Ганзейцы. Савонарола
Шрифт:
Неаполитанский король дружески простился с Лоренцо Медичи, который сел на корабль среди громких прощальных приветствий населения. Везде развевались пёстрые флаги; берег был заполнен нарядной толпой; махали шляпами и платками, бросали венки и цветы. Почти вся вода в гавани покрылась ими — зрелище, которое можно себе представить только среди роскошной южной природы. Бесчисленные большие и маленькие суда и лодки провожали корабли далеко в море; рыцари, дамы, пажи в великолепных одеждах приветствовали отъезжавшего гостя и его спутников как бы для того, чтобы запечатлеть в их памяти последние минуты, которые они проводили вблизи Неаполя. Всем было известно, что второй сын короля намерен проводить гостя и остаться у него некоторое время.
Мало-помалу суда с белевшими на них парусами исчезли из виду; небольшие лодки одна за другой стали возвращаться в гавань, где скоро водворился обычный порядок. Толпа, удовлетворив своё любопытство, разошлась по домам.
Между тем на море произошло неожиданное событие. Едва неаполитанский берег скрылся в туманной дали, принц Федериго простился с гостем своего отца и пересел на собственную барку, отдав приказание лоцману свернуть в противоположную сторону и править к острову Кипру, мимо берегов Сицилии. Затем принц прошёл в каюту, где с помощью доверенного камердинера снял своё великолепное платье и переоделся в одежду простого греческого матроса. Хотя это превращение не особенно нравилось его спутникам, но оно настолько шло ему, что всякая женщина должна была признать в нём идеал мужской красоты и преклониться перед ним.
Остров Кипр служил тогда складом драгоценных товаров, привозимых из Персии, Индии и других восточных стран; здесь товары снова нагружались на корабли для доставки в Венецию, Геную, Неаполь и ближайшие гавани. Кроме того, Кипр был важным стратегическим пунктом во всех войнах с турками и представлял надёжный оплот против морских разбойников. Купцы, возвращаясь на родину после тяжёлого и продолжительного морского путешествия, весело проводили время на прекрасном острове, щедро одарённом природой, где они останавливались на несколько дней для отдыха. Они привозили с собой на кораблях всевозможные товары: дорогие персидские ткани, парчу, драгоценные камни и другие диковины заморских стран. На самом Кипре созревали превосходные южные плоды и приготовлялось вино, известное в целом свете. В Европе ходили фантастические рассказы о роскошных пирах и празднествах, которые устраивались на этом заколдованном острове, представлявшем все условия для высших жизненных наслаждений.
Владетельницей этого волшебного государства была молодая прекрасная женщина, вторая Клеопатра, хотя без самовластия египетской королевы, но окружённая ореолом поэзии, который придавал ей особенную прелесть в глазах принца Федериго. Он мысленно сравнивал её с богиней моря, всей душой стремился к ней и жаждал обладать ею. Но какие шансы имел он для достижения этой цели?
Он мог открыто просить её руки, как сын могущественного короля, и освободить от тяжёлых уз, связывавших её с Венецией. Но сознается ли она, что эти узы тяготят её и что она хочет освободиться от них?
Поэтому принц Федериго решился последовать совету Лоренцо Медичи и употребить все средства, чтобы расположить к себе сердце Катарины Карнаро, так как это одно могло возбудить в ней желание выйти за него замуж и разделить с ним господство над прекрасным островом. По временам в уме предприимчивого юноши возникал мучительный вопрос: действительно ли так хороша кипрская королева, как он представлял себе её в своём воображении? Но предприятие было настолько заманчиво само по себе, что он решил во всяком случае убедиться на опыте в достоинстве приза.
Благодаря попутному ветру плавание прошло без всяких приключений; вскоре показались вдали берега Кипра.
Верхушки пальм ясно вырисовывались в прозрачном воздухе среди кипарисов, оливковых деревьев и тёмной зелени кустарников. Сильный аромат цветов и апельсиновых рощ далеко разносился по синим волнам навстречу барке, которая быстро приближалась к берегу. Теперь можно было ясно различить долины, горы, леса и реки; а так как многие из моряков не раз бывали на острове, то, по их совету, решено было направить барку в ту сторону, где находился город Фамагуста с его знаменитой гаванью. Очаровательное местечко живописно раскинулось вдоль берега со своими крытыми галереями, базарами и кладовыми. Вдали на склоне холмов виднелись виллы, тесно построенные одна около другой; все они были окружены прекраснейшими садами, с живыми изгородями из гигантских голубовато-зелёных алоэ или с белыми мраморными стенами. Среди этих очаровательных жилищ, вблизи собора, виднелся королевский дворец, очертания которого совмещала в себе прелесть мавританской архитектуры с строгостью итальянского стиля.
С обеих сторон от главного здания тянулись крытые галереи со сводами, состоящие из колонн, которые окружали полукругом значительную часть сада, по-видимому наиболее роскошную и предназначенную для королевы. «Быть может, она была там и в ту минуту!» — промелькнуло в голове Федериго. Фантазия живо нарисовала ему прекрасную и цветущую семнадцатилетнюю женщину, гуляющую среди роз и дорогих тропических растений. К дворцу примыкало несколько других вилл, сады которых доходили до самого моря.
Между тем барка так близко подплыла к берегу, что поднят был вопрос, куда причалить.
— Только не у городской гавани! — воскликнул принц Федериго. — Весь этот шум и толкотня от выгрузки и погрузки товаров вовсе не соответствуют моему расположению духа.
При этих словах глаза его случайно остановились на мраморной террасе красивого дома, окружённого большим тенистым садом. От террасы шла широкая лестница до самого моря, так что последние ступени были постоянно покрыты брызгами волн.
На террасе было несколько дам в богатых греческих нарядах. Они были заняты какой-то игрой, соединённой с танцами, и быстро двигались взад и вперёд, то в одиночку, то парами или группами. Над водой звонко раздавался серебряный смех молодых голосов, что ещё больше привлекло внимание принца Федериго, который, следуя влечению свой фантазии, приказал матросам причалить к лестнице виллы, где было привязано несколько красивых лодок. Затем принц подошёл к борту и снял шляпу, делая знак, что хочет вступить в переговоры с обитателями виллы.
Высокая представительная фигура принца привлекла внимание дам и расположила их в его пользу, хотя неожиданное появление каждого незнакомого мужчины у берегов возбуждало подозрение в те времена, когда везде крейсировали морские разбойники.
На террасе произошло довольно продолжительное совещание, после чего две дамы спустились по лестнице, чтобы вступить в переговоры с незнакомцем и узнать о цели его появления.
Принц Федериго достаточно хорошо знал греческий язык, чтобы объясниться с ними. Дамы заявили, что владелица виллы принцесса Кандорас желает знать, кто он такой и по какому праву он осмелился причалить у её дома. Принц Федериго ответил, что он странствующий певец и намерен предложить свои услуги королеве Катарине. Но в данную минуту он просит дозволения представиться синьоре Кандорас, в надежде, что она не откажет ему в гостеприимстве и даже, быть может, в ходатайстве у королевы.
Дамы были, видимо, удивлены смелостью незнакомца; но обещали передать его слова хозяйке виллы. Когда они вернулись на террасу, снова начался оживлённый разговор, прерываемый весёлым смехом. После этого те же дамы снова спустились по лестнице и сообщили принцу, что синьора Кандорас готова оказать ему гостеприимство в своём доме, но с условием, что он подчинится всем мерам предосторожности, какие будут приняты против него. Принц Федериго ответил, что он готов исполнить все требования хозяйки виллы, и затем в сопровождении обеих дам поднялся по лестнице на террасу.