Гамбит смерти
Шрифт:
Ай- ай- ай. Вчера смотрел на бедного Валерия Васильевича, как на мессию, а сегодня - смело кроет правду- матку в лицо.
Покойнику.
– Не гневайся, Аркадий. Оглянись вокруг, в городе тосковать будешь по красоте.
– Затоскуешь, - он поднял камешек, швырнул на другой берег. Долетел.
– Успешно потрудились?
– мне, безработному, до всего есть дело. Консервы каждый открыть способен.
– Нормально. У Александра Борисовича нервы стальные. Такого человека
Фу! Распустился Аркаша.
– Есть хочется. А после консервов изжога мучит, соды попить нужно. У вас не найдется?
– Найдется, почему не найдется. Не боишься, что он в нее калия цианистого подмешал?
– Он способен, мерзавец. Одно доброе дело сделал - подох на месте. Таскать не пришлось, - Аркаша хихикнул. Пунктик у него формируется насчет таскать.
– Никто не приедет сегодня. Поздно. Пойдем, пройдемся. Я шел вдоль берега, а рядом бубнил Аркаша, обнаруживая у Нимисова новые и новые отвратительные качества. В конце концов, мне это надоело.
– А вдруг он возьмет и придет к нам, Нимисов?
– Шутите, Петр Иванович, - он побледнел прямо на глазах.
– Шутите...
– От него всего можно ждать. Впал в летаргический сон, мнимую смерть. На Востоке и не то умеют. Ты избавлению радуешься, а он лежит и копит злобу, - говорил я убедительно, серьезно, самому страшно стало.
– Надо связать его, Петр Иванович. Или разрубить. Верно, разрубить на куски.
– Вот тогда нас наверняка посадят.
– Ну, связать покрепче.
– Для такого от оков освободиться - раз плюнуть. Про Гудини слышал?
– Что же делать?
– он остановился, не решаясь идти дальше.
– Меньше говорить о нем. Мозг его от охлаждения чувствительнее стал к биотокам, явление биологической резонансной сверхпроводимости. Кто о нем думает, того он и чует, - ладно, вру я от безделья, но зачем пугаю? И, главное, отчего пугаюсь сам?
Аркадий неуверенно засмеялся:
– Сочиняете, Петр Иванович.
– Сочиняю. Да и замок на двери ледника висит надежный.
– А вдруг вы позабыли его закрыть?
– Давай посмотрим.
Идти - всего ничего. Вот мы и на месте.
Ноги сами замедлили шаг. Сердце забилось, обрело звучание. Не может быть! Галлюцинация!
Аркаша вцепился в мою руку:
– Стойте!
Дверь раскрыта, а из погреба доносился шум шевелящихся тел.
Я высвободился и, с трудом отрывая ноги от земли, направился к леднику. Накликал на свою голову, теперь расхлебывай.
Ближе и ближе. Если что - я бегать горазд, ого!
Я попытался разозлиться. Вот я тебе, падаль поганая!
В три прыжка подскочив к двери, я захлопнул ее и
Топот, удалявшийся по направлению к шале, я отметил автоматически. Аркаша дал деру.
– Эй, кто там!
– голос изнутри.
– Что за игрушки!
Олег. Конечно, Олег.
– Откройте же дверь! Темно!
А это Александр Борисович.
Я распахнул дверь.
– Петр Иванович, это вы?
– Кому же еще быть.
Стачанский вышел, держа в руке лампу. Темно, темно... Страшно, а не темно.
За ним показался Олег.
– Нам пришла в голову идея повнимательнее осмотреть ледник. Записку искали. Вдруг все же Нимисов оставил ее, это бы упростило дело. Днем не сообразили, не до того было.
– Нашли?
– Увы, нет.
Олег дважды повернул ключ в замке.
– Аркадий Иосифович с вами гулял?
– Только что назад пошел.
Мы брели неторопливо, дневное оживление покинуло нас. Не удивительно: Александр Борисович с Олегом опять посетили мертвецов. О себе и не говорю.
Дверь в шале оказалась запертой.
– Странно, - Олег подергал ее.
– На засов заложено, - он постучал кулаком.
– Аркаша, открывай! Свои!
– Я попробую через кухню, - дурак, кретин, нашел объект для шуток. Я прошел галереей, вышел в обеденный зал, отодвинул засов и впустил остальных.
– Что это с Аркадием Иосифовичем?
– Нервы шалят. Мы порассуждали, не мог ли Нимисов впасть в мнимую смерть с помощью своих снадобий. Подходим к леднику, слышим - внутри кто-то ворочается. Он и испугался.
Стачанский покачал головой:
– Ну и фантазии же у вас!
Я громко позвал:
– Аркаша, где ты?
– Сюда, сюда, Петр Иванович!
– голос доносился сверху. Я поднялся на второй этаж. В приоткрытой двери белело лицо Аркадия.
– Быстрее!
– Отбой тревоги. Это Александр Борисович с Олегом ревизию в погребе делали.
– Аркаша, спускайся!
– зычный зов Олега подтвердил мои слова.
– Иду, - он приоткрыл дверь, на цыпочках подошел к лестнице.
– Его нет?
– Кого?
– Его... Нимисова, - он с трудом произнес имя.
– Нет, конечно. Нимисов умер. Навсегда.
– Я так и знал, - Аркаша порозовел, смело ступил на лестницу.
Помедлив, я пошел за ним.
– Петр Иванович, чего бы покушать?
– Аркаша, забыв про изжогу, развалился за столом, горделиво поглядывая по сторонам.
– Самое время, - поддержал Олег.
Я принес сосиски, картофельные чипсы, томатный сок - все консервированное. Как заказывали.