Ганзейцы. Савонарола
Шрифт:
— Я прошу вас всех о том, чтобы вы не спешили употребить в дело оружие, ибо я убеждён, что вся эта смута в народе стихнет, и народ спокойно разойдётся по домам, как только узнает, что я сам присутствую здесь, на вашем «Стальном дворе».
— Да будет исполнено по желанию вашему, уважаемый лорд, — отвечал ольдермен, и все гильдейцы в знак согласия своего ударили по мечам своим.
А между тем долетавший с улицы шум всё усиливался. Слышались даже дерзостные клики: «Давай нам сюда ганзейцев!»
Несколько слуг разом вбежали в залу и доложили, что бунтовщики намереваются приставить
V
Подвиг Реймара
Громко звучали удары топоров в крепко запертые ворота, и мрак ночи был зловеще освещён ярким пламенем смоляных факелов. Проклятия и угрозы слышались со всех сторон, пока наконец не раздался из-за ворот голос ольдермена:
— Из-за чего вы шумите?
Тогда вдруг всё стихло на несколько мгновений, а затем несколько сотен голосов разом завопили:
— Отворяйте ворота и впускайте нас!
— Кто вы такие и чего вам нужно в такой поздний час на «Стальном дворе»? — переспросил ольдермен.
— Сами узнаете, когда нас впустите! — воскликнул насмешливо один какой-то голос. Эти слова встречены были общим хохотом. Тотчас вслед за этим несколько голосов заревело из толпы:
— Отворяйте, что ли, калитку, а не то мы подрубим у вас ворота!
— Сначала скажите, чего вы желаете, — возразил ольдермен, — тогда мы вступим с вами в дальнейшие переговоры.
— Где тут у вас Тидеман фон Лимберг? — заревели голоса. — Выдайте его нам, тогда мы вас оставим в покое.
— Я здесь! — смело отозвался Тидеман. — Чего вы от меня хотите?
— Вы должны перед нами быть в ответе! — послышалось опять из-за стены. — Вы сегодня прогнали с вашего двора одного честного малого, нашего товарища! Вы и со всеми нами поступаете так же высокомерно!
— Давайте нам сюда Лимберга! — раздалось с разных сторон, и новые удары топоров посыпались на ворота.
Тогда вдруг защёлкали и зазвенели тяжёлые замки и запоры ворот, и к великому удовольствию толпы, медленно стали поворачиваться на своих петлях обитые толстыми скобами половинки ворот. Передние крикуны из толпы готовы уже были ринуться во двор, когда сзади их схватили и заставили остановиться: перед изумлённым народом явился сам лорд-мэр!
— Его милость господин лорд-мэр!
И действительно, глава города Лондона стоял у входа на «Стальной двор» среди своей многочисленной свиты. Гневно обратился он к толпе, в рядах которой сразу заметил много учеников и подмастерьев из ремесленного класса. Этих мальчишек прежде всего спросил лорд-мэр: не пожелают ли они отправиться в Ньюгейт, посидеть за решёткой?
Слугам своим он приказал поймать нескольких из числа этих мальчишек; затем громко обратился к остальным:
— Этих я выхватываю из вашей толпы, но и всем остальным
Все мастеровые разом отхлынули в сторону, между тем как захваченные лорд-мэром ученики и подмастерья подняли громкий рёв.
В народе послышался ропот, но лорд-мэр, нимало не смущаясь, спросил:
— Из-за чего вы бунтуете? Или вы с жиру беситесь? Может быть, вам ещё налогов мало? — Ропот усилился. — Или вы все такие трусы, что передо мною и ответа держать не смеете?
Тогда выступили из толпы Бен и тот старый моряк, с которыми мы уже утром познакомились в пивной.
— Не в обиду будь вашей милости, — заговорил старый моряк, перебирая в руках свою шапку, — если мы в такой поздний час собрались и пришли сюда, то, право, только ради того, чтобы добиться справедливости...
Багрово-красный цвет лица говорившего и маслянистый блеск его глаз слишком ясно указывали на то, что он сегодня хватил хмельного через край. То же самое можно было сказать и о Бене, и о прочих крикунах.
— Лучше бы вы пошли домой да проспались бы хорошенько, чтобы хмель-то свой повыветрить, — сказал лорд-мэр. — А вы вместо того ещё и другим спать не даёте и нарушаете ночной покой города! Разве вы не знаете, чему вы подлежите по закону за подобный проступок?
— Мы хотим только добиться правосудия, — отвечал старый моряк. — Ганзейцам следует задать порядочную трёпку — и мы им трёпку зададим; а потом преспокойно разойдёмся по домам. — Новые крики и смех раздались из толпы. — Ганзейцы здешние, — продолжал, ободряясь, моряк, — уж слишком высоко нос дерут, и нам от них солоно приходится!
— Так, так! — вторила толпа. — Ведь вот, небось, они нас на свои верфи не пускают! — заорали в толпе ломовые извозчики.
— И нам тоже нет от них никакого заработка! — кричали в свою очередь корабельщики.
— Небось, все только немцам да англичанам ход дают! — вступился Бен. — И эти ганзейцы пользуются дружбой Англии, лопатой гребут здесь деньги и за всё это у нас же, из-под носу, заработок наш отбивают.
— Вон их из Лондона и из Англии! — ревела толпа.
— Именно так! — подтвердил старый моряк. — И прежде всего следует в трубу выпустить Тидемана, потому что он хуже их всех!
Лорд-мэр убедился в том, что без вооружённой силы ничего не поделаешь с пьяною толпою, а потому ограничился тем, что ещё раз обратился к ней с увещеваниями и предостережениями.
Он потребовал, чтобы толпа спокойно разошлась по домам и обратилась бы на следующий день с жалобой в его канцелярию. Затем его слуги очистили ему путь через толпу, которая очень охотно расступилась и молча дала дорогу лорд-мэру и его свите.
Но едва только представитель города скрылся из виду, как шум поднялся снова и толпа стала ломиться в ворота, вновь захлопнувшиеся за лорд-мэром.