Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая)
Шрифт:
— Она что, шутит?...
Гарри вздрогнул, проснулся и увидел в ногах своей кровати раздутый чулок с подарками. Он надел очки, огляделся. Крохотное окно снаружи почти полностью занесло снегом. На его фоне в постели очень прямо сидел Рон, рассматривая толстую золотую цепь.
— Что это? — удивился Гарри.
— От Лаванды, — с отвращением бросил Рон. — Неужто она всерьез думает, что я…
Гарри всмотрелся внимательней и громко хохотнул. С цепи свисали большие золотые буквы, образующие надпись: «Мой любимый».
— Мило, — сказал он. — Стильно. Ты обязательно должен
— Если ты им расскажешь, — залепетал Рон, засовывая украшение под подушку, — то я… то я… то я…
— Обзаикаешь меня до смерти? — ухмыльнулся Гарри. — Брось, за кого ты меня принимаешь?
— Но как она могла подумать, что я способен напялить такую штуковину? — остолбенело глядя в пространство, прошептал Рон.
— А ты подумай, вспомни, — предложил Гарри. — Вдруг ты случайно проговорился, что мечтаешь расхаживать в ошейнике с надписью: «Мой любимый»?
— Да мы с ней… не очень-то разговаривали, — признался Рон, — все больше…
— Целовались, — подсказал Гарри.
— Ну да, — кивнул Рон и, поколебавшись мгновение, спросил: — А Гермиона правда встречается с Маклаггеном?
— Понятия не имею, — сказал Гарри. — На вечере у Дивангарда они действительно были вместе, но по-моему, без особого успеха.
Рон приободрился и снова полез исследовать содержимое своего чулка.
Гарри получил вязаный свитер с большим золотым Пронырой на груди от миссис Уэсли, большую коробку всякой всячины из «Удивительных ультрафокусов Уэсли» от близнецов и сыроватый, пахнущий плесенью сверточек с надписью «Хозяину от Шкверчка».
Гарри удивленно на него воззрился.
— Как думаешь, открыть можно? — спросил он.
— Ничего опасного там быть не может, нашу почту по-прежнему проверяют в министерстве, — ответил Рон, хотя тоже смотрел на сверточек с подозрением.
— А я и не вспомнил о Шкверчке! Что, на Рождество домовым эльфам принято дарить подарки? — Гарри подозрительно потыкал сверток пальцем.
— Гермиона бы подарила, — сказал Рон. — Но ты подожди мучиться совестью, сначала узнай, что там.
Секунду спустя Гарри громко заорал и взлетел с раскладушки; в свертке оказался клубок мучных червей.
— Прелестно, — завывая от смеха, еле выговорил Рон. — Какая трогательная забота.
— Все лучше, чем цепь, — парировал Гарри, сразу отрезвив Рона.
К ленчу все спустились в новых свитерах. Исключение составили Флер (на которую, судя по всему, миссис Уэсли не пожелала тратить времени) и сама миссис Уэсли в новой, с иголочки, ведьминской шляпе цвета ночи, усыпанной звездочками бриллиантов, и потрясающем золотом колье.
— Фред и Джордж подарили! Ну разве не красота?
— Знаешь, мам, с тех пор, как мы сами стираем себе носки, мы ценим тебя все больше и больше, — сказал Джордж, небрежно отмахиваясь от благодарностей. — Пастернака, Рэм?
— Гарри, у тебя в волосах червяк, — весело сообщила Джинни и перегнулась через стол, чтобы снять его; по шее Гарри побежали мурашки, отнюдь не из-за червяка.
— Какой кошмаг, — Флер демонстративно содрогнулась.
— Да, правда, — горячо поддержал Рон. — Еще соуса, Флер?
Искренне
— Ти нье лучше, чьем ваша Бомс, — упрекнула Флер Рона, осыпав Билла благодарными поцелуями. — Она вьечно всье опгокидывает…
— Я приглашала нашу замечательную Бомс, — миссис Уэсли грохнула об стол миской с морковкой и пронзила Флер взглядом. — Но она не захотела прийти. Ты не встречался с ней в последнее время, Рэм?
— Нет, я вообще мало с кем общаюсь, — ответил Люпин. — Но у Бомс ведь своя семья, есть куда пойти, разве не так?
— Хм-м-м-м, — протянула миссис Уэсли. — Возможно. Но у меня создалось впечатление, что бедняжка намерена встречать Рождество одна.
Она недовольно посмотрела на Люпина — так, будто это он виноват в том, что она получит в невестки Флер, а не Бомс. Гарри взглянул на Флер, кормившую Билла индейкой со своей вилки, и подумал, что битва миссис Уэсли давно проиграна. При этом он вспомнил, что хотел кое-что выяснить насчет Бомс, и лучше всего у Люпина, специалиста по Заступникам.
— У Бомс изменился Заступник, — сказал он. — Во всяком случае, по словам Злея. Я не знал, что такое бывает. Почему это?
Люпин не торопился с ответом. Он долго жевал индейку, потом наконец проглотил и медленно произнес:
— Иногда… от большого потрясения… после тяжелых эмоциональных переживаний…
— Он большой, с четырьмя ногами, — тут Гарри внезапно осенило, и он прошептал: — Слушайте… а это не может быть…?
— Артур! — вдруг вскрикнула миссис Уэсли. Она вскочила со стула, прижимая ладонь к сердцу, и не отрываясь смотрела в кухонное окно. — Артур… там Перси!
— Что?
Мистер Уэсли оглянулся. Все быстро повернулись к окну; Джинни встала, чтобы лучше видеть. Действительно, по заснеженному двору шагал Перси Уэсли, его очки в роговой оправе сверкали на солнце. Но он был не один.
— Артур, с ним…. министр!
И правда, следом за Перси, чуть прихрамывая, шел человек, фотографию которого Гарри видел в «Прорицательской газете». Грива седеющих волос и черный плащ были припорошены снегом. В кухне никто не успел ничего сказать, мистер и миссис Уэсли едва обменялись изумленными взглядами, а задняя дверь уже отворилась, и на пороге появился Перси.
На мгновение повисло тягостное молчание. Затем Перси чопорно произнес:
— Веселого Рождества, мама.
— О, Перси! — вскричала миссис Уэсли и кинулась к сыну.
Руфус Скримжер задержался в дверях, опираясь на трость и с улыбкой взирая на трогательную сцену.
— Простите за вторжение, — сказал он, когда миссис Уэсли, сияя и утирая глаза, повернулась к нему. — Мы с Перси были поблизости — работа, знаете ли, — и он не мог не зайти и не повидаться с вами.
Между тем, Перси не выказывал желания поприветствовать кого-либо из семьи, кроме матери. Он стоял, словно аршин проглотив, и от неловкости смотрел поверх голов присутствующих. Мистер Уэсли и близнецы с каменными лицами сверлили его глазами.