Галопом к столбу
Шрифт:
320
Подошёл важный мужчина в черном фраке -
распорядитель. Никитич, что-то шепнул ему на ухо
и тот сопроводил их к столику в углу зала.
Вмиг появилась красивая блондинка в
белоснежном фартучке и кружевной наколке. В
московских кондитерских, в отличие от трактиров и
ресторанов, допускалась и женская прислуга.
– Что угодно, господам? - очаровательно
улыбнувшись, спросила она.
– Кофе по-турецки и айвовый
распорядился Малинин.
– А ещё бланманже, - добавил Лавровский.
–
И сегодняшний номер «Московского листка».
Не прошло и пяти минут, как всё заказанное
было уже на столе. Мельком взглянув на первую
полосу газеты. Алексей довольно улыбнулся и
протянул её Сергею:
– Читай, мой друг.
В разделе «Московские новости» Малинин
быстро нашёл нужную заметку.
Отыскался след Удалого
Наша газета, в отличие от большинства
других, никогда не печатает непроверенные
сведения. Именно поэтому, почти неделю, когда
беговой мир бурно обсуждал похищение
знаменитого рысака Удалого, мы хранили
молчание.
Зато теперь можем уверенно заявить -
следы ведут совсем не в Харьков, а в Париж.
Пока идёт следствие, рассказывать обо всём, что
321
удалось выяснить, мы не имеем право. Но кое-
чем интересным с нашими читателями всё-таки
поделимся.
Шайка мошенников, похитивших Удалого,
приехала в Москву из одного приморского
города. Возглавляет её некий господин О-в.
Внешне это весьма респектабельный человек,
принятый в приличном обществе. А на самом
деле, матёрый преступник, начавший свою
карьеру с еврейского погрома. Среди его
подельников известный аферист Красавчик,
давно разыскиваемый полицией; некий
прохвост, выдающий себя за репортёра;
несколько отпетых головорезов.
Предполагаем мы и кто положил глаз на
Удалого. Это весьма известный беговой
спортсмен, не жалеющий денег, чтобы пополнить
свою призовую конюшню лучшими нашими
рысаками.
прибыло в Москву.
Не сомневаемся, возвращаться ему
придётся не солоно хлебавши.
Ал. Л-ский.
От чтения Сергея отвлёк голос Лавровского:
– А вот и наш одесский репортёр пожаловал.
За соседним столиком вальяжно развалился
полный молодой человек с обширной, до затылка,
лысиной. Блондинка в кружевной наколке тут же
устремилась к нему:
– Что прикажите, господин барон?
322
– Чашечку шоколада, парочку эклеров. Ну и,
разумеется, вашего несравненного мармелада.
– Какого желаете? Айвового? Абрикосового?
Вишнёвого?
– Пожалуй, абрикосового. Да, принеси ещё
рюмочку шартреза. А то знобит меня что-то.
Лавровский тихо пробормотал:
– Ничего, голубчик. Скоро тебе жарко станет.
Через несколько минут в зал вошёл
невысокий, щуплый и сутулый человечек. Одет он
был богато, но без вкуса - чересчур яркий жилет,
слишком много брелоков на толстой золотой
цепочке. В руках он держал «Московский листок».
Алексей довольно потёр руки и прошептал:
– Клюнула рыбка.
Коротышка подошёл к столику Вейсмана и, не
дожидаясь приглашения, сел. Голос у него оказался
неожиданно мощным для его комплекции. Он явно
старался говорить потише, но всё равно за версту
всё слышно было.
– С вами, сударь, никаких дел иметь нельзя.
– О чём вы, месье Антуан? - удивлённо
приподнял брови Вейсман.
– А о том, Женька, что трепачи вы с Мотей
распоследние. Почитай газетку, там всё прописано.
Да не туда смотришь! Читай статейку, которая
красным обведена.
Едва взглянув на заголовок, Вейсман
чертыхнулся:
323
– Знаю я чьих рук это дело! Ох уж эти ищейки
беговые, наслышан я о них… Советовал я Матвею
Петровичу, что надо их того… А он как всегда -
добренький. Зачем, дескать, булат, когда есть злато.
Мы, говорит, их с потрохами купим… Но не
извольте беспокоиться, месье Антуан. Всё это
недоразумение.
– Недоразумение, Женя, не это. А то, что я,
старый дурак, с вами связался. На слово поверил
людям, что у Моти всегда всё шито-крыто. Ага,
шито. Только белыми нитками… Сам понимаешь,
жеребца у вас я взять не могу.
– Как это не можете? А уговор?