Где же ты, Орфей?
Шрифт:
— Ты все еще плачешь.
— Просто очень вкусно.
— Что за чушь, Эвридика?
Потом мы молча пили чай, и мне стало совсем неловко. Я сказала:
— Я очень скучаю по Орфею. Ты не представляешь, как сильно.
— Представляю, — ответил Гектор, но больше ничего не сказал. Я знала, что мне нельзя все ему рассказывать. Но в тот момент я была переполнена такой нежностью к нему.
— Просто поверь. То, что я делаю, очень важно. Для нас всех. Вообще всех.
— Ты меня заинтриговала.
Но Гектор не стал спрашивать. Не то решил, что все, что я говорю — чушь, не то понял, что мне не хочется
— Я разожгу камин.
И мы пили чай, и слушали, как шумит вода за окном и огонь внутри. Было очень хорошо, и я почти задремала, а затем вспомнила обо всех важных вещах сразу.
— Мне пора, — сказала я. — Мне нужно успеть все до вечера.
— Что успеть?
— Все успеть, я же сказала. И, Гектор, ты же знаешь, что ты — моя семья?
Глаза у него были такие, как будто Гектор этого не знал. Он вдруг улыбнулся, а потом сказал:
— Тебе нужно идти, ты еще не забыла?
Я не забыла, и я оставила его не без сожаления. Никогда еще нам не было так уютно вдвоем. Завтра нужно будет достать лекарства для отца Медеи, раз уж они понадобились ему раньше, думала я. А потом думала еще: если завтра наступит. Но были иные варианты: завтра могло оказаться совсем другим. Непохожим на все предыдущие дни. Я шла к Тесею, потому что он был нужен мне, как никто. Во всем остальном я могла бы обойтись самой собой (хотя и без еще одного человека придется трудно), однако Тесей был мне совершенно необходим. Я не знала, застану ли его дома, но надеялась, что в столь ранний (по его мнению) час, Тесей еще спит. Тесей был очень привязан к Орфею, и я не могла предсказать его реакцию. Он был феноменальным гением, невероятно самовлюбленным красавчиком и оголтелым гедонистом, но сердце у него было не только в физиологическом смысле. Я понимала, что он может отказаться. И я не была Ясоном, так что понятия не имела, как его уговорить. Орфей сказал бы, что нужно действовать по ситуации, как и всегда с Тесеем. Они знали друг друга с шестнадцати лет и многое вместе прошли. Я знала, что Орфей дорог Тесею, это было одновременно залогом успеха и обещанием неудачи.
Тесей жил по-своим правилам. Последняя любила наблюдать позднюю античность, а Тесей предпочитал ходить в костюме шута, но покои Тесея не сочетались ни с тем, ни с другим. Он жил преувеличенно богато. Ему нравилось быть снобом из журнала, нравился мини-гольф в комнате, и всякие прозрачные бокалы, наполненные дорогим, сияющим алкоголем. Он любил все эти высокие потолки, белые шторы и хрустальные люстры. Казалось, однажды Тесей наденет рубашку поло, белые брюки от именитого дизайнера, ботинки, в которых хорошо прогуливаться по своей яхте, и все это перестанет быть ироничным.
Сегодня такое почти случилось. Правда, Тесей открыл мне дверь в атласном халате сиропного цвета, но ирония правда начала гаснуть без его дурацкого колпака. Тесей широко зевнул, продемонстрировав мне белые, крепкие и ровные зубы. На его шее висело ожерелье, и оттого Тесей был похож на протрезвевшего золотого мальчика, позаимствовавшего ожерелье у богатой мамы, и теперь вовсе о нем забывшего.
— Эвридика? Что тебе надо?
Он тут же натянул дежурную улыбку. Я называла его "маленьким актером", когда он был мальчишкой в два раза выше меня. Тесей пустил меня внутрь, и я осмотрелась. Такие высокие окна, и столько хрусталя, а в холле можно припарковать машину. Тесею ни в чем не отказывали, но он не становился счастливее. Я увидела на чистом стеклянном столике бутылку коньяка и блистер с таблетками.
— Мне нужна твоя помощь, — сказала я. — Вернее, Орфею нужна твоя помощь. Тесей, ты выслушаешь меня?
Он почесал затылок, а потом сел на кожаный белый диван и положил ноги на столик, задумчиво взял бутылку и сделал пару глотков.
— Гадость, если честно, — сказал Тесей.
— Тогда зачем ты пьешь?
— Спроси чего полегче.
Я села рядом с Тесеем, развернула его к себе, и он поддался мне, словно кукла. Я подумала, что Орфей хотел быть машиной, потому что видел в этом счастье, а Тесей хотел быть машиной, потому что так мог бы спастись от несчастья. Я сказала ему:
— Ты — великий музыкант. Тебе нет равных.
— Так ты пришла, чтобы похвалить меня? Спасибо, но я все это знаю.
— Я пришла, чтобы попросить тебя превзойти себя. Ты должен сыграть так, чтобы ввести всех тварей нашего района в транс. Договорись с Последней, пожалуйста. Быть может, она будет только рада показать свою силу. Пусть будут усилители, чтобы музыка была везде. Это можно устроить? У тебя есть знакомые инженеры?
Глаза Тесея загорелись. На секунду я подумала, что удастся ничего не объяснять. Тесей, в конце концов, был достаточно тщеславен для этого. Он упивался своей властью, и мне нужно было, чтобы он продемонстрировал ее по-настоящему. Тесей был единственным, кто вправду мог ненадолго их усыпить. Я не сомневалась в нем ни секунды. Он сказал:
— И зачем тебе это?
— Чтобы тебя прославить, — я засмеялась, но Тесей остался серьезен. И тогда я сказала:
— Хорошо, мне нужно, чтобы ты устроил мне слепое пятно. Все твари и, желательно, даже люди должны слушать тебя так внимательно, чтобы я оказалась одна в целом районе. Понимаешь?
Потому что важнейшая вещь, которую творит с нами искусство, заключается в том, что оно вырывает нас из мира.
— Понимаю, о чем ты говоришь. Не понимаю, зачем тебе все это.
Тесей посмотрел в янтарную гладь коньяка, и я сказала:
— Ради моего брата. Я убью его тело и воскрешу его душу.
— Что?
Орфей отставил бутылку и посмотрел на меня внимательно и тревожно. Теперь в нем не было ничего автоматического, он в секунду перестал быть машиной по употреблению алкоголя и воспроизведению лучшей музыки на земле.
— Ты окончательно чокнулась?
— Я не чокнулась, я конверсионная истеричка.
— Жалкое оправдание.
— А ты — бездушный нарцисс.
— Вот это походит на правду.
Я посмотрела на него очень внимательно. На красивом и бесчувственном лице Тесея теперь отражалось так несвойственное ему волнение — за меня и за Орфея. Я сказала:
— Если ты послушаешь меня, я обещаю, что все станет понятнее.
Он послушал меня, а, когда я закончила, сказал:
— Понятнее стало. Этот Ясон, или как его там, промыл тебе мозги.
— Тесей, я приняла очень сложное решение.
— Ты говоришь так, будто вообще можешь принимать решения.
Иногда Тесей обижал меня вовсе не потому, что именно этого ему хотелось. Тесей не был злым человеком, по крайней мере, не сознательно злым, и поэтому казался в такие моменты особенно хрупким.