
разумеется, пятый.
– Бред какой-то, - пожал плечами Малинин.
–
А как же тогда Мотя Адвокат? Мы достоверно
знаем, что именно он передал Курилову динамит и
оружие. А как Комаров, сколотивший шайку на
бегах? Ты же мне сам говорил, что доказана его
связь с Куриловым.
– Доказана. Шестёркин и не скрывает, что
принял Комарова в добровольную народную охрану
по рекомендации Горицветова… Нет, друг мой, мне
весь этот жандармский расклад не нравится. Одно
из двух. Или у нигилистов не пятёрка, а какая-
нибудь десятка или двадцатка. Или Ширинкин с
Середой что-то напутали… Давай, сейчас
позавтракаем, попробуем Сахновского на судейство
уломать и поедем в «Дрезден» к Ширинкину.
– Хорошо. А потом мы со Степановым на
Курский вокзал, одесского сыщика встречать.
– Одесского? Любопытно. Пожалуй и я с вами,
если Василий Васильевич возражать не станет.
– С чего ему… Смотри!
225
Возглас
противоположной прямой наездник пустил в резвую
крупного серого жеребца. Лавровский тут же
щёлкнул секундомером.
– Ты только посмотри, Лёша! - восторгался
Сергей. - Какая необыкновенная лёгкость бега.
Такое впечатление, что он копытами о землю не
опирается, а только отталкивается. А как шея и
спина вытянуты! Прямая линия, да и только!
– Не люблю я, друг мой, низкую рысь.
Красоты ей не хватает. Мне больше нравится, когда
передние ноги на ходу чуть не до морды достают, да
ещё эдак в стороны выбрасываются… А это всё не
то… Но вот резвость… Немыслимая резвость!
Интересно, кто это?
– Семён Герасев.
– Да я о лошади. Семёна по посадке ни с кем
не спутаешь.
… Семён Герасев в беговом мире был
личностью известной. За четверть века выиграл он
более пятидесяти самых престижных призов -
Императорских, Государственного коннозаводства,
именных. Но славился он не этим - на счету у пяти-
шести русских наездников побед не меньше. А вот
таким количеством приведённых в порядок
лошадей, которых «раздёргали» другие, никто иной
похвастаться не мог. Умел Семён понять почему
«разладился» рысак, что ему сейчас требуется -
хлыст и жёсткие удила или отдых и мягкий посыл.
Так было в 1879 году с серым Перцем, который
226
«привёз» своим владельцам более двадцати тысяч
рублей. Замучили его частой ездой на призы и
чрезмерно резвыми работами. Жеребец стал
закидываться - бросаться на бегу в сторону. Хозяин
пришёл к выводу, что у Перца всё уже в прошлом и,
особо не гонясь за ценой, продал его. Новый
владелец помучался немного и, по совету наездника,
перепродал. В конце - концов, жеребец за бесценок
достался охотнице Владыкиной. Та поставила его на
конюшню Герасева. А через два месяца Перец легко
выиграл «Приз Общества установленный на вечные
времена в честь вице-президента и почётного члена
Александра Васильевича Колюбакина», а потом
«Приз
Управления
Государственного
коннозаводства для жеребцов и кобыл не моложе
пяти лет». Те кто ещё совсем недавно говорил, что
Перцу на бегах больше делать нечего, стали просить
Владыкину продать жеребца. Самую большую цену