Гэллегер Бис
Шрифт:
– Скажите, в вашей картотеке есть моя фамилия?.. А можете вы сказать, кто такой Дж.У.?
– Дж.У.? Простите, но мне нужна полная фамилия...
– Мне она неизвестна. А дело важное.
Гэллегер долго упрашивал и наконец уговорил секретаршу. Единственным работником "Любых Заданий", имеющим инициалы Дж.У., оказался некий Джексон Уордел, пребывающий сейчас на Каллисто.
– И давно он там?
– Он там родился, - ответила секретарша, - и никогда не бывал на Земле. Я уверена: мистер Уордел не может быть человеком, которого вы ищите.
Гэллегер
Зазвонил видеофон, и на экране появился толстощекий лысеющий человечек, он морщил лоб от напряжения. При виде конструктора он облегченно рассмеялся.
– Наконец-то, мистер Гэллегер, - сказал он.
– Я уже час пытаюсь с вами связаться. Наверное, линия не в порядке. Боже мой, я думал, вы сами свяжетесь со мной!
Сердце Гэллегера радостно стукнуло. Толстячок... ну конечно!
Наконец-то колесо фортуны завертелось. Толстячок - восемьсот кредитов. Аванс. Но за что? За машину? Может, он сделал машину для Толстячка? Гэллегер молил судьбу, чтобы Толстячку требовалась машина, которая пожирает землю и поет "Больницу Святого Джекоба".
Изображение на экране затуманилось и замерцало.
– Что-то неладно на линии, - торопливо произнес Толстячок.
– Мистер Гэллегер, вы нашли способ?
– Разумеется, - сказал Гэллегер. Если бы только он мог что-нибудь вытянуть из этого типа, хоть какое-то указание о сущности заказа...
– Чудесно! "Любые Задания" подгоняют меня. Я тянул, сколько мог, но ждать вечно они не будут. Кафф усиливает нажим, а я не могу обойти старый устав...
Экран погас.
В бессильной ярости Гэллегер едва не откусил себе язык. Он принялся быстро расхаживать по лаборатории. Толстячок позвонит еще раз, это несомненно. И тогда первым вопросом, который задаст ему Гэллегер, будет: "Кто вы такой?"
Время шло.
Гэллегер застонал и попытался сам связаться с Толстячком: попросил коммутатор проверить, с каким номером он говорил.
– Извините, сэр, но связь была не через коммутатор. Мы не можем установить, с кем вы говорили.
Десять минут спустя Гэллегер перестал ругаться, дернул шляпу с железной статуи собаки, некогда украшавшей газон, и направился к двери.
– Я ухожу, - бросил он Нарциссу.
– Следи за этой машиной.
– Хороню, но только одним глазом, - согласился робот. Второй нужен мне для созерцания собственной красоты. Почему бы тебе не выяснить, кто такой Кафф?
– Кто?
– Кафф. Толстячок упомянул о нем. Сказал, что он усиливает нажим...
– Точно! О чем же он еще болтал? Что не может обойти старой заставы...
– Устава. То есть закона.
– Да знаю я, что такое устав!
– рявкнул Гэллегер.- Не полный же я идиот... по крайней мере, пока. Ты говоришь, Кафф? Попробую воспользоваться информатором еще раз.
В списке оказалось шесть человек с этой фамилией. Учитывая пол, Гэллегер вычеркнул половину, затем исключил фирму "Кафф-Линкс Мэньюфэкчуринг Компани" и
Оставался еще Макс Кафф. Вероятно, он и был искомой персоной. Гэллегер убедился в этом, когда камердинер Макса Каффа переключил разговор на городскую контору, где секретарша сообщила, что мистер Кафф проводит время в клубе "Аплифт".
– Вот как? А кто такой этот Кафф?
– Я вас не понимаю.
– Ну, чем он занимается?
– Мистер Кафф ничем не занимается, - ледяным тоном сообщила девушка.
– Мистер Кафф - муниципальный советник.
Это было интересно. Гэллегер поискал шляпу, нашел ее у себя на голове и попрощался с роботом, который даже не потрудился ответить.
– Если Толстячок позвонит еще раз, - сказал конструктор, - спроси, как его зовут. Понял? И следи за этой машиной - вдруг она захочет преобразиться или что-нибудь в этом роде.
Позаботившись обо всем, Гэллегер вышел из дома. Дул холодный осенний ветер, обрывая сухие листья с деревьев. Пролетело несколько воздушных аэротакси, но Гэллегер остановил наземное, желая знать, как они поедут. У него было смутное предчувствие, что звонок Максу Каффу даст ему немного. С таким типом нужно держать ухо востро, особенно если он может "усиливать нажим"...
– Куда едем?
– Клуб "Аплифт". Знаете, где это?
– Нет, - ответил водитель, - но сейчас узнаю.
– Он нажал клавишу информатора на приборной доске.
– В городе, но довольно далеко.
– Вот и хорошо, - сказал Гэллегер и откинулся на сиденье, погрузившись в мрачные мысли.
Почему все клиенты были такими неуловимыми? Как правило призраки не пользовались его услугами, однако Толстячок оставался лицом без фамилии, просто лицом, совершенно не знакомым Гэллегеру. А кто такой Дж.У. вообще неизвестно. Только Делл Хоппер обрел реальную форму, и Гэллегер очень жалел об этом - повестка в суд лежала у него в кармане.
"Мне нужно выпить, - сказал сам себе Гэллегер.
– Вот и все дела. Я давненько не был пьян. Во всяком случае, по моим меркам".
Через некоторое время такси остановилось у здания, которое когда-то было особняком из кирпича и стекла. Заброшенное, теперь оно выглядело довольно мрачно. Гэллегер вышел из машины, расплатился с водителем и подошел к дому. Небольшая вывеска извещала, что это и есть клуб "Аплифт". Поскольку звонка не было, Гэллегер просто открыл дверь и вошел.
И тут же ноздри его заходили ходуном, как у боевого коня, почуявшего запах пороха. Здесь пили. Ведомый инстинктом почтового голубя Гэллегер направился прямо к бару, расположенному у стены зала, наполненного стульями, столами и людьми. Какой-то человек с печальным лицом и в шляпе играл в углу на электрическом бильярде. Когда Гэллегер подошел, печальный мужчина посмотрел на него и преградил путь.