Где-то поодаль от мира
Шрифт:
— Блин, не запечатлить ничем. Камеры нет, рисовать не умею, эх. Жаль, — я поглядел на парк, на озеро, и усевшись на основание статуй, достал карту и тетрадь из планшета. Нужно привязаться к ориентирам, этот пансионат может быть золотым дном. Судя по всему, здесь есть копатели, которые живут с этого. Не может не быть здесь ничего такого, что было бы ценным. Те же статую, они наверняка недешевы. Хотя, их отсюда еще вывезти надо.
Побродив еще немного, я подошел к увлеченно раскапывающей прелый лист Герде. Поглядел на нее, а она в ответ уселась на зад, и передала мне мой образ. С лопатой и копающего именно здесь. Почесав затылок, я сходил за лопаткой, и принялся копать на этом месте. Впрочем,
— Оба-на, это что за хрень? — я вытащил из ямы меч? Шпагу? Короче, что-то из длинно-колющего оружия. — Из чего это сделано, что сумело уцелеть?
Вещица была явно церемониальная, лезвие вроде как золоченое, с красивыми, но абсолютно непонятными узорами. Вполне может быть, что и наградной надписью. А вот и позолота стерта, и чуть ли не сквозь проело временем.
Гарда из золота целиком, что ли? Золотое оружие? А что оно здесь, в парке валяется? Судя по всему, в стороне от основного боя? Хозяин вышвырнул как можно дальше, чтобы врагу не досталось? Вполне может быть, тут, скорее всего все полыхало. Удачно тогда шпага упала, золото не поплавилось.
Покрутив клинок в руке, я понял, что он мне неудобен. Не под человека сделан, баланс великолепен, а вот рукоять не под мою руку. Впрочем, мне им не воевать точно, а вот продать можно будет, наверное. Прислушавшись к себе, понял, что ничего не имею против этого. Ну и ладно, и хорошо. А то порой не лежит душа продавать трофеи. Правда, тут скорее археологическая находка, «Индиана Джонс и сокровища Сталина», последняя серия. Итить.
Вечерком, поужинав и сидя у костра, я разглядывал мерцающее в отблесках пламени лезвие шпаги. Все-таки в холодном оружие есть своя притягательность, шпаги, мушкетеры, дамы с блохами и блохоловками. Тут я не выдержал и засмеялся. Голована недоуменно поглядела на меня, и снова положила голову на лапы, глядя на отражающиеся в озере звезды. Осел обгрызал куст, вроде розовый. Этот серый вообще товарищ спокойный оказался. Помалкивает в основном, пожрать любит. Правда, навоза от него тоже хватает, потому я его привязал чуть в стороне, и то порой доносится. Зато не надо на себе тащить основную тяжесть, так что потерплю. Читал где-то, что до изобретения механических средств передвижения навоз из городов чуть ли не тысячами тонн вывозили. Впрочем, ничего удивительного, от логистики никуда не денешься, грузы доставлять нужно.
Интересно, здесь как с этим? Что-то мне подсказывает, что эти земли от древних городов недалеко ушли, такой тонкий вывод. И потому что ослы, что лошади являются ценностью. На моем вроде как особых примет нету, ни клейма, ничего. Может, я не там смотрю? Хотя, у осла левое ухо порвано, такое впечатление, что там бирка могла быть. Вполне вероятно, вполне. Ладно, подойду к более людным местам, посмотрю-подумаю. Будет день — будет пища.
С этими мыслями я поправил поднятый воротник шинели, и поглубже натянул шляпу. Холодновато, ночь очень свежей будет, как бы не подморозило. Нужно будет как следует утеплиться, а на будущее из пары трофейных скруток нужно какое-то подобие палатки сшить. Ничего, потеряю пару часов, зато точно теплее будет. Простыть недолго, это и на Земле не проблема. Наоборот, в нижних кварталах каждый год эпидемии гриппа и простуды, вплоть до летальных исходов. Экологии кранты, вакцинация дорога, вот и раздолье для всяких вирусов.
