Ганзейцы. Савонарола
Шрифт:
Но пираты не подозревали о близости врагов, руководимых храбрым юношей, воодушевлённым любовью.
Принц Федериго, не помня себя от гнева, бросился как безумный на предводителя шайки в сопровождении своих людей. Между тем дворцовая стража и слуги, связанные пиратами, были освобождены и набросились на врагов с удвоенной яростью. Пираты, окружённые со всех сторон, начали изнемогать в борьбе и внезапно обратились в бегство, когда вслед за тем громкие мужские голоса и бряцанье стали возвестили о прибытии вооружённых людей из города. Они поспешно бросились к своим судам, подбирая мёртвых и раненых, сообразно предписаниям Корана.
Принц Федериго со своими людьми преследовал пиратов до морского берега;
Принц Федериго сообщил ей вполголоса, что он сын неаполитанского короля и что слава о её красоте побудила его приехать на Кипр, где встреча с мнимой синьорой Кандорас заставила его забыть о прекрасной королеве, пока он не узнал, что это одно лицо.
Королева была, видимо, польщена этим признанием и в данную минуту не думала ни о пережитой опасности, ни о своих обязательствах относительно Венеции. Она, краснея, опустила свои прекрасные глаза и не выказала ни малейшего сопротивления, когда принц порывисто обнял её и поцеловал в порыве страсти.
Но в следующую секунду Катарина Карнаро вздрогнула и отскочила в испуге, потому что в комнате послышался шорох, который ясно доказывал присутствие постороннего лица. Принц заметил с досадою, что это была та самая уродливая старуха, которая находилась неотлучно при королеве во время их первой встречи.
Старуха низко поклонилась королеве и попросила извинения, что невольно потревожила её величество, но она не могла удержаться от кашля, который постоянно преследует её.
Королева отошла с принцем к окну и торопливо шепнула ему:
— Я везде окружена шпионами, которые следят за каждым моим шагом. Будьте осторожны и исполните в точности то, что я скажу вам; но не осуждайте меня, если неминуемая опасность заставляет меня забыть женскую стыдливость и решиться на шаг, не свойственный моей природе. Вы сын короля, я верю искренности ваших слов и, повинуясь влечению моего сердца, желаю вам успеха. Уезжайте скорее отсюда и возвращайтесь со свитой, приличной вашему высокому положению. Принцесса Кандорас расположена ко мне; её вилла будет всегда для вас надёжным убежищем. Примите все меры предосторожности, чтобы наш союз мог состояться. Тогда ничто не разлучит нас! Я могла бы ещё многое сказать вам, но боюсь, что нас подслушают здесь... Прощайте; если нам удастся сохранить тайну, то можно ручаться за успех предприятия...
Эти слова привели в восторг принца Федериго, но из боязни изменить себе он почтительно поклонился королеве и вышел из комнаты. Несколько часов спустя с первым рассветом барка его отчалила от цветущего острова. Подобно тому как тёплый попутный ветер надувал паруса, так и сердце влюблённого юноши переполнялось сладкими надеждами; взоры его долго не могли оторваться от дворца кипрской королевы, который мало-помалу исчезал на горизонте.
Прекрасная королева осталась в этом дворце; несмотря на мучительные опасения, сердце её усиленно билось от радостного ожидания свободы. Ей предстояло не только выйти замуж за красивого храброго принца, которого она полюбила с первого взгляда, но и освободиться от связывавших её оков. Эти оковы становились для неё всё более и более невыносимыми, хотя она была окружена всеми благами и сокровищами, какие только может дать земля.
Катарина Карнаро была почти ребёнком, когда её выбрали для блестящей роли кипрской королевы. Сознание, что она выходит замуж за короля и названа дочерью богатой и могущественной республики, льстило её тщеславию, тем более что ей завидовали не только девушки самых знатных фамилий, но даже принцессы крови. С тех пор прошло довольно много времени, и было немало случаев, которые должны были убедить Катарину, что она не более как орудие политических замыслов Венеции.
Катарине Карнаро внушили с детства, что она дочь одного из самых богатых патрициев: какое ей было дело до того, откуда брались деньги, с помощью которых все её желания были удовлетворены и появлялись окружавшие её драгоценные произведения искусства. Знаменитые художники и учёные посещали роскошное палаццо её отца. Известный живописец Джакомо Беллини был другом их дома и незадолго до её брака нарисовал её портрет. Строительное искусство, достигшее высшего развития в Венеции благодаря маэстро Ломбардо, оказало большое влияние на Катарину, которая с ранней молодости отличалась изящным вкусом и впоследствии ввела на острове Кипр новый и своеобразный архитектурный стиль.
Хотя её венецианская гордость была вполне удовлетворена, но жизнь с ничтожным болезненным мужем мало-помалу пробудила в ней чувство внутреннего недовольства. Бывали минуты, когда она проклинала своё высокое положение и мнимую заботливость о ней республики. Эти минуты стали ещё чаще со времени её вдовства. Она уже не была прежним беспечным ребёнком и знала, что Венеция готова исполнить малейшее её желание, но при единственном условии, что она навсегда откажется от вторичного брака. Остров Кипр имел важное значение для Венецианской республики, которая вела упорную борьбу с Генуей из-за первенства на Средиземном море и в то же время должна была сдерживать притязания восточных властелинов, хотевших захватить в свои руки всё более и более развивающуюся торговлю между Азией и Европой. Поэтому республика столь дорожила обладанием Кипром, что вряд ли остановилась бы перед преступлением, если бы это было необходимо для достижения цели. Единственный сын Катарины Карнаро уже был отвезён в Венецию, где он должен был получить воспитание.
Выгода государства составляла высший закон для могущественного города лагун, который мало заботился о счастье отдельных лиц и даже целых семейств, когда дело шло об исполнении повелений Совета Десяти. Здесь было известно, что дочь республики ведёт тихую, уединённую жизнь, занимается рисованием и пробует свои силы в лёгких литературных жанрах в соответствии с модой того времени. Но присутствие добродушной королевы на острове Кипре было важно для республики во многих отношениях, тем более что жители были искренно расположены к ней и возлагали большие надежды на её сына, чтобы со временем возвратить себе прежнюю независимость. Неожиданное нападение тунисских пиратов на дворец кипрской королевы дало Венеции желанный повод для энергичного вмешательства. Таким образом, в то время когда Катарина Карнаро более чем когда-либо мечтала о свободе и с лихорадочным нетерпением ожидала прибытия любимого человека, который должен был разорвать тяжёлые связывавшие её оковы, в её родном городе принято было решение ещё более усилить эти оковы и отнять у неё последнюю надежду на освобождение.
Джоржио Карнаро, брат королевы, был отправлен с небольшой флотилией на Кипр. Ему дан был строгий приказ привезти сестру; он должен был отвечать головой за точное исполнение возложенного на него поручения.
Брат Катарины сообщил ей при свидании о цели своего приезда и, доказывая бесплодность сопротивления, старался по возможности успокоить и утешить её. Катарина была убеждена, что её оклеветали приставленные к ней шпионы, и считала необходимым оправдать своё поведение перед Советом Десяти.