Где же ты, Орфей?
Шрифт:
— Я хочу быть героем для тебя. Хочу быть капитаном того корабля.
Я взяла его за руку, ладонь оказалась колкая от песка. И тогда Орфей вдруг сказал:
— Я бы хотел помочь нам всем стать кем-то, кого запомнят. Мне страшно просто исчезнуть. Все это не должно быть бессмысленным.
И я поняла, что все это время Орфей говорил вовсе не о том, о чем мне казалось. Я обняла его крепко-крепко, и мы смотрели, как ушло солнце.
А потом я не то проснулась, не то просто открыла глаза. Я не знала, чего хочу я. Однако, я
Я сказала Ио:
— Мне надо домой.
— Ты подумала обо всем?
Но я ничего ей не ответила. Ио долго искала Ясона, но его не было. Так я поняла, что проспала дольше, чем думала. Орест ни о чем меня не спрашивал, и это было правильно. Они с Ио болтали, пока мы поднимались наверх, и, мне казалось, что они нравятся друг другу. Это было приятно.
Над Свалкой шел дождь, но его капли не приносили свежести и облегчения.
Глава 11
Когда мы вернулись в Зоосад, больше всего мне хотелось поспать. Но у меня было множество дел, и я чувствовала себя очень легкой от недостатка сна и голода, нахлынувшего на меня после посещения Свалки. Из всех радостей, присущих жизни, я могла позволить себе душ и завтрак. У меня было так много дел, но, главное, я знала что именно мне нужно. Принятое решение сделало все невесомым.
Ио сказала:
— Я вернусь к Ясону, чтобы помочь с дневником. Ему что-то передать?
Я, чуть погодя, ответила:
— Передай, что я попробую сделать это сегодня.
— Пойми, если ты не справишься, сделает кто-то другой. Но ты, в отличие от многих, в более выгодном положении изначально. Ты сидишь с ним одна, никаких свидетелей, все будет чисто и тайно.
— Я не уверена, что будет чисто.
Ио, однако, крепко меня обняла и поцеловала в обе щеки, будто была старым мафиози из древнего фильма. Орест спросил, проводить ли меня, но я только покачала головой. Теперь я чувствовала себя очень сильной. Орест, казалось, это понимал. И еще он был очень даже не против проводить совсем другую девушку. Так что я пошла домой одна, ни о чем не думая. Казалось, что все решения уже были у меня, в моем воображении я доставала одну из любимых музыкальных шкатулок, открывала ее, и в ней лежали все мои блестящие поступки. Нужно было вытащить один и применить, затем повторить по необходимости.
У порога меня встретил Гектор.
— Что с тобой?
Вопрос был глупым, и даже Гектор это понимал.
— Я играла в официантку, — сказала я. Видимо, он понял, что шучу, стал от этого бледнее и злее.
— Эвридика, я ответственен за тебя, ты не можешь просто ходить на Свалку когда и с кем тебе вздумается.
— Не могу? — спросила я. Гектор разозлился еще больше. Он взял меня за руку и потянул в дом. Я хотела помыться, поэтому направилась к ванной, но Гектор остановил меня и усадил в кресло. В нашем прекрасном доме с мышьяково-зелеными обоями, мебелью в золотых вензелях и большим камином, я вдруг стала смотреться нелепо. Гектор сел передо мной.
— Знаешь, почему я тебя не выдал?
— Ты заметил меня?
— Ты не слишком-то умеешь скрываться. И ты не старалась.
Тут я даже немного обиделась, потому что я очень старалась.
— Мне было нужно туда, Гектор.
— Я так и подумал. И я надеялся, что ты вернешься.
А потом я поняла, что Гектор для меня сделал. Он пошел против своих принципов, он отпустил меня одну в очень опасное место, надеясь, что мне и вправду надо быть там. Он знал, что ответит за мое исчезновение, но он меня не остановил.
— Это из-за твоего брата, так?
Гектор говорил с какой-то невероятной неловкостью. Я ведь знала, что он стукач. И Гектор думал, что я ему не верю. Но как же он ошибался. Я улыбнулась ему.
— Да. Из-за моего брата. Мне нужно было кое-что узнать.
— Я подумал, что если остановлю тебя, ты никогда меня не простишь.
— Наверное, так и было бы.
— Но все же я надеялся, что ошибаюсь, и ты идешь не туда, а, к примеру, на Биеннале.
— Я бы позвала тебя с собой.
— Да, я тоже так подумал.
— Давай я переоденусь, и мы продолжим этот странный разговор, когда я буду в подходящем костюме.
Гектор остался сидеть, а я пошла в свою комнату, взяла одежду и отправилась в душ. Лаванда успокаивала, а жар воды придавал сил. Я думала о том, чем Гектор пожертвовал ради меня, и становилось немного стыдно. Когда я вышла, оказалось, что он приготовил чай, пахнущий бергамотом и мятой. Я выпила половину чашки одним глотком, хотя чай был очень горячий. Гектор налил еще. Обычно я делала это для него.
— Да, после Свалки очень хочется пить.
И я подумала, что, может быть, совсем не знала этого человека. Он казался мне снобом, забывшем о себе прошлом, но Гектор не забыл. Я думала, он скорее умрет, чем нарушит единственное правило, но он меня не предал.
— Где Медея? — спросила я.
— С отцом. Попросила выходной.
Я сказала, что приготовлю завтрак, чтобы подумать. Я не могла рассказать Гектору обо всем. В конце концов, ошибившись в нем один раз, я могла ошибиться и во второй. Я делала сэндвичи, словно машина. Все они выходили некрасивыми, но мои движения стали такими чеканными.
— Твои любимые сэндвичи с огурцом и ветчиной, — сказала я Гектору. — Сэндвичи с сыром и индейкой, вареные яйца, тосты, джем, масло и мед.
— Спасибо, Эвридика. Ты уверена, что не хочешь...
Я поставила на стол один поднос, затем второй, а затем расплакалась. Мне захотелось утереть слезы одним из сэндвичей рядом, но леди так не делают. Так что я его съела, а затем съела еще один, а третий намазала медом и джемом. Казалось, я никогда не стану сытой. После пятого заболел живот, но голод не ушел.