Гамбит смерти
Шрифт:
– Валерий Васильевич - сумасшедший?
– Аркаша подался вперед.
– Не он один. Его сообщник тоже. Безумие заразно порой буквально.
– Кто же из нас, по- вашему, сумасшедший?
– устало спросил Стачанский.
Аркаша неотрывно смотрел на огонь за моей спиной.
– Если бы только сумасшедший! Упыри и вурдалаки - не выдумка, во всяком случае, легенды о них имеют реальную основу. Амок, знаменитое состояние, удесятеряющее силы, возникает из-за болезни мозга Куру, губчатый энцефалит - может быть, слышали о таких? Куру болеют люди, энцефалитом чаще коровы, лоси, олени. Передается
– Даю слово, что лично я ничьей крови не пил, и мою сосали только комары да чиновники, - усмехнулся Александр Борисович.
– Что насчет вас, Аркадий Иосифович?
Аркаша молчал.
– Нимисов готовил препарат, включающий мозговое вещество оленя. Если тот был поражен вирусом губчатого энцефалита, то в вашем флакончике яд страшнее синильной кислоты. В первой фазе происходит резкая стимуляция умственной деятельности, но потом наступает время зла. Агрессивность, деградация и распад.
– Пора и честь знать, Петр Иванович, - Стачанский поднялся.
– Мы вас запрем, извините великодушно, а сами поспим. Попытайтесь сочинить что-нибудь попроще и поубедительнее - для следствия.
– Вместе с Нимисовым вы убили Комова, Саблецова и Крутова. А потом, в минуту просветления, пытаясь отделаться от жуткого наставника, подмешали яд в его флакончик - вас-то он не опасался. Вы первый вошли в ледник и подложили Нимисову слона. Вчера вы хотели и Олега убить - там же, в леднике, да я пришел и помешал. Но вы от своего не отступились - заманили на кухню, зарубили, вернулись, поскребли в мою дверь и пошли готовить Аркадия. Результат вы просчитали - и вот я в качестве убийцы. Вам кажется, что вы вольны остановиться в любой момент. Вот убьете еще одного, и все, хватит. Ошибаетесь. Болезнь захватила вас. Вы пытались остановиться, но не можете. Вас тянет убивать. Скоро вас потянет пожирать убитых. Кстати, кто укусил меня? Симптомчик!
– Идемте, Аркадий Иосифович!
– Разум покидает вас, остаются инстинкты - убить и съесть, - я почти не чувствовал рук. Плохо.
– Меняется не только психика, но и физиология. Посмотритесь в зеркало! Вы не управляете собой!
– я провоцировал кризис.
– Аркаша, ты же видишь! Беги!
– Нет, я... Я не хочу!
– Александр Борисович схватился за ворот рубашки Оторвавшаяся пуговица упала на стол и покатилась мимо револьвера, под висевшей лампой, на другой край стола. Прямо мне на колени.
Аркадий с ужасом смотрел на то, что миг назад было воплощением интеллекта. Иная последовательность лицевых мышц - а результат!
– Беги же!
Верхняя губа Стачанского дернулась, поднялась, обнажая клык.
– Беги!
Аркаша отшвырнул стул, метнулся к двери. Поздно. Расставив руки, Стачанский преградил путь.
– Ххха!
Оставался второй выход - кухня. Аркадий, увернувшись
Мы живем среди иллюзий. Одна из них - что человек со связанными сзади руками беспомощен.
Лишь бы слушались пальцы!
Я обошел стол и взял револьвер. Я почти ничего не чувствовал. Оставалось уповать, что пальцы выполнят приказ.
Хриплое рычание донеслось из галереи. Рычание, и крик отчаяния. Я бросился туда. В галерее никого. Повезло, тучи разошлись, луна светила в окно. В темноте у меня шансов еще меньше.
Я очутился на кухне, и когда Стачанский оторвал от Аркадия свое окровавленное лицо, сомнения покинули меня. Я, наконец, оказался прав.
Я нажал на курок. Первые две пули - мимо, но остальные достались Стачанскому. Он свалился и пополз, пополз, не замечая меня, к одному ему ведомой цели.
Кровь пульсирующим фонтаном выходила из разорванной шеи Аркадия. Можно было пережать артерию - но не связанными руками.
Пока я пристраивал нож, перерезал путы, высвобождаясь, фонтанчик превратился в струйку, а струйка - в ничто.
Непослушными руками я взял секач и свечу.
Кровавая дорожка тянулась через галерею в обеденный зал.
У лестницы силы покинули Стачанского. Он лежал на боку, поджав ноги к животу, царапая руками пол.
Я наклонился. Он нашел меня взглядом.
– Вы были правы...
– тихий, прерывистый шепот слышится мне до сих пор.
– Этому бесполезно противиться. Я пытался...- со мной говорил человек, страдающий от боли и тоски.
– Даже лучше, что все кончилось...- он всхлипнул и замолк.
Зрачки дрогнули, расширяясь.
Я остался один.
ГАМБИТ СМЕРТИ
Часть вторая
1
Александр Александрович смотрел хмуро и безрадостно. Впустую были и толстая сигара с голубоватым дымком, и шикарная золотая цепочка с золотыми же брелками. Еще бы, такое событие, а он - в стороне. Виси на стене и любуйся, как люди съезжаются играть, загребать деньги, и какие деньги! Деньжищи! Досадно. Оттого и не в настроении господин Алехин кисти местного любителя шахмат и живописи.
Наскучась портретом, я вернулся в уголок, к мягкому засасывающему креслу.
Секретарша терзала двумя пальчиками "Олимпию-Зупертайп", а вентилятор качал головой, не одобряя надругательства над импортной техникой.
Заветная дверь тихонько приоткрылась, выпуская опередившего меня посетителя. Маленький, аккуратный старичок улыбнулся дамочке за пишмашинкой, рассеянно скользнул взглядом по господину Алехину и мне. Для него мы оба были явлениями бесплотными, нереальными. Пожалуй, процентов на семьдесят пять он прав.
Старичок просеменил к выходу, а я вопросительно уставился на секретаршу. Она старательно не замечала меня, но загорелась на столе зеленая лампочка, и она осчастливила:
– Заходите, директор ждет вас.
Зайду, как не зайти.
Директор очень мило попытался привстать при моем появлении.
– Ваши документы признаны оргкомитетом, - сразу порадовал он, - следовательно, вы имеете право участвовать в турнире. Но...
– он сделал паузу, подготавливая меня, - видите ли, участник с вашим коэффициентом должен уплатить турнирный взнос.