Галопом к столбу
Шрифт:
Карагодин… Все как на подбор, буяны известные.
– Так это мои друзья закадычные, -
обрадовался Алексей.
– Проводите нас к ним.
В кабинете веселье было в самом разгаре.
Вася Васильев взял в руки свою неразлучную
гитару, ударил по струнам и запел приятным
тенорком:
У нас нонче субботея,
Барыня ты моя, сударыня ты моя!
Э,
А назавтра воскресенье.
Барыня ты моя, сударыня ты моя!
328
Э, ох, воскресенье.
Русобородый, грузный здоровяк, скинув
поддевку и оставшись в алой атласной косоворотке,
пустился в пляс. Андреев-Бурлак, уронив голову на
стол, уже спал богатырским сном.
– Лёшка!
– радостно заорал Карагодин, увидев
вошедших.
– Эт хорошо, что ты к нам заглянул! Ты,
хоть и свинья порядочная, но я тебя люблю! Дай я
тебя поцелую… Господа, это такой человечище! Я
пьяница бывалый. Но ему и в подмётки не гожусь.
Он водку и ром чайными стаканами хлещет! Садись,
Лёшенька, выпьем… Гуляем, брат, гуляем…
Впрочем не все в кабинете «гуляли».
Щегольски одетый, кареглазый плотный брюнет с
залихватски закрученными усами «работал». Он
рассказывал сидящим с ним рядом сибирским
купцам всякие истории из своей жизни.
Примечательно, что все они случились с ним за
карточным столом. На игру сводит, понял
Лавровский.
– А это кто такой? - тихо спросил он
Карагодина.
– Богатейший нижегородский судовладелец
Баранов. Это. Лёша, такой человечище…
Брюнет тем временем начал очередную байку:
– А вот помню, плыли мы по Волге…
– Дерьмо плавает, - громко сказал Алексей.
– Что?
– опешил брюнет.
– Вы такой же волгарь, как я балерина. По
Волге не плывут, а бегут.
329
Малинин подошёл к брюнету, обнял его за
плечи:
– Да не обращайте вы внимания на моего
друга. Он, как напьётся, так и норовит к любому
слову придраться. Такой уж характер.
Потом, склонившись к самому уху «волгаря»
прошептал:
– Спокойно, Красавчик. Ты арестован. Будешь
дурить - пристрелю. Слушай меня внимательно…
Вскоре «нижегородскому судовладельцу
Баранову» потребовалось в ретирадное место. Тут
же «приспичило» Малинину и Лавровскому. В
кабинет, где продолжалось веселье, они не
вернулись.
Судебный следователь по особо важным
делам Быковский, срочно
сыскной полиции, довольно потирал руки:
– Экие мы с вами, батеньки, молодцы.
Убийство в Преображенской больнице можно
считать раскрытым.
Задержанный, а им действительно оказался
Казимир Лещинский, сначала пытался всё отрицать.
Но доказательств у Быковского нашлось много:
– Приказчик из магазина Леве подтвердил, что
вы каждую неделю покупали у них по дюжине
«Шато-Лафит» урожая 1875 года. Винцо дорогое,
его редко спрашивают - вот вас и запомнили. В
Преображенской больнице нашлись очевидцы того,
как вы передавали бутылку покойному Серёгину.
330
– С каких это пор в России стали верить
показаниям душевнобольных? - фыркнул
Лещинский.
– Не больные это видели. Казимир
Бронеславович, а служители. Сейчас проведём
очную ставку с врачом Корсаковым, а так же с
коннозаводчиком Малютиным и его управляющим
Сергеевым.
Лещинский вздрогнул. И следователь это
заметил:
– Не ожидали, что нам известно о вашей роли
в похищении Удалого? Всё мы выяснили. И как вы
секретарём Хлудова представились, и как по
Москве слухи распускали о Феодосии Портаненко.
– Это не я, - вскинулся Лещинский.
– Идея
свалить всё на цыгана принадлежала не мне.
– Да знаю я. У вас все идеи Матвею
Петровичу Одинцову принадлежат. А вы, Вейсман,
Наливайко и прочие их только выполняете… Но
ведь Портаненко и Ильюшину это без разницы. Они
и с вдохновителя взыщут и с пособников. А
взыскивать они умеют. Вчера Мотю Сияновского
арестовали, того самого который из-за жеребца
ильюшинского служащего убил. Так он бедолага и
суток в губернском тюремном замке не просидел.
Повесился. А я понимаю, помогли ему в этом
богоугодном деле.
Лещинский побледнел.
– Давайте по-хорошему договоримся, Казимир
Бронеславович, - предложил следователь.
– Врать не
331
стану, от Сибири я вас не избавлю. А вот от
неудовольствия Ильюшина и Портаненко уберегу.
Вы же, в знак признательности, рассказываете всё
на чистоту…
Вскоре у Быковского имелось достаточно
оснований для ареста Моти Адвоката.
– Василий Романович, ради бога, повремените
с этим денёк - другой, - взмолился Лавровский.
–
Нам ещё Удалого найти надо и Малютину вернуть.
– У вас имеется какой-нибудь план?
– спросил