Гарри Поттер и Орден Феникса (Гарри Поттер - 5) (Часть 2, неофициальный перевод)
Шрифт:
– Кто хочет увидеть, как я сниму трусы со Снивелли?
Но о том, снял ли на самом деле Джеймс трусы со Снейпа, Гарри так и не узнал. Чья-то рука вдруг сжала сверху его руку, бульдожьей хваткой. Взбрыкнув, Гарри обернулся, чтобы посмотреть, кто его держит, и увидел, к своему величайшему ужасу, полностью выросшего, взрослых размеров Снейпа, стоящего справа, белого от бешенства.
– Повеселились?
Гарри почувствовал, что поднимается в воздух; летний день вокруг него растворился; он летел вверх через ледяную тьму, рука Снейпа продолжала сжимать его запястье. Затем, с чувством падения, как будто он сделал
– Ну, - сказал Снейп, так сильно сжимая Гарри за руку, что она онемела, - Ну как... повеселились, Поттер?
– Н-нет, - ответил Гарри, пытаясь освободить руку.
Это было ужасно: Губы Снейпа тряслись, его лицо было белым, его зубы оскалены.
– Забавный человек, твой отец, не так ли?
– спросил Снейп, так сильно встряхнув Гарри, что его очки соскользнули вниз по носу.
– Я... я не...
Снейп отбросил от себя Гарри изо всех сил. Гарри жёстко упал на пол подземелья.
– Ты не повторишь того, что ты видел, больше никому!
– проревел Снейп.
– Нет, - ответил Гарри, вставая на Ноги настолько далеко от Снейпа, насколько это было возможно.
– Нет, конечно я...
– Убирайся, убирайся, я никогда не хочу больше видеть тебя в своём кабинете!
И как только Гарри натолкнулся на дверь, раздался треск мёртвых тараканов, сыпавшихся ему на голову. Он рывком открыл дверь и стремглав побежал по коридору, остановившись только когда между ним и Снейпом было уже три этажа. Там он опёрся на стену, запыхавшись и потирая повреждённую руку.
У него не было никакого желания ни так рано возвращаться в башню Гриффиндора, ни рассказывать Рону и Гермионе о том, что он только что увидел. Он чувствовал себя так ужасно и несчастно вовсе не потому, что был пойман или обсыпан тараканами; но из-за того, что он знал, каково быть униженным посреди толпы зрителей, он в точности знал, каково было Снейпу, когда его отец дразнил его, и, судя по тому, что он только что увидел, его отец и в самом деле был настолько высокомерным, как Снейп всегда говорил ему.
Глава 29
Разговор о карьере
– А почему ты больше не ходишь на Перезаграждение?
– недовольно спросила Гермиона.
– Я же сказал, - ответил Гарри, - Злей считает, что теперь я сам могу справиться, так как уже знаю основы.
– Так твои кошмары прекратились?
– с недоверием спросила Гермиона.
– Более-менее, - ответил Гарри, стараясь не смотреть ей в глаза.
– Мне кажется, Злей не должен тебя бросать, пока они полностью не прекратятся!
– негодующе сказала на это Гермиона, - Гарри, мне кажется, ты должен вернуться к нему и попросить...
– Нет, - вырвалось у Гарри, - забудь об этом, Гермиона, ладно?
Это был первый день пасхальных каникул и Гермиона, по привычке, провела большую часть дня, составляя расписание подготовки к экзаменам для всех троих. Гарри и Рон не протестовали, зная, что спорить с ней бессмысленно, да и потом, оно могло оказаться полезным.
Рон в ужасе осознал, что до экзаменов им осталось всего шесть недель.
– Почему для тебя это такая неожиданность?
– спросила Гермиона, проводя палочкой по клеткам приготовленного расписания,
– Сложно сказать - ответил Рон, - столько всего было.
– Смотри, - Гермиона протянула ему расписание, - будешь ему следовать - все получится.
Рон мрачно взглянул на него, но тут же просиял.
– Ты выделила нам по свободному вечеру в неделю!
– На тренировку по Квиддичу.
Улыбка исчезла с лица Рона.
– Какая разница?
– пробурчал он, - наши шансы получить кубок в этом году - не больше, чем у моего папы - стать Министром Магии.
Гермиона ничего не ответила. Она взглянула на Гарри, который тупо уставился на противоположную стену, не замечая Косолапуса, царапающего ему руки, слово моля, чтобы тот почесал ему ухо.
– Что случилось, Гарри?
– Что?
– очнулся он, - а, ничего.
Он схватил свой учебник по Теории защиты от тёмных сил и притворился, что ищет что-то в содержании. Косолапус оставил Гарри, поняв, что дело безнадёжно, и нырнул под кресло Гермионы.
– Я недавно видела Чу, - сказала Гермиона, строя догадки, - она тоже была расстроена... вы что, снова поссорились?
– Что? А, да, мы поссорились, - сказал Гарри, радуясь, что нашёл оправдание.
– Из-за чего?
– Из-за её мерзкой подруги, Мариетты, - ответил Гарри.
– Ты не виноват!
– сердито ответил Рон, прикрепляя своё расписание, если бы не она...
И Рон разразился тирадами в адрес Мариетты Эджкомб, к великому облегчению Гарри. Всё, что ему теперь оставалось делать, это кивать головой и вставлять "да" и "точно" каждый раз, когда Рон набирал воздуха в лёгкие, чтобы выложить всё, что было у него на душе. Откровенность, с которой Рон изливал свою душу, могла сравниться разве что с Омутом Памяти.
Гарри вновь снедали воспоминания об увиденном. Он был уверен, что его родители были прекрасными людьми, а потому, ему не составляло никаких усилий воспринимать всё, что рассказывал Злей о его отце, не иначе, как клевету. Не говорили ли Хагрид и Сириус, каким замечательным человеком он был? (Ну да, учитывая, что Сириус сам был таким же, произнёс сердитый голос в голове Гарри... таким же противным, не правда ли?) Да, он слышал, как профессор МакГонагалл говорила, что его отец и Сириус были главными проказниками в школе, но она описывала их так, словно они были копиями близнецов Уизли. А Гарри и представить себе не мог, чтобы Фред и Джордж подвесили кого-нибудь вверх ногами просто для забавы... разве что того, кого они смертельно ненавидели... Малфоя, например, или ещё кого-нибудь, вполне этого заслуживающего.
Гарри попытался внушить себе, что Злей это заслужил: но разве Лили не спросила: "Что он тебе сделал?". И не ответил ли Джеймс: "Скорее, то, что он посмел родиться, если ты понимаешь, о чём я". Не затеял ли Джемс всё это просто от скуки, как сказал Сириус? Гарри вспомнил, как Люпин рассказывал в Гриммальде о том, как Дамблдор сделал его старостой в надежде, что тот усмирит этих двоих... но там, в Омуте, он просто сидел и не сделал ничего, чтобы их остановить. Около пяти лет воспоминание об отце поддерживало и воодушевляло Гарри. Когда кто-то говорил, что он похож на Джеймса, внутри него загоралась гордость. А теперь... при мысли об отце внутри него появлялись холод и неприязнь.