Через два дня мы вышли на берег реки. Медвежья, судя по всему. Вот мы до реки и добрались. За остаток дня мы немного отдохнули, я устроил себе помывку теплой водой, постирался, развесив тряпье так, чтобы с реки видно не было. Вообще, лагерь разбил так, чтобы мне реку было хорошо видно, я меня с реки нет.
Веревок мне точно не хватит, придется пончо резать на полосы. А может, и полог придется на ленты распустить, что нехорошо. Пару раз иней выпадал ночью, спать на открытом воздухе в такую погоду вредно. Но опять-таки, куда деваться? Разве осла зарезать, и шкуру снять.
Герда фыркнула, явно уловив мои мысли, а осел опасливо на меня покосился. Как будто понял, что я подумал.
— Не боись, ушастый. Не трону я тебя, мне самому шматье тащить неохота. Придется часть одежды на веревки пустить, но у меня ее с хорошим запасом. Управлюсь, — я потрепал осла по голове, и снял с бревна веревку. Воротягой передвинул бревно к остальным, и присел на него отдохнуть. Еще четыре — и хватит. А завтра сборкой плота займусь.
Через сутки, закончив строительство плота, загрузив на него вещи, уложив при помощи Герды осла на настил из сухого тростника в так сказать носовой части плота, я изо всех сил уперся толстым шестом в берег, сталкивая плот с прибрежного меляка. Плот, взмутив воду песчаной взвесью, очень неохотно тронулся с места, но вскоре уже длинны шеста мне не хватило, чтобы нащупать дно реки. А потому я положил шест на бревна, и взялся за грубо высеченную мной рукоять большого весла. Закрепленное на толстом чурбаке в полутора метрах от кормы, весло позволяло и грести по правому или левому борту поочередно, или использовать его как румпель, управляя плотом. Ну, по крайне мере я так надеялся.
Мне и моим попутчикам необходимо было пройти вниз по течению реки около тридцати километров, сели я не сильно ошибся с ориентирами. Там Медвежья сливалась с Сохатой, и можно было пристать к противоположному берегу. Нет, можно и сейчас, но тогда придется разбирать плот, потому что у меня не хватит веревок иначе для строительства другого плота. Да и проще сплавиться вниз по реке, потратив на это сутки, чем пехать сутки, а потом еще трое на плот тратить. Плохой плот меня совершенно не устраивает, грузоподъемность у него минимум полтонны должна быт. Мне совсем не улыбается купаться в здешних холодных водах. Речник из меня еще тот, это вообще мой первый опыт путешествия на плотах.
Герда легла рядом с ослом, щурась на солнышко. Сегодня вообще теплынь, паутина вовсю летает. Бабье лето пришло, что ли? Было бы неплохо, я только здесь понял, как много значит для человека тепло. Даже в космосе холод видится с борта корабля совсем по-другому, нежели утренний заморозок у костра в дикий местах. Там проблем с гигиеной никаких, по крайней мере,.
Плот тяжеловато, чуть покачиваясь на волнах, шел вниз по реке. Я уже сумел вывести его на стрежень, теперь моей главной заботой было не вписаться на мель, или в топляк. Впрочем, гидролокатора у меня нет, приходиться полагаться только на зрение. Но пока вроде как чисто.
Слева по борту, метрах в ста, чайки устроили дикий кипеж, ныряя в большой кипящий от рыбы круг воды. Гулкие удары крупных рыбин, вылетающая из воды рыбья мелочь — завораживающее зрелище. Впрочем, скоро это отодвинулось, а потом и вовсе прекратилось, и снова тишина, посвист ветра, легкое покачивание плота под ногами. Небольшие водовороты, лосиное стадо, вышедшее на правый берег на водопой. Огромный орел, пролетевший пару раз низко над плотом, а потом резко спикировавший на воду, и взмывший в небеса с огромной рыбиной в когтях